Чарльз Диккенс - Наш общий друг (Книга 3 и 4)
- В чем дело, Вегг? - спросил мистер Боффин. - Вы бледны как свечка.
Мистер Вегг ответил, с буквальной точностью, что у него в голове все завертелось.
- Желчь, - произнес мистер Боффин, задувая фонарь и снова пряча его за пазуху. - Вы подвержены желчным припадкам, Вегг?
Мистер Вегг опять-таки ответил, строго придерживаясь истины, что никогда в жизни у него не бывало до такой степени неладно в голове.
- Примите завтра слабительное, Вегг, - сказал мистер Боффин, - чтобы к вечеру быть в порядке. Кстати сказать, эти места скоро кое-чего лишатся, Вегг.
- Лишатся, сэр?
- Да, лишатся насыпей.
Участники дружеского договора так явно старались не глядеть друг на друга, что могли бы с тем же успехом таращиться один на другого не сводя глаз.
- Вы с ними расстались, мистер Боффин? - спросил Сайлас.
- Да, их свезут. Моя уже все равно что свезена.
- Вы имеете в виду самую маленькую, с шестом на верхушке, сэр?
- Да, - сказал мистер Боффин, потирая ухо по старой своей привычке, но только с новым оттенком хитрости. - Она мне заработала хорошие денежки. Завтра начнут свозить.
- Так вы ходили прощаться со старым другом, сэр? - игриво спросил Вегг.
- Нет, - ответил мистер Боффин. - С чего это вам взбрело в голову?
Он был так резок и сух, что Вегг, подбиравшийся все ближе и ближе к полам его пальто, время от времени исследуя тыльной стороной ладони, не удастся ли нащупать флягу, отступил шага на три назад.
- Извините, сэр, - смиренно сказал Вегг. - Не обессудьте.
Мистер Боффин посмотрел на него так, как собака смотрит на другую собаку, которая хочет отнять у нее кость, - и отвечал ему негромким рычанием, как могла бы ответить собака.
- Спокойной ночи, - сказал он под конец, после угрюмого молчания, заложив руки за спину и подозрительно оглядывая Вегга. - Нет! Оставайтесь тут. Я сам знаю дорогу, и светить мне не надо.
Алчность, вечерние чтения об алчности, зажигательное действие того, что ему только что пришлось видеть, а может быть, и прилив крови к его малокровному мозгу при спуске, - все это до такой степени раздразнило ненасытный аппетит Сайласа Вегга, что, как только дверь закрылась, он прянул вслед за Боффином, увлекая с собой Венуса.
- Нельзя его упускать! - воскликнул Вегг. - Нам никак нельзя его упускать! Фляга при нем. Нам нужно отнять эту флягу.
- Как, ведь вы не собираетесь отнять ее силой? - возразил Венус, удерживая его.
- Не собираюсь? А почему бы нет? Пускай силой, пускай какой угодно ценой! Неужели вы так боитесь старика, что упустите его, трус вы этакий?
- Я вас боюсь и никуда не пущу, - проворчал Венус, крепко держа его обеими руками.
- Вы слышали его? - возразил Вегг. - Слышали, как он сказал, что решил нас оставить с носом? Слышали, подлая вы тварь, что он продал на своз все насыпи, и, уж конечно, весь двор тогда перекопают. Вы трусливей всякой мыши, где уж вам стоять за свои права, а я не такой, я буду за них стоять. Пустите меня, я его догоню!
Он барахтался изо всех сил, порываясь выполнить свое намерение, но тут Венус приподнял его, бросил на пол, и сам повалился вместе с ним, отлично зная, что Веггу с его деревяшкой будет не так легко встать. Оба они покатились по полу; а в эту самую минуту мистер Боффин затворял за собой калитку.
ГЛАВА VII - Дружеский договор вступает в силу
После того как мистер Боффин ушел, хлопнув калиткой, оба участника дружеского договора долго сидели на полу, тяжело переводя дух и уставясь один на другого. В подслеповатых глазках мистера Венуса, в каждом рыжеватом волоске его пыльной шевелюры было заметно недоверие к Веггу и готовность вцепиться в него по малейшему поводу. Топорное лицо Вегга и вся его угловатая и сухая фигура, напоминавшая деревянную игрушку немецкой работы, выражали дипломатическую уступчивость, хотя и не по доброй воле. Оба были красны, встрепаны и еще не успели остыть после драки, а Вегг при падении сильно расшиб голову и теперь сидел, потирая затылок, с видом крайнего и неприятного удивления. Оба молчали, выжидая, кто заговорит первым.
- Друг, вы были правы, а я виноват, - начал Вегг, прерывая молчание. Я забылся.
Мистер Венус понимающе качнул лохматой головой, словно желая сказать, что Вегг, напротив, скорее опомнился, если предстал перед ним в своем истинном виде, без прикрас.
- Однако, приятель, - продолжал мистер Вегг, - вам не дано было знать мисс Элизабет, маленького Джорджа, тетушку Джейн и дядюшку Паркера.
Мистер Венус согласился, что не имел чести знать этих замечательных людей, да еще прибавил, что, в сущности, никогда не желал с ними познакомиться.
