Раймон Кено - Зази в метро
- Кстати,- обратилась к нему Зази,- я вспомнила, что хотела у тебя спросить.
- Подождешь,- сказал Федор Баланович.- Помолчи, когда мужчины разговаривают.
Изумленная Зази заткнулась.
Поскольку рядом случайно оказался официант, Федор Баланович обратился к нему со следующими словами:
- Принесите-ка мне пивного сока!
- В чашке или в железной баночке? - спросил официант.
- В гробу,- ответил Федор Баланович, давая официанту понять, что теперь его уже никто не задерживает.
- Потрясающе,- рискнула восхититься Зази.- Даже генерал Шарль Вермо никогда бы до такого не додумался.
Федор Баланович пропустил ее замечание мимо ушей.
- Значит, ты думаешь, что можно с них еще кое-что содрать? - спросил он у Габриеля.
- Я же тебе сказал: что скажу - то они и сделают. Надо этим воспользоваться. Вот, кстати, куда ты их везешь ужинать?
- Знаешь, с ними так цацкаются! Они ужинают в "Серебряных кустах", ни больше ни меньше! Но платит за это непосредственно туристическое агентство.
- Слушай! Я знаю одну пивнушку на бульваре Тюрбиго, где ужин обойдется намного дешевле. Ты сходишь к хозяину того шикарного ресторана и возьмешь с него компенсацию из тех денег, которые он получит от агентства. Это ведь всем очень выгодно! К тому же я их отвезу в такое место, где чем только не полакомишься! Естественно, платить будем из доплаты, которую они внесут за "Старый ломбард". Что касается сдачи из "Кустов", то ее мы поделим между собой.
- Ну и хитрецы же вы, однако! - сказала Зази.
- Знаешь,- сказал Габриель,- ты несправедлива! Все это делается исключительно для их (жест) блага!
- Мы только об этом и думаем! - сказал Федор Баланович.- О том, чтобы, покинув этот славный град, нареченный Парижем, они никогда не смогли его забыть. И вернулись сюда снова.
- Ну что же, все складывается как нельзя лучше,-- сказал Габриель.- В ожидании ужина они смогут осмотреть подвалы пивной: там пятнадцать бильярдных столов и двадцать столиков для пинг-понга. Второго такого заведения в Париже нет.
- Им будет что вспомнить,- сказал Федор Баланович.
- Мне тоже,- сказала Зази.- Потому что я тем временем пойду погуляю.
- Только не по Севастопольскому бульвару! - испуганно воскликнул Габриель.
- Не беспокойся,- сказал Федор Баланович.- Сдается мне, что ее голыми руками не возьмешь.
- Да, но мать мне ее доверила не для того, чтобы она шлялась между Центральным рынком и Шато д'0
- Я буду просто прогуливаться перед твоей пивной,- примирительно сказала Зази.
- Тогда тем более все решат, что ты вышла на панель,- ужаснулся Габриель.- К тому же ты в джынзах. Любители наверняка найдутся.
- Любители находятся на все что угодно,- сказал Федор Баланович тоном хорошо пожившего человека.
- Обижаете,- ответила Зази, жеманно поводя плечами.
- Что? Теперь она с тобой будет заигрывать? - сказал Габриель.- Это уже черт знает что!
- Почему? - спросила Зази.- Он тоже горм?
- Не горм, а норм! Альный, разумеется,- поправил ее Федор Баланович.Здорово я пошутил, правда, дядюшка?
И он шлепнул Габриеля по ляжке. Габриель весь всколыхнулся. Туристы смотрели на них с любопытством.
- Кажется, они уже заскучали,- сказал Федор Баланович.- Самое время отвезти их поиграть в бильярд, чтоб они немного развеялись. Бедные олухи! Они ведь думают, что это и есть Париж.
- Не забывай, что я показал им Сент-Шапель,- с гордостью заявил Габриель.
- Балда! - сказал Федор Баланович,- знавший все тонкости французского языка, ибо родился он не где-нибудь, а в Буа-Коломб.- Ты водил их в торговый суд, что рядом с Сент-Шапель.
- Да ты что! - воскликнул Габриель с недоверием.- Правда штоли?
- Хорошо, что здесь нет Шарля, а то вы вообще никогда б не разошлись,сказала Зази.
- Может, это и не была Сент-Как-ее-там,- сказал Габриель,- но все равно красиво.
- Сент-Какейотам??? Сент-Какейотам??? - с беспокойством переспрашивали самые искушенные в вопросах французского языка туристы.
- Сент-Шапель,- сказал Федор Баланович.- Истинная жемчужина готического искусства.
- Вот такая (жест),- добавил Габриель. Успокоенные туристы заулыбались.
- Ну что? - сказал Габриель.- Поговори с ними.
Федор Баланович процицеронил предложение Габриеля на нескольких наречиях.
- Да. Ничего не скажешь,- сказала Зази с видом знатока.- Славянин свое дело туго знает.
