Децим Ювенал - Сатиры
САТИРА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
Много на свете вещей, Фусцин, что достойны дурной лишь Славы, что стойким пятном и на добрые нравы ложится: Сами родители учат детей и пример подают им. Если азартная кость мила старику, то наследник Молокосос уж играет за ним хоть с игрушечной чашкой. Также родным никому не подаст надежд наилучших Юноша, уж трюфеля научившийся чистить, приправу Сделать к грибам, поглощать погруженных в такую подливку Птичек, что фиги едят, - по примеру отца-ветрогона: 10 Учит гуляка седой. Едва мальчуган до восьмого Года дорос, и не все у него еще зубы сменились, Он, хоть бы ты ему дал бородатых наставников сотни С разных сторон, пожелает всегда с сервировкой блестящей Сесть за обед, не отстать бы от самой изысканной кухни. Рутила вот воспитанье, внушает ли он снисхожденье Кроткое к мелкой вине, считая, что души прислуги Вместе с телами того ж вещества и из той же стихии, Как и у нас, или учит жестокости, радуясь резким Взмахам бичей, наслаждаясь их свистом, как пеньем Сирены? 20 Как Антифат, Полифем, он хозяин дрожащего дома; Счастлив он, только когда раскаленным железом наемный Кат кого-то клеймит за пропажу каких-то полотен. Что молодежи внушит этот Рутил, лязгом довольный Цепи, любитель большой и тюрьмы, и колодников жженых? Ты ожидаешь, простак, что не будет развратницей Ларги Дочь; а ведь ей не суметь всех любовников матери вспомнить Сразу и так перечислить подряд, чтоб разиков тридцать Духа не перевести! Ведь наперсницей матери стала Девушка рано: теперь под диктовку ее она пишет 30 Крошки-записки, и тот же холуй их к любовнику носит. Воля природы всегда гакова: и скорее и легче Нас совращает пример пророков домашних, и прямо В душу нам сходят они под влиянием старших. Бывает, Юноши не обратят на примеры внимания: значит, Сердце лепил им титан благосклонный искуссно из лучшей Глины. Но чаще ведут молодежь примеры отцов их Вредные, старых пороков стезя увлекает надолго. От недостойных вещей воздержись! Основаньем послужит Хоть бы и то, чтобы наши сыны преступлениям нашим 40 Не подражали: мы все восприимчивы к гадким примерам, Стыдным, дурным. Катилину найдешь ты во всяком народе, В каждой стране и под небом любым, - но нигде не увидишь Брута, нигде не найдешь его старого дяди Катона... Гнусное слухом и видом пускай не коснется порога Дома, где дети живут! Подальше, подальше оттуда Девок продажных гони, паразитов с полуночной песней! Мальчику нужно вниманье великое: если задумал Что-либо стыдное ты, - не забудь про возраст мальчишки; Пусть твой младенец сын помешает тебе в преступленье. 50 Если впоследствии он совершит что, достойное гнева Цензора, явит себя твоим сыном, не только похожим Телом, лицом, но и нравом своим, по отцовскому следу Станет грешить еще хуже тебя, - ты, конечно, без меры Будешь его и бранить и честить с пронзительным криком И наконец пригрозишь наследство отнять в завещанье; Но уже нет у тебя головы и свободы, родитель Старый, когда ты грешишь, и давно уж безмозглый твой череп Требует банок себе для изрядного кровопусканья. Гостя ты ждешь - никому из рабов-то не дашь ты покоя: 60 "Веником пол подмети, начисти до блеска колонны, Выгони всех пауков с их сухой паутиной отсюда! Ты перетри серебро, а ты - резную посуду!" Так и беснуется голос хозяина грозного с розгой. Значит, ты жалкий, дрожишь, что загажен собачьим пометом Атриум твой и для глаз пришедшего друга противен Портик, замазанный грязью; однако лишь меркой опилок Эту домовую грязь может вычистить служка единый; Но не заботишься ты, чтоб твой сын видел дом постоянно Благопристойным, всегда незапятнанным и безупречным? 