Бернард Шоу - Карьера одного борца
- Благодарю вас: я чувствую себя здесь прекрасно.
Наступило молчание. Мистер Паркер опять сел в свое кресло. Тогда Алиса продолжала:
- Я очень рада, что наконец вы пристроились. Это должно было чрезвычайно утешить вашу бедную мать.
- Мне показалось, Алиса, - может быть, я и ошибаюсь, но мне показалось, что ваша мать приняла меня сегодня утром холоднее обыкновенного. Надеюсь, что чрезмерная роскошь этого дома не испортит вашего прекрасного сердца. Я не смогу, конечно, поселить вас во дворце и окружить толпой ливрейных слуг; но я сделаю вас хозяйкой почтенного английского дома, не зависящей от благоволения чужих людей. Большего вы все равно ни от кого не получите.
- Я очень благодарна вам за поучения, Уоллес.
- Вы могли бы разговаривать посерьезнее со мною, - произнес он, вновь зашагав по комнате с сердитым видом. - Полагаю, что предложение, делаемое достойным человеком, должно быть выслушано с большим уважением.
- Ах, Боже мой! Но ведь между нами было, кажется, условлено, что вы не станете повторять свое предложение при каждой встрече.
- Да, но между нами было тоже условлено, что мое предложение откладывается до того времени, когда я займу обеспеченное положение. Это время наступило, Алиса. И я жду благоприятного ответа. Я заслужил его своим терпеливым ожиданием, Алиса.
- Должна вам заметить, Уоллес, что не считаю благоразумным с, вашей стороны жениться, имея 350 фунтов в год.
- Вы забываете квартиру, отопление и освещение. Вы стали что-то слишком благоразумны с тех пор, как поселились в этом замке. Мне кажется, что вы просто перестали любить меня.
- Да я никогда и не говорила, что люблю вас!
- Может быть, никогда и не говорили прямо, но давали мне это понять намеками.
- Никогда ничего подобного не было, Уоллес. И я не хочу, чтобы вы говорили об этом.
- Одним словом, вы надеетесь поймать здесь какого-нибудь молодчика, который будет более выгодным мужчиной, чем я?
- Уоллес, как вы смеете?!
- Вы оскорбили мои чувства, Алиса, и я вышел из себя. Простите. Я умею вести себя не хуже тех, которые имеют доступ в этот замок. Но когда все мое счастье поставлено на карту, я не могу думать о приличиях. Поэтому я настаиваю на немедленном и категорическом ответе на мое предложение.
- Уоллес, - с достоинством ответила Алиса, - я не желаю, чтобы меня угрозами принуждали отвечать. Вы знаете, что я относилась к вам только, как к двоюродному брату.
- Я не желаю, чтобы на меня смотрели только как на двоюродного брата. Разве я так относился к вам?
- Неужели вы полагали, Уоллес, что я разрешила бы вам звать меня просто по имени и стать в такие близкие отношения ко мне, если бы я не смотрела на вас, как на близкого родственника? Если так, то у вас очень странное мнение обо мне.
- Никогда я не думал, что роскошь может так испортить человека...
- Вы уже говорили это, - с досадой перебила его Алиса. - Отучитесь от скверной привычки постоянно твердить одно и то же. Останетесь ли вы у нас к завтраку? Мисс Кэру просила пригласить вас.
- Это очень любезно с ее стороны. Поблагодарите мисс Кэру, скажите ей, что я чрезвычайно польщен, но чувствую себя расстроенным и не могу принять ее приглашение.
Алиса презрительно посмотрела на него:
- Вам почему-то нравится делать себя смешным в глазах людей.
- Очень огорчен, что мое поведение вам не по вкусу. Вам бы не пришло в голову жаловаться на него, если бы вы не попали в аристократическую обстановку. Но не буду больше отнимать вашего драгоценного времени. Счастливо оставаться!
- Прощайте. Не понимаю, отчего вы так сердитесь.
- Я нисколько не сержусь. Я лишь огорчен тем, что роскошь так пагубно влияет на вас. Я считал ваш характер более устойчивым. Прощайте, мисс Гофф. Я не буду уже иметь случая вновь увидеться с вами в этом прекрасном замке.
- Значит, вы решительно уходите, Уоллес? - спросила Алиса, вставая.
- Да, что же мне тут еще делать?
Она протянула руку к звонку, чем сильно разочаровала его. Он ожидал, что она постарается примириться с ним. Тотчас же появился Башвиль.
- До свидания, - вежливо проговорила Алиса.
- До свидания, - процедил Уоллес сквозь зубы. Он быстро вышел из комнаты, окинув слугу взбешенным взглядом.
Он уже спускался со ступенек террасы, когда Башвиль нагнал его.
- Извините, сэр. Не вы ли забыли это? - И он подал мистеру Паркеру его трость.
