Редьярд Киплинг - Отважные мореплаватели
На следующий день они наловили много рыбы и встретили "Кэрри Питмен" и пожелали ей удачи. А те предложили им обменяться: семь рыбин за одну каракатицу приличных размеров. Диско счел цену низкой, и "Кэрри" недовольно отвалила и стала на якорь с подветренной стороны в полумиле от них, надеясь, что им тоже повезет.
До ужина Диско не произнес ни слова, а потом послал Дэна с Мануэлем поставить якорный канат на поплавок и заметил, что будет держать топор наготове. Дэн, естественно, повторил все это слово в слово лодке с "Кэрри", с которой поинтересовались, с чего это они ставят канат на буй, коль дно не скалистое.
- Отец говорит, что не решился бы и паром оставить в пяти милях от вас! - прокричал Дэн весело.
- Чего же он тогда не убирается? Кто ему мешает? - крикнули с лодки.
- А потому, что вы обошли его с подветренного борта, а он такого не терпит ни от кого, тем более от вашей посудины, которая на месте устоять не может.
- Нас уже больше не уносит, - рассердился рыбак, потому что о "Кэрри Питмен" ходила дурная слава, что она все время срывается с якоря.
- Как же вы тогда становитесь на якорь? - ехидничал Дэн. - Ведь она только этим и славится. А если она перестала срываться, для чего же вам новый углегарь? - попал он в точку.
- Эй ты, португальский шарманщик, забирай свою мартышку в Глостер! А ты, Дэн Троп, лучше б пошел в школу.
- Ком-би-не-зон! Ком-би-не-зон! - завопил Дэн, который знал, что кто-то из экипажа "Кэрри" прошлой зимой работал на швейной фабрике.
- Креветка! Глостерская креветка! Убирайся прочь отсюда!
На этом противники расстались.
- Я знал, что так и будет, - сказал Диско. - Из-за нее и ветер переменился. Кто-то сглазил этот пакетбот. До ночи они будут дрыхнуть, а как только мы разоспимся, его понесет на нас. Хорошо еще, здесь судов мало. Но из-за них мы все-таки с якоря не снимаемся. Авось обойдется.
Ветер, изменивший направление, к утру усилился и дул настойчиво. Волна же была такая слабая, что даже лодка могла удержаться на якоре, но у "Кэрри Питмен" были свои законы. Их вахта уже подходила к концу, когда мальчикам послышались странные приближавшиеся к ним звуки.
- Слава, слава, аллилуйя! - пропел Дэн. - А вот и мы - идет кормой вперед, будто лунатик во сне, совсем как в тот раз в Кверсе.
Будь это другое судно, Диско бы рискнул, а тут он немедля перерубил канат, видя, что "Кэрри Питмен", словно нарочно, дрейфует прямо на них. "Мы здесь" посторонилась ровно на столько, сколько было необходимо - Диско не хотел потом целую неделю разыскивать якорный канат, - и "Кэрри" проплыл так близко от них, хоть рукой дотянись, молчаливое, мрачное судно, на которое градом посыпались язвительные насмешки глостерских рыбаков.
- Добрый вечер, - начал Диско, приподняв свой головной убор, - ваш огород, надеюсь, в порядке?
- В Огайо отправляйтесь да мула себе купите, - сказал дядюшка Солтерс. - Нам здесь фермеры ни к чему!
- Эй, лодочный якорь вам, часом, не нужен? - крикнул Длинный Джек.
- Снимите руль и воткните его в землю! - добавил Том Плэтт.
- Эй! - пропищал Дэн, взобравшись на короб штурвала. - Эй, на швейной фабрике забастовка или туда девчонок набрали?
- Вытравьте лини румпеля и прибейте их к днищу, - посоветовал Гарви. Как раз такой рыбацкий розыгрыш учинил над ним в свое время Том Плэтт.
Мануэль же перегнулся через борт и крикнул:
- Иона Морган, сыграй на орган! Ха-ха-ха! - Он сделал рукой жест, выразивший крайнее презрение и насмешку, а маленький Пенн покрыл себя славой, прокричав:
- Цып-цып-цып! Иди сюда!
Остаток ночи шхуна, к неудовольствию Гарви, дергалась и прыгала на якорной цепи, и почти все утро ушло на то, чтобы выловить канат. Однако мальчики согласились, что все эти хлопоты ничто по сравнению с их триумфом и славой, и горько сожалели, что не успели сказать столько прекрасных слов в адрес опозоренного "Кэрри".
Глава VII
На следующий день им повстречались новые паруса, шедшие кругом с востока на запад. Они уж было добрались до отмелей Вирджин, как налетел густой туман и им пришлось стать на якорь в окружении звона невидимых колоколов. Ловля шла плохо, время от времени лодки встречались в тумане и обменивались последними новостями.
В ту ночь, незадолго до рассвета, Дэн и Гарви, проспавшие накануне почти весь день, выбрались из своих коек, чтобы "подцепить" на камбузе жареных пирожков. Вообще никто не запрещал им брать пирожки открыто, но так они казались им вкуснее, да и кока подразнить хотелось. От жары и запахов камбуза они выбрались со своей добычей на палубу и увидели, что у колокола стоит Диско; тот передал колокол Гарви со словами:
- Продолжай звонить, мне вроде что-то послышалось. Если это так, надо будет принять меры.