70 Доброе дело - народу, отечеству дать гражданина, Если его создаешь ты полезным для родины, годным Для земледельца работ, для военных и мирных занятий. Больше всего будет значить, каким ты наставишь наукам, Нравам его. Так и аист птенцов своих змеями кормит, Ящериц им достает из пустынного места; птенцы же, Лишь оперившись, начнут находить этих самых животных. Коршун, оставивши падаль, собак, лошадей и распятых, К детям спешит и приносит в гнездо этой падали части; Эту же пищу пожрет и взрослый коршун, добычник 80 Самостоятельный, вьющий гнездо свое сам на деревьях. Но за козой и за зайцем охотятся Зевсовы слуги И благородные птицы по горным лесам, лишь оттуда В гнезда добычу несут; и потомство, едва лишь, подросши, Вылетит вон из гнезда, уж, гонимое голодом, к той же Дичи спешит, что, покинув яйцо, заклевало впервые. Некий строитель Кретоний в излучине бухты Кайеты То в Пренестийских горах, то на Тибура холме высоком Строил красивые виллы с высоко приподнятой кровлей, Греческий мрамор, добытый вдали, применяя к постройкам, 90 Превосходившим и храм Фортуны, и храм Геркулеса, Так же, как евнух Посид превзошел Капитолии наши. В этаких виллах живя, уменьшил состоянье Кретоний, Деньги потратил свои; но не малая доля осталась Прежних богатств; его сын целиком разбазарил, безумец, Все, ибо новые виллы из лучшего мрамора строил. Выпал по жребью иным отец - почитатель субботы: Лишь к облакам их молитвы идут и к небесному своду; Так же запретна свинина для них, как и мясо людское, Ради завета отцов; они крайнюю плоть обрезают 100 С детства, они презирать приучились обычаи римлян, Учат, и чтут, и хранят лишь свое иудейское право, Что бы им там ни дано в Моисеевом тайном писанье, Право указывать путь лишь поклоннику той же святыни Иль отводить к роднику лишь обрезанных, но не неверных. Здесь виноват их отец, для которого каждый субботний День - без забот, огражденный от всяких житейских занятий. Впрочем, с родителей все сами юноши перенимают, Против же собственной воли одна им внушается скупость; Этот порок обольщает их доблести видимой тенью, 110 Так как по внешности строг и лицом, и обличьем суровым: Без колебания хвалят скупого, как дельного, будто Он человек бережливый, хранитель имущества верный, Пуще, чем если бы то же добро стерег змей гесперидский Или понтийский. А кроме того, о скупом у народа Мнение ходит, что он - превосходный мастер наживы: Ведь у таких кузнецов заметно растут состоянья, Всяческим родом растут все больше, при вечной работе Их наковальни, при горне, пылающем беспрерывно. Стало быть, верят отцы, что скупые счастливы душою; 120 Кто без ума от богатств, кто уверен, что нету примеров Бедных, довольных судьбой, увещает и юношей также Этой дорогой идти и держаться отцовского толка. Есть элементы пороков: отец прививает их детям И заставляет учиться их быть скупыми на мелочь; Скоро научит он их ненасытной жажде наживы. Сам голодая, скупой, и рабов животы истязает Мерой неверной еды: никогда не допустит утраты Заплесневелых кусков покрытого зеленью хлеба, Ибо привык сберегать все объедки вчерашние, даже 130 В жаркий сентябрь, до другого обеда бобы сохраняя Летние, рыбы дешевой остаток, сделав отметку С краешку, или сома полусъеденного и гнилого; Пересчитав стебельки, он запрет и порей накрошенный, Словом, и нищий с моста отказался б принять угощенье. Много ли толку в богатстве, что скоплено этакой мукой, Раз несомненное есть безумство и бред очевидный В нищенской доле влачить свою жизнь ради смерти в богатстве? А между тем как мошна раздулась до самого края, Жадность к монете растет соответственно росту богатства: 140 Тот, кто без денег, и жаждет их меньше. Поэтому строишь Новую виллу себе, коль деревни одной тебе мало, Хочется шире границ, представляется большей и лучшей Нива соседа, ее ты торгуешь, и рощу, и склоны Гор, где сплошь серебрится оливковых заросль деревьев. Если ж хозяин земель не сдается на плату любую, Ночью ты выпустишь скот - коров и волов с утомленной Шеей, голодных - к соседу на поле зеленых колосьев И не загонишь домой, пока не поглотятся всходы Брюхом их лютым, как будто бы все это сжато серпами. 150 Трудно бы было сказать, сколь многим от этого - слезы, Сделала сколько полей продажными несправедливость. Слава какая трубит про тебя, что за гнусные толки! "Что за беда! - говоришь, - волчьих ягод ценней шелуха мне, Чем похвала по всему околотку соседей за то, что Жну я ничтожную горсть своей полбы на крошечном поле". Ну, уж конечно, болезней и дряхлости ты не увидишь, Горя избегнешь, забот - и в конце долголетнею жизнью Рок благосклонный тебя наградит, особенно если Ты завладеешь один такими поместьями, сколько 160 В царство Татия было запахано римским народом. Да и потом старикам, поседевшим в пунийских сраженьях, Дикого Пирра-царя и оружье молоссов знававшим, Даже и тем, из-за множества ран, лишь по два давали Югера; эта награда за кровь