Первой мыслью Паркера было, что слуга издевается над дешевым видом его трости. Но он быстро отогнал от себя эту мысль, слишком унижавшую его достоинство. Однако он решил доказать Башвилю, что тот имеет дело с настоящим джентльменом. Он взял свою трость и, вместо благодарности, подал слуге пять шиллингов.
Башвиль вежливо улыбнулся, отрицательно покачав головой.
- Благодарю вас, сэр. Это не в моем обычае.
- Дурацкий же у вас после этого, обычай, - вспылил обиженный Уоллес, пряча деньги в карман.
Башвиль преисполнился чувством собственного достоинства.
- Спешите, спешите, сударь, - гордо ответил он, следуя по пятам за быстро удалявшимся Паркером. - Но грубость порождает грубость. А джентльмену не мешало бы знать, как должен вести себя джентльмен.
- А пошел ты к черту! - крикнул Паркер, и почти бегом пустился прочь.
- Если бы вы не были гостем моей госпожи, я отправил бы вас на недельку отлежаться в постели за то, что вы послали меня к черту, - погрозил ему вслед Башвиль.
5
Мисс Кэру на другой же день привела в исполнение свое намерение и переехала в Лондон, где наняла дом около Риджент Парка. Это сначала огорчило Алису, потому что она мечтала жить в более аристократических кварталах Лондона, где-нибудь в Майфэре или Южном Кэнсингтоне. Но Лидия дорожила чистым воздухом и прелестным видом, который открывался на парк из северных окон ее дома. Алиса же быстро нашла себе утешение, получив возможность кататься по Лондону в изящном экипаже и в дорогих туалетах. Это развлечение она полюбила больше, чем концерты классической музыки, которую она не умела оценить, и даже больше, чем оперу, куда Лидия часто водила ее. Гораздо более ей по вкусу пришелся театр. Она убедилась, что это развлечение нисколько не предосудительно, так как в партере и фойе театров она встречала лучшее общество Лондона. Сознание, что она вращается в настоящем лондонском обществе, восторгало Алису. Она безумно увлекалась танцами, выезжала на балы почти каждый вечер и стала казаться себе в этой обстановке еще более красивой и обольстительной, чем в Уилстокене.
Лидия не делила с ней этих удовольствий. Она постоянно доставала для Алисы приглашения на балы и вечера, находила ей провожатых, а сама чаще всего оставалась дома. Алиса дивилась, как может умная и красивая девушка просиживать без зевка на глупейшем концерте и уходить домой, как только окончится скука и начинаются танцы.
В одну из суббот, за утренним кофе, Лидия спросила:
- Вы бывали в Кристал Паласе?
- Нет, - ответила Алиса с досадой, о которой она пожалела, когда Лидия мягко продолжала:
- Я пойду туда сегодня и поброжу по его чудным Залам. После полудня там состоится концерт, на котором выступит Шимплицкая; игра ее, впрочем, вам не понравится. Хотите ли идти со мной?
- Как вам будет угодно, - сказала Алиса, подчеркивая сознание своего долга.
- Не как мне, а как вам угодно, дорогая Алиса. Есть ли у вас какое-нибудь приглашение на завтрашний вечер?
- На воскресенье? Нет. Впрочем, дорогая Лидия, все иной вечера принадлежат прежде всего вам.
Наступило молчание, достаточно продолжительное, чтобы обнаружить очевидную неискренность этих слов. Алиса закусила с досады губу. Лидия заговорила первая:
- Вы знакомы с госпожой Хоскин?
- С той, которая устраивает у себя вечера по воскресеньям? Разве мы пойдем к ней? - оживившись, спросила Алиса. - Меня часто спрашивают, бываю ли я на ее вечерах. Но я незнакома с ней, хотя знаю ее в лицо. Что она из себя представляет?
- Это молодая женщина, начитавшаяся разных книг по искусству, которые произвели на нее большое впечатление. Ее дом известен тем, что она вводит к себе всех умных людей, которых встречает где-либо, и умеет сделать себя для них настолько интересной, что они охотно посещают ее. Но она, к счастью, не настолько увлеклась искусством, чтобы лишиться благоразумия. Она вышла замуж за состоятельного делового человека, который, наверное, не читал ничего, кроме газет, с тех пор как окончил свое учение. Однако навряд ли сыщется более счастливая супружеская чета во всей Англии.
- У нее хватило ума понять, что для нее нет выбора, - снисходительно заметила Алиса - Ведь она очень дурна собой.
- Вы думаете? Нет. Она всегда была окружена поклонниками, и мне говорили даже, что известный художник, мистер Герберт, просил ее руки прежде, чем она встретилась со своим теперешним мужем. Мы увидим у нее завтра этого Герберта и других знаменитостей: его жену - пианистку Шимплицкую, композитора Джека Оуэна, изобретателя Конолли и многих других. Завтрашний вечер будет замечателен тем, что на нем будет присутствовать профессор Абендгассе, знаменитый немецкий катедер социалист и знаток искусства. Он прочтет доклад о "Праве в искусстве". Интересно ли вам послушать его лекцию?