Издалека донеслось легкое позвякивание; оно едва пробивалось сквозь плотный воздух, а когда оно замолкло, Гарви услышал приглушенный вопль сирены пассажирского парохода. Он уже хорошо был знаком с Отмелями, чтобы знать, что это означало. Он с ужасающей четкостью вспомнил, как мальчик в вишневом костюмчике - сейчас, как настоящий рыбак, он презирал всякие вычурные одежды, - как невежественный, грубый мальчишка однажды сказал: "Как здорово было бы, если бы пассажирский пароход наскочил на рыбацкую шхуну!"
У этого мальчика была каюта высшего класса, с холодной и горячей водой, и каждое утро он по десять минут изучал меню с золотым обрезом. И этот самый мальчик - нет, его брат намного его старше - уже был на ногах, едва забрезжил мутный рассвет, и, одетый в развевающийся, хрустящий дождевик, колотил, в полном смысле спасая свою жизнь, в колокольчик, меньший, чем звонок стюарда, а где-то совсем рядом с ним тридцатифутовый стальной нос бороздил воду со скоростью двадцать миль в час! Горше всего было сознавать, что в сухих комфортабельных каютах спят люди, которые даже не узнают, что перед завтраком они погубили рыбачье судно. Вот Гарви и старался изо всех сил.
- Да, они замедляют свой чертов винт на один оборот, - сказал Дэн, прикладываясь к раковине Мануэля, - чтобы только не нарушать закон. Это будет для нас утешением, когда окажемся на дне. Будь ты неладен! Ну и громила!..
А-а-а-а-а-а-а-у-у-у! - завывала сирена. Динь-динь-динь! - звенел колокол. Гра-а-а-а-у-ух! - тянула раковина, а море и небо слились в одну молочно-белую массу. Тут Гарви почувствовал, что рядом движется что-то огромное. Он задирал голову все выше и выше, стараясь разглядеть мокрый край возвышающегося, как скала, носа, который, казалось, несется прямо на шхуну. Перед ним катилась невысокая резвая волна, временами обнажавшая длинную лестницу римских цифр - XV - XVI - XVII - XVIII и так далее - на блестящем, розоватого цвета борту. С холодящим душу шипением нос парохода качнулся вперед и вниз, лестница цифр исчезла, мимо пронеслась вереница отделанных бронзой иллюминаторов, беспомощно поднятые руки Гарви обдало струей горячего пара, вдоль фальшборта "Мы здесь" пронесся поток горячей воды, и маленькая шхуна запрыгала и закачалась на бурунах, поднятых винтом парохода, корма которого исчезла в тумане. Гарви думал, что он потеряет сознание, или что его стошнит, или произойдет и то и другое, как вдруг он услышал треск, похожий на звук брошенного наземь чемодана, и до него донесся слабый, как в телефонной трубке, вопль: "Спасите, спасите! Нас потопили!"
- Это мы? - выдохнул он.
- Нет, другая шхуна. Звони! Идем туда, - сказал Дэн и бросился к лодке.
Спустя полминуты все, за исключением Гарви, Пенна и кока, были за бортом и шли к пострадавшим. Вскоре вдоль борта проплыли обломки фок-мачты погибшей шхуны. Затем в борт "Мы здесь" ткнулась пустая зеленая лодка, будто просившая, чтобы ее подобрали. Затем подплыло что-то другое в синей шерстяной куртке, лицом вниз, но... то была только часть человека. Пенн побледнел и затаил дыхание. Гарви продолжал отчаянно звонить, потому что боялся, что они могут затонуть в любое мгновенье, и подпрыгнул от радости при возгласе Дэна, возвращающегося вместе с командой.
- "Дженни Кашмен"! - прокричал он возбужденно. - Разрубил ее пополам и истолок на куски! Меньше чем в четверти мили отсюда. Отец спас старика. Больше не осталось никого, а с ним был его сын... О Гарв, Гарв! Я больше не могу! Я такое видел... - Он опустил голову на руки и разрыдался.
Остальные подняли на борт седовласого мужчину.
- Зачем вы меня подобрали? - стенал незнакомец. - Диско, зачем ты меня подобрал?
Диско положил ему на плечо свою тяжелую руку; губы старика дрожали, а его глаза дико уставились на молчаливую команду. Тут подал голос Прэтт из Пенсильвании, он же Жэскинс, или Рич, или Макуитти - как того пожелает забывчивый дядюшка Солтерс. Перед ними стоял не придурок Пенн, а мудрый старый человек, который твердо проговорил:
- Бог дал, бог взял. Благословенно будь имя господне! Я был... я есмь слуга господа. Предоставьте его мне.
- О, так ли это? - произнес несчастный. - Тогда помолитесь, чтоб ко мне вернулся мой сын! Возвратите мне шхуну, что стоила девять тысяч долларов, и тысячу центнеров рыбы. Если бы вы не выловили меня, моя вдова пошла бы работать за пропитание и никогда бы ничего не узнала... не узнала. А теперь я должен буду ей все рассказать...
![Редьярд Киплинг - Отважные мореплаватели [Отважные капитаны]](/uploads/posts/books/25655/25655.jpg)
