Вашингтон Ирвинг - Сочинения
Глава восьмая
Очерк мусульманской верыХотя мы и не имеем здесь в виду подробно изучать учение, проповедуемое Мухаммедом, нам необходимо, однако, рассмотреть его в главных чертах для верной оценки характера и деятельности Мухаммеда и тех событий и обстоятельств, о которых дальше пойдет речь.
Нужно, главным образом, помнить, что Мухаммед не объявлял открыто, что он основывает новую религию, а считал, что только возрождает веру, полученную людьми в очень давние времена непосредственно от Самого Бога. «Мы следуем, – говорится в Коране, – религии правоверного Авраама, не бывшего идолопоклонником. Мы верим в Бога и в то, что ниспослано нам и было ниспослано Аврааму и Измаилу, Исааку и Иакову и племенам их; верим в то, что было даровано от Господа Моисею и Христу и другим пророкам. Мы не делаем различия между ними и покоряемся Богу»[36]. Коран – великая книга, излагающая его веру, – появлялся не вдруг, а по частям, смотря по требованию обстоятельств и по степени возбуждения его чувств.
В Коране говорит как бы Само Божество. «Мы ниспослали тебе книгу истины, подтверждающую ее во всей чистоте»[37]. Закон Моисея был одно время правилом, руководящим жизнью людей. С пришествием Христа он заменен Евангелием, а последнее в свою очередь должно уступить свое место Корану, который более полон, точен и ясен, чем предыдущие законы, и имеет в виду исправить искажения, которые вошли в них по небрежности или испорченности их последователей. После Корана не будет больше Божественных откровений. Мухаммед – последний и величайший из ряда пророков, посылаемых для возвещения воли Бога.
Единство Бога было краеугольным камнем этой исправленной религии. «Нет Бога, кроме Бога» – вот главный ее догмат. К этому руководящему догмату прибавлено: «Мухаммед – Божий пророк». Многое в Коране заимствовано из Библии, Мишны и Талмуда, в особенности же предания об ангелах, пророках, патриархах, злых и добрых джиннах. Мухаммед в детстве проникся уважением к еврейской вере, так как его мать, как предполагают, исповедовала эту религию.
Система, лежащая в основе Корана, опирается главным образом на христианское учение Нового Завета в том виде, как его усвоил Мухаммед, беседуя с христианскими еретиками в Аравии. Христос чтится высоко, как боговдохновенный пророк, величайший из всех посланных раньше Мухаммеда для исправления закона; но всякая мысль о его божественности отвергнута как нечестивая, а учение о Троице объявлено посягательством на единство Бога. И то и другое признано ошибочными или умышленными вставками толкователей; и мнение это, как увидим, разделяли и некоторые арабские христианские секты[38].
Поклонение святым, иконам и картинам, их изображающим, отвергалось как уклонение от чистой христианской веры в сторону идолопоклонства, и таковы были взгляды несториан, с которыми Мухаммед, как мы видели, был коротко знаком.
Всякая живопись, изображающая живые существа, запрещалась. Мухаммед любил повторять, что ангелы не входят в дом, где имеются подобные изображения, а людей, рисующих их, они обяжут в будущем мире под страхом наказания найти душу для своих картин.
Большая часть христианских заповедей милосердия введена в Коран. Раздача милостыни считается обязанностью, а непреложный закон справедливости – «поступай с другими так, как хочешь, чтобы и с тобой поступали» – предписан как нравственный долг для правоверных.
«Не поступай несправедливо с другими, – говорит Коран, – и никто с тобой не поступит несправедливо. Если должнику трудно уплатить долг, то кредитор должен ждать, пока ему будет легко, а лучше всего, если он обратит такой долг в милостыню».
Мухаммед проповедует благородную честность и искренность в поступках. «О купцы! – говаривал он. – Ложь и обман сродни торговле; очищайте же ее милостыней, отдавайте сколько-нибудь на дела милосердия, как бы в искупление; потому что Бога гневит обман, а милостыня смягчает Его гнев. Продающий негодную вещь и скрывающий ее недостатки вызывает гнев Божий и проклятие ангелов».
«Не пользуйтесь нуждою другого, чтобы купить у него за бесценок; лучше избавить его от нищеты».
«Накорми голодного, посети больного и освободи заключенного, если он неповинен».
«Не смотри гневно на ближнего и не ходи по земле бесцеремонно, потому что Бог не любит гордых и тщеславных. Ходи скромно и не возвышай голоса, потому что самый неблагодарный из всех голосов есть голос осла».
Всякого рода идолопоклонство запрещалось, и действительно Мухаммед относился к нему с величайшим отвращением. Однако много религиозных обрядов с незапамятных времен укоренилось у арабов, к которым и сам он привык с детства; они были несовместимы с учением о единстве Бога, но были все-таки сохранены. Таковы были путешествия в Мекку и все обряды, сопряженные с почитанием Каабы, посещение колодца Земзем и других окрестных святых мест.
Древний арабский молитвенный обряд омовения, сопровождающий молитву или, скорее, предшествующий ей, был сохранен.
Молиться повелевалось в определенные часы дня и ночи; молитвы были составлены просто и обращены прямо к Богу, причем, когда требовались поклоны, а иногда и падение ниц, правоверные обращались к кибле, то есть месту поклонения.
После каждой молитвы читался стих из второй суры Корана. Говорят, что в арабском оригинале он чрезвычайно хорош; его вырезают на золотых и серебряных украшениях и на драгоценных камнях и носят как амулет. «Боже! Нет иного Бога, кроме Его, живого, вечно живущего, не спящего и не дремлющего. Ему принадлежат небеса и земля и все, что на них есть. Кто может предстать пред Ним без Его воли? Он ведает прошедшее и будущее, но никому не доступны Его знания, кроме тех, которые Он открывает. Он царит над небом и землей, и управлять ими не трудно Ему. Он Всевышний, Всемогущий».
Мухаммед настойчиво выставлял на вид важность и силу молитвы. «Ангелы, – говорил он, – одни днем, другие ночью, постоянно пребывают среди вас; когда ночные ангелы возвращаются на небо, Бог спрашивает их, в каком положении они оставили его создания. «Мы нашли и оставили их молящимися», – ответят они».
Учение Корана относительно воскресения мертвых и Страшного суда до некоторой степени сходно с учением христианской религии, но к нему примешаны понятия, заимствованные из других источников. Таким образом к духовным блаженствам мусульманского рая примешаны земные, чувственные.
Описание последнего дня в восемьдесят первой суре Корана, данное Мухаммедом, вероятно, в начале своего посланничества в Мекку, не лишено величия.
«Наступит день, когда исчезнет солнце и звезды спадут с неба,
Когда самка верблюда, готовая родить, будет оставлена без призора, и когда дикие звери со страху соберутся все вместе,
Когда поднимутся волны океана и души умерших соединятся с телами своими,
Когда девочка-ребенок, погребенная заживо, спросит, за какое преступление принесена она в жертву,
Когда книги вечности будут раскрыты,
Когда небеса исчезнут, как бумажные свитки; когда ад яростно запылает и явны станут блаженства рая,
В этот день откроются все дела каждой души,
Воистину, клянусь звездами, быстро несущимися и мерцающими при солнечном блеске, клянусь мраком ночи и рассветом дня, что слова эти не от злого духа, но от ангