Теодор Драйзер - Гений
Колфаксу доставляло удовольствие это слушать. Юджин был ему приятен, но еще приятнее было сознавать, что дело его на верном пути. Мысль о том, что кто-нибудь из его сотрудников может настолько упрочиться в издательстве, что станет в нем незаменимым, крайне беспокоила Колфакса, а он предвидел такую опасность в те дни, когда Юджин только что приступил к работе и быстро шел в гору. Уж очень авторитетно он держался. Юджин считал, что должен импонировать Колфаксу и что добиться этого можно именно таким путем, наряду, конечно, с безупречной работой. Но Колфакса это вскоре стало раздражать, так как он и сам был воплощенным тщеславием и рядом с собой не терпел других богов. Уайт, напротив, раболепствовал перед своим патроном и всегда ограничивался смиренными советами. Разница была огромная.
Положение Юджина с каждым днем становилось все более шатким. Пока это еще ни в чем не проявлялось, но чувствовалось всеми. Если бы он не увлекался посторонними делами, давал себе труд вникать во все мелочи и не терял тесного контакта с Колфаксом и своими подчиненными, многое можно было бы еще спасти. Но Юджин все больше и больше пренебрегал делом, и это не могло не отразиться плачевно на его служебном положении.
Сначала его отвлекали дела "Компании Синее море", перед которой открывались самые блестящие перспективы. Это был один из тех проектов, осуществление которых требует многих лет, но по началу судить об этом было еще трудно. Напротив, казалось, что успехи налицо. В первый же год, после того как в дело был вложен значительный капитал, на участке произвели большие осушительные работы, благодаря чему во многих местах вода исчезла и позади главного пляжа появилась длинная полоса суши, где можно было строить отели и клубы. Началось сооружение деревянной набережной по плану, выработанному Юджином и одобренному, с небольшими изменениями, специально приглашенным архитектором. Было частично закончено строительство прекрасного здания под обширное казино с рестораном и дансингом, сочетавшее в себе три стиля - мавританский, испанский и старомиссионерский. По инициативе Юджина в проект строительства была внесена одна эффектная деталь: все здания курорта должны были быть выдержаны в красных, белых, голубых, желтых и зеленых тонах и в смелых, но простых линиях. Стены зданий предполагалось выкрасить в белый и желтый цвета, переплеты окон - в зеленый, крыши, портики, карнизы, фундамент и ступеньки - в красный, желтый, зеленый и голубой. И внутри зданий и на прилегавших к ним дворах намечалось соорудить круглые итальянские бассейны. Все отели - разных размеров - должны были представлять собой по стилю американские варианты испанской "Джиральды". Для насаждений были выбраны ели и высокие пирамидальные тополя. Что касается железной дороги, то она уже прокладывалась, как и обещал мистер Уинфилд; кроме того, строился вокзал в испанском стиле - поистине прекрасное сооружение. По всем признакам курорт "Синее море" должен был стать тем, чем надеялся видеть его Уинфилд, лучшим морским курортом Америки.
Быстрое продвижение работ так увлекло Юджина - до появления Сюзанны, что он уделял им больше внимания, чем мог себе позволить. Как и в первое время у Саммерфилда, он просиживал ночи над эскизами внутреннего и внешнего оформления зданий, над фасадами и лужайками, над всякого рода сооружениями на островках и так далее. Он часто ездил с Уинфилдом и его архитектором смотреть, как подвигается работа, а также посещал денежных тузов, которых надеялся заинтересовать будущим курортом. Он набрасывал эскизы реклам и планы брошюр, делая зарисовки, и придумывал к ним тексты.
Но потом появилась Сюзанна, и Юджин забыл все на свете. Ее образ неотступно стоял перед ним и днем и ночью. Она занимала его мысли и в издательстве и дома, и во сне и наяву. Им овладела лихорадка, ни на минуту не отпускавшая его. Когда он снова ее увидит? Когда? Когда? Она рисовалась ему такой, какой запомнилась во время танцев в яхт-клубе и на качелях в Дэйлвью. Его терзала неистовая мучительная тоска; как безумец, одержимый одним желанием, одной мыслью, он нигде не находил покоя.
Однажды, вскоре после танцев в яхт-клубе, Сюзанна вместе с матерью приехала навестить Анджелу. Юджин улучил минутку, чтобы обменяться с девушкой несколькими словами, - это было в шестом часу, и он уже вернулся домой. Сюзанна смотрела на него, как зачарованная, не зная, что и думать. Он стал жадно расспрашивать ее, где она была, куда собирается ехать.
- Мы завтра едем к Бентвуду Хэдли, - сказала она. - Пробудем там неделю, а может быть, и больше.
- Вы обо мне часто вспоминали, Сюзанна?
- Да, да! Только не нужно говорить об этом, мистер Витла. Нет, нет, не надо. Я не знаю, что и думать.
- А если бы я приехал к Хэдли, вы были бы рады?
- Ну, конечно, - нерешительно ответила она. - Но вы не приезжайте.
К концу недели Юджин был уже там. Устроить это было легче легкого.
"Я безумно устал, - написал он миссис Хэдли. - Почему Вы не пригласите меня к себе?"
"Приезжайте", - гласил телеграфный ответ, и он поехал.
На этот раз его ждала большая удача, чем когда-либо. В момент его приезда Сюзанна каталась верхом, но как сообщила Юджину хозяйка дома, в близлежащем загородном клубе устраивался в этот вечер бал, и Сюзанна собиралась туда вместе с другими гостями. Миссис Дэйл тоже решила поехать и пригласила Юджина. Он ухватился за это предложение, так как знал, что сможет танцевать с владычицей своих дум. Когда все направлялись к столу, он встретился с Сюзанной в вестибюле.
- Я тоже еду на бал, - сказал он возбужденно. - Приберегите для меня несколько танцев.
- Хорошо, - ответила она, замирая от волнения.
Они отправились на бал, и он записал за собою на ее карточке пять танцев.
- Только будем осторожны, - умоляющим голосом сказала она. - Мама это не понравится.
Из этих слов он понял, что ей все ясно и что отныне она - его сообщница. Но зачем он искушает ее? И зачем она поддается искушению?
- Наконец-то! - прошептал он, обхватив рукой ее талию, когда они закружились в первом танце. - Я так ждал этой минуты.
Она не ответила.
- Посмотрите на меня, Сюзанна, - попросил он.
- Не могу, - сказала она.
- Прошу вас, посмотрите на меня, - продолжал он умолять. - Один раз! Посмотрите мне в глаза.
- Нет, нет, - шептала она. - Я не могу!
- Сюзанна, я без ума от вас! Я, кажется, совсем потерял рассудок. Я не знаю, что со мной. Ваше лицо, как цветок. Ваши глаза - что мне сказать о ваших глазах? Взгляните на меня!
- Нет, - противилась она.
- Эти дни, что я не видел вас, показались мне вечностью! Я считал минуты. Сюзанна, я кажусь вам глупцом?
- Нет.
- Все считают меня умным и способным человеком, даже блестящим. Но вы, вы - самое совершенное существо, какое я когда-либо встречал. Я думаю о вас и днем и ночью. Я мог бы без конца писать вас. Благодаря вам я вновь обрел свое искусство. Если я буду жив, я напишу с вас сто портретов. Вы когда-нибудь видели портрет возлюбленной Россетти?
- Нет.
- Он написал с нее сто портретов. А я напишу с вас тысячу!
Она подняла глаза и посмотрела на него робко, с изумлением, завороженная его страстью, и встретила его обжигающий взгляд.
- О, посмотрите на меня еще раз! - прошептал он, когда она опустила глаза под этим пылающим взором.
- Не могу, - умоляла она.
- Нет, можете. Один только раз.
Она снова подняла глаза, и обоим показалось, будто их души слились воедино. У Юджина закружилась голова. Сюзанна пошатнулась.
- Вы любите меня, Сюзанна? - спросил он.
- Не знаю, - ответила она, вся дрожа.
- Вы меня любите?
- Не спрашивайте меня сейчас.
Музыка смолкла. Сюзанна исчезла.
Он увидел ее лишь много времени спустя; она спряталась от него, чтобы прийти в себя. Словно буря пронеслась над ней, всколыхнув все ее существо. Она испытывала страх, тревогу, растерянность и радостное волнение. Она вернулась в зал и опять танцевала с Юджином, но была уже значительно спокойнее. А затем они вышли на балкон, и там ему удалось шепнуть ей несколько слов.
- Пожалуйста, не надо, - остановила она его. - Мне кажется, на нас смотрят.
Он оставил ее одну, но в автомобиле, по дороге домой, шепнул ей:
- Я буду на западной террасе. Вы придете?
- Не знаю. Постараюсь.
Когда все в доме стихло, Юджин, медленно направился к назначенному месту и стал ждать Сюзанну. Постепенно в огромном доме замерли последние звуки. Пробило час, потом половина второго, и было уже около двух часов, когда дверь отворилась и на террасу выскользнула прелестная фигурка Сюзанны. Она еще не сняла бального платья, на голове у нее был кружевной шарф.
- Я так боюсь, - прошептала она. - Я сама не понимаю, что делаю. Вы уверены, что нас никто не увидит?
- Пойдемте по тропинке на луг.
Они пошли по дорожке, по которой уже шли однажды, когда встретились здесь ранней весной. Низко в небе висел желтый серп месяца, казавшийся в этот поздний час особенно большим.