- Не говорите этого, приятель, - возразил Вегг, - нет, не говорите! Ведь если вы их не знали, разве вы в состоянии понять, что можно прийти в бешенство от одного вида узурпатора.
Представив такое оправдание, по-видимому, делавшее ему большую честь, мистер Вегг ползком подобрался к стулу в углу комнаты, и там, после нескольких неловких прыжков, ему удалось принять вертикальное положение. Венус тоже поднялся с пола.
- Садитесь, друг, - сказал Вегг. - Какая же у вас выразительная физиономия, друг!
Мистер Венус невольно провел рукой по лицу и посмотрел на ладонь, словно желая проверить, не прилипло ли к ней сколько-нибудь выразительности.
- Заметьте, я отлично понимаю, - продолжал Вегг, - отлично понимаю, какой вопрос написан на вашей выразительной физиономии.
- Какой же вопрос?
- Вопрос, почему я не говорил до сих пор, что сделал кое-какую находку, - отвечал Вегг, крайне любезно и радостно. - Ваша выразительная физиономия говорит мне: "Почему же вы не сообщили про находку раньше, как только я пришел? Почему вы молчали, пока вам не взбрело в голову, что мистер Боффин приходил искать именно эту вещь?" На вашем лице это написано яснее всяких слов. Ну, а вы можете прочесть на моем лице, что я вам отвечу?
- Нет, не могу, - сказал Венус.
- Так я и знал. А почему не можете? - вопросил Вегг так же откровенно и радостно. - Потому, что у меня лицо не выразительное - я за этим не гонюсь. Потому, что я отлично знаю свои недостатки. Не все люди одинаковы - кому что дано. А словами я могу вам ответить. И какими словами? Вот какими. Я хотел вам сделать приятный суп-приз.
Произнеся с расстановкой и ударением слово "сюрприз", Вегг пожал обе руки своему другу и брату и похлопал его по обеим коленкам, словно ласковый покровитель, не желающий благодарности за ничтожную услугу, которую он только рад был оказать.
- Ваша выразительная физиономия, - сказал Вегг, - получив к полному своему удовольствию ответ, спрашивает еще: "Что же вы нашли?" Право, я слышу эти самые слова!
- Ну и что же? - огрызнулся Венус, напрасно прождав ответа. - Если вы слышите такие слова, чего же вы на них не отвечаете?
- Выслушайте меня! - сказал Вегг. (Он старался скрывать все, что только возможно, и когда ему грозило вынужденное разоблачение, рассыпался в улыбках и восклицаниях: "Выслушайте меня!") - Как-то днем, сэр...
- Когда? - грубо спросил Венус.
- Н-нет, - возразил Вегг, качая головой и проницательно, и вдумчиво, и в то же время игриво. - Нет, сэр! Это спрашивает не ваша выразительная физиономия. Это спрашивает ваш голос, только ваш голос. Продолжаю. Как-то днем, сэр, я прогуливался во дворе - делал обход, как одинокий часовой, сэр, - говоря словами друга моего семейства, автора "Конец - делу венец", переложенными для дуэта:
Покинут небосвод ущербною луной *, как вы припомните, мистер Венус,
Вещают звезды, мистер Венус, ночи середину,
И крепость и палатки на равнине
Обходит одинокий часовой,
Обходит часовой.
При таких обстоятельствах, сэр, случилось мне прохаживаться во дворе однажды днем, и случилось прохаживаться с железным прутом в руках, чем я иной раз пытаюсь скрасить однообразие литературной жизни, как вдруг этот самый прут наткнулся на предмет, который нет надобности вам называть...
- Есть надобность. Какой предмет? - спросил Венус полным ярости голосом.
- Выслушайте меня! - сказал Вегг. - Насос. Когда прут ударился о насос, оказалось, что не только верхушка в нем шатается и едва прикрыта крышкой, но внутри еще и гремит что-то. Это самое что-то, друг, оказалось плоской и продолговатой копилкой. Сказать ли вам, что она разочаровала меня своей легкостью?
- В ней были бумаги? - догадался Венус.
- Вот это говорит ваша выразительная физиономия! - воскликнул Вегг. Бумага. Копилка была заперта, перевязана и запечатана, а сверху был пергаментный ярлык с надписью: "Джон Гармон. Мое завещание, временно здесь помешенное".
- Надо узнать, что в нем содержится, - сказал Венус.
- Выслушайте меня! - воскликнул Вегг. - Я так и сказал - и взломал копилку.
- Не позвав меня! - воскликнул Венус.
- Вот именно, сэр! - возразил Вегг ласково и радостно. - Вижу, вы заинтересовались! Слушайте, слушайте, слушайте! Если уж, как вы изволили догадаться при вашей проницательности, устраивать вам суп-приз, так чтоб он был настоящий! Ладно, сэр. И вот, как вы сделали честь предположить, я прочел этот документ. По всем правилам написано, по всем правилам засвидетельствовано, очень коротко. Поскольку у него никогда не было друзей, а дети выказали непочтение и непокорство, то он, Джон Гармон, завещает Никодимусу Боффину малую насыпь, и хватит с него, а все свое остальное достояние, свободное от долгов и налогов, он передает в казну.