И действительно, туристы выразили свое полное согласие, с энтузиазмом вынимая кошельки, что свидетельствовало не только о престиже Габриеля, но и о глубине лингвистических познаний Федора Балановича.
- Кстати, это и был мой второй вопрос,- сказала Зази.- Когда ты был там, у Эйфелевой башни, ты говорил по-иностранному не хуже его. Что с тобой было? И почему ты сейчас не говоришь?
- Этого я не могу тебе объяснить,- сказал Габриель.- Это непонятно откуда берется. Как наваждение. Осеняет, одним словом.
И допил свой стакан гранатового сиропа.
- Что тебе сказать? С артистами это бывает.
хп
Хватьзазад и вдова Авот'я уже довольно долго шли рядом, медленно, но никуда не сворачивая, и к тому же молча, когда наконец заметили, что идут рядом, медленно, но никуда не сворачивая, и к тому же молча. Тогда они посмотрели друг на друга и улыбнулись: общий язык нашли их сердца. Так стояли они друг напротив друга и думали: что бы им такое сказать и на каком бы языке это выразить. Вдова предложила немедленно отметить встречу, пропустив по стаканчику. и для этого зайти в кафе "Велосипед" на Севастопольском бульваре, где уже сидели несколько торговцев Центрального рынка и усиленно смачивали свой пищеглотательный тракт разнообразными напитками, прежде чем снова взяться за тележки с овощами. Там они сядут за мраморный столик на уютный, обтянутый бархатом диванчик и опустят губы в пол-литровые кружки пива в ожидании того момента, когда мертвенно-бледная официантка наконец удалится и даст расцвести словам любви под шипение пены в кружках. И пока кругом поглощаются литрами водянистые соки ярких цветов и крепкие блеклые ликеры, они будут неподвижно сидеть на означенной бархатной скамеечке, сплетя дрожащие от волнения руки, и обмениваться самопроизвольно размножающимися вокабулами, способными стимулировать эротические пассы в не слишком далеком будущем. "Не сейчас,- ответил ей Хватьзазад,- я не могу, покуда я в форме. Дайте мне переодеться". И он назначил ей свидание в пивной "Сфероид", на той же улице, только повыше, справа. Поскольку жил он сам на улице Рамбюто.
Вдова Авот'я, вернувшись в привычное для нее состояние одиночества, вздохнула. "Я просто голову потеряла",- сказала она себе вполголоса. Но эти несколько оброненных ею слов не долетели до тротуара. Их подхватили на лету уши некоей особы, которую глухой совсем не назовешь. Хоть они и предназначались исключительно для внутреннего пользования, на них тем не менее был получен следующий ответ:
- А кто ее не терял? - С вопросительным знаком, разумеется, так как в нем все-таки присутствовал элемент дубитативности.
- Надо же, Зази! - воскликнула вдова.
- А я только что наблюдала за вами. Вы с легавменом жутко забавная парочка.
- В твоих глазах,- заметила вдова.
- В моих глазах? Что "в моих глазах"?
- Забавная,- ответила вдова.- А в глазах других - не забавная.
- Не забавных я в гробу видала.
- Ты что, одна?
- Да, милейшая, прогуливаюсь.
- Здесь не место и не время гулять одной. А что с дядюшкой?
- Он потащил туристов играть в бильярд. А я пока дышу свежим воздухом. Поскольку мне бильярд на хрена не нужен. Я туда пойду, когда им жратву принесут. А потом мы поедем смотреть, как дядюшка танцует.
- Танцует? Кто?
- Дядюшка.
- Этот слон еще и танцует?
- Вдобавок - в пачке,- ответила Зази с гордостью.
Авот'я остолбенела.
Так добрались они до бакалеи, торгующей оптом и в розницу, напротив которой, на бульваре с односторонним движением, находилась аптека, ничуть не менее оптовая и врозничная, проливавшая зеленый свет на толпу, жадную до ромашки, до деревенского паштета и мятных подушечек, глистогонного, сыра грюйер, медицинских банок, большую часть которой уже начали всасывать находящиеся поблизости вокзалы. Авот'я вздохнула:
- Ничего, если я с тобой пройдусь?
- Будете блюсти мою нравственность?
- Да нет, ты просто составишь мне компанию.
- Какого черта! Я предпочитаю гулять одна. Вдова Авот'я еще раз вздохнула.
- Я так одинока... так одинока... так одинока...
-Шли бы вы в задницу со своим одиночеством,- сказала Зази со свойственной ей изысканностью выражений.
- Относись с пониманием к проблемам взрослых,- сказала вдова со слезой в голосе.- Ах! Если бы ты только знала...
- Это вас легавмен в такое состояние привел?
- Ах любовь... когда ты узнаешь...
- Я была уверена в том, что вы, в конце концов, начнете пороть пошлятину. Если вы будете продолжать в том же духе, я позову полицейского. Другого, разумеется.