пролитую, за муки Не представлялась им ниже заслуг или платой ничтожной Родины неблагодарной: такого клочка им хватало: Сыт был отец и вся куча народа в избе, где супруга Родов ждала и играли ребята - хозяина трое, Рабский один: а старшим их братьям, вернувшимся с пашни 170 Иль от копания ям, готовился ужин особый: С кашей дымились горшки уемистые и большие. Нынче же столько земли не хватило б для нашего сада! Здесь - преступлений причины; ни стольких отрав не варили, И никакой из пороков не ярился оружьем Чаще, чем лютая жадность умножить свое состоянье Выше всех мер. Ибо тот, кто стремится к богатству, желает Стать богачом поскорей; разве есть уваженье к законам, Или хоть страх, или стыд у скупого, спешащего к деньгам? "Будьте довольны избушкой своей и своими холмами, I80 Дети мои, - так марс и герник говорили когда-то Или вестинец-старик, - добудем мы плугом довольно Хлеба к столу: так угодно богам нашим сельским, которых Милостью, помощью всем нам дарованы были колосья И внушено отвращенье к дубовому желудю людям. Что же запретное тот может сделать, кому не обидно Ноги обуть в сапоги для ходьбы по морозу и шкуру Вывернуть против ветров? А заморский неведомый пурпур Всякий, какой ни на есть, приведет ко греху и злодейству". Так наставления младшим давали древние; ныне ж 190 Осень едва миновала, как юношу спящего ночью Будит крикливый отец: "Возьми, попиши-ка таблички; Мальчик, не спи: ну-ка, тяжбой займись, поучайся законам Предков иль лестью добудь себе должность центуриона: Пусть себе Лелий глядит на косматые головы, ноздри Все в волосах, пусть будет доволен крутыми плечьми. Мавров землянки ломай, сокрушай укрепленья бригантов И лишь десяткам к шести ты получишь орла дорогого. Если ж тебе не по нраву нести постоянно работу В лагере, если живот тебе слабит от трубного звука, 200 Звука рогов, то торговлей займись: запасай, что возможно Перепродать вполовину дороже, но только не брезгуй Всяким товаром, хотя б и пришлось его прятать за Тибром, И не считай, что какая-нибудь есть разница между Кожей сырой и духами: хорош ведь прибыли запах Будет от вещи любой. Не своди с своих уст поговорку, Чье сочиненье достойно богов и Юпитера музы: "Где получил - ведь не спросит никто, но имей непременно". Няньки-старухи твердят это мальчикам для повторенья, Учатся девочки так говорить, алфавита не зная". 210 Мог бы сказать я любому отцу, что советы такие Юноше хочет вдолбить: "Пустельга, кто тебя заставляет Так торопиться? Ручаюсь, учителя будет почище Твой ученик. Не тревожься: тебя превзойдет он, конечно, Как Теламона Аякс превзошел, Ахиллес же - Пелея. Нежных нужно щадить: ведь еще не заполнило мозга Зрелое гнусное зло; но лишь только сын твой расчешет Бороду, тронет ее острием наточенной бритвы, Он лжесвидетелем будет, продаст за ничтожную сумму Ложную клятву, держась за алтарь и за ногу Цереры. 220 Если невестка вошла в твой дом с смертоносным приданым, Мертвой ее почитай: во сне ее пальцы удавят Мужнины. Кратким путем он добудет себе, что считаешь Нужным приобретать ты на суше или на море: Нет никакого труда совершить большое злодейство. Скажешь потом: "Никогда не давал я таких поручений И не советовал я". Но ты ведь - источник злонравья, Повод к нему; ибо всякий, внушающий любостяжанье И воспитавший дурным наставленьем корыстных потомков, Тот, кто детей научил обманом удвоить наследство, 230 Лошади волю дает и совсем распускает поводья; Хочешь коней осадить, - уж они удержаться не в силах, Мчатся, тебе неподвластны, намеченный путь оставляя. Кто согласится настолько грешить, насколько позволишь? Сами к себе сыновья снисходительней будут гораздо. Раз ты внушаешь юнцу, что глуп - кто друзей одаряет, Кто к бедняку снизойдет, приносит близким услугу, Этим ты учишь его грабежу, обману, стяжанью Даже преступным путем богатств, которые любишь Столько же ты, как любили отечество Деции, или, 240 Ежели греки не врут, Менекей возлюбил свои Фивы, В чьих бороздах из змеиных зубов легионы родятся Прямо в оружье и враз затевают ужасные битвы, Словно бы там заодно и трубач поднялся с войсками. Сам ты увидишь огонь, которого искры ты выбил, Ярко пылающим, все пожирающим, что попадется: Нету пощады, несчастный, тебе, и в клетке питомец Лев разорвет вожака дрожащего с громким рычаньем. Твой гороскоп звездочетам известен, но медленной прялки Парок не хочет он ждать: ты умрешь, когда нить твоей жизни 250 Не порвана; и сейчас уж ему ты мешаешь, задержка Всех вожделений; уж мучит его твоя старость оленья. Живо зови Архигена, купи себе то, что состряпал Царь Митридат; если хочешь срывать еще новые фиги, Новых повырастить роз, - запасись непременно лекарством: Должен его принимать пред едою и царь и родитель. Славное зрелище я покажу тебе: с ним не сравнятся Ни театральный спектакль, ни преторов пышных подмостки, Только взгляни, чего стоит опасность смертельная - в доме Деньги растить, где большая казна есть в медной шкатулке. 260 Суммы кладут на храненье пред бдящим Кастора оком, После того как мстительный Марс и шлема лишился, Да и добра не сумел сохранить; значит, можешь оставить Сцены на зрелищах ты в честь Цереры, Кибелы и Флоры: Много значительней их - человеческих дел представленье. Разве нас так забавляют тела акробатов петавра Как забавляешь ты сам, на корикской корме пребывая, Где и жилище твое, ты - игралище Кора и Австра, Неисправимый, презренный купец пахучей поклажи, 270 Ты, что доволен доставкой изюмных вин маслянистых С берега древнего Крита и с родины Зевсовой в город? Гот, по канату ступая хоть шаткой ногой, доставляет Этой ценой пропитанье себе, прогоняет канатом Холод и голод, - а ты безрассудствуешь ради талантов Тысяч и множества вилл. Посмотри лишь на гавань и море, Полное досок и мачт: ведь на море больше народу, Чем на земле. И флот поплывет, куда б ни манила Прибыли жажда его: пробежит он по водам карпатским И гетулийским, потом, далеко позади оставляя 280 Кальпу, услышит в пучине Геракла шипение солнца. Многого стоит труда, чтобы ты возвратился оттуда С туго набитым мешком, похваляясь раздутой мошною, Тем, что тритонов видал и других океанских чудовищ. Разным безумьем умы одержимы: того ужасает Лик Евменид, их огонь - даже в сестриных чистых объятьях; Этот уверен, быка поразив, что ревет Агамемнон Или Улисс. Пусть он даже щадит и плащ и рубашку, Все же опека нужна нагружающему корабельный Трюм до отказу товаром, от волн отделяясь бортами, 290 Если причиною зол и опасностей этаких служат Только куски серебра для надписей и для фигурок. Тучи находят, гроза началась. "Отдавайте причалы! Слышен хозяина крик, закупившего хлеба и перца. Эта небесная темь, эта туча, что кутает небо, Нам не грозит: это летний лишь гром". А быть может, несчастный Этой же ночью утонет, как мачты сломаются, сгинет В волнах, упрямо держа и левой рукой, и зубами Пояс. Но тот, вожделений кого не насытило злато, Скрытое в желтых песках у Тага на дне и Пактола, 300 Будет доволен лохмотьем - прикрыть продрогшие чресла, Скудной едой, как погибнет корабль и он, потерпевший, Асса станет просить и кормиться картиной крушенья. То, что добыто с мученьем таким, охраняется с большим Страхом, заботой: стеречь тяжело состоянье большое. Слишком богатый Лицин заставляет, расставивши ведра, Сотню рабов караулить свой дом по ночам, ибо в страхе Он за янтарь, за колонны фригийские, статуи в доме И за слоновую кость, черепаху огромную. Бочка Киника голого на погорит; а сломается - завтра 310 Новый готов будет дом, да и старый свинцом залатают. Сразу постиг Александр, увидавши в сосуде из глины Жителя славного, то, насколько счастливее тот, кто Вовсе желаний лишен, чем тот, кто требует мира И на опасность готов соответственно завоеваньям. Нету богов у тебя, коль есть разум: мы сами, Фортуна, Чтим тебя божеством. "Но все-таки меры какой же Для состоянья довольно?" Коль спросят меня, я отвечу: Столько имей, сколько просят и жажда, и голод, и холод, Сколько тебе, Эпикур, в твоем садике было довольно. 320 Сколько еще до тебя получали Сократа пенаты. Мудрость не скажет того, что противно бывает природе. Если смущает тебя столь суровый пример, ты прибавишь То обычно у нас: копи ты себе состоянье В меру закона Отона с всадниках перворазрядных. Если на это ты рот покривишь и поморщишься, - что же, Всадника ценз ты удвой, сделай трижды четыреста тысяч. Если ж я пазуху все не набил тебе, все еще просит, Значит, тебе никогда ни Креза сокровищ не хватит, Ни достоянья персидских царей, ни богатства Нарцисса, 330 Коему Клавдий уж так потакал и так подчинялся Всем приказаньям его, что убил и жену Мессалину.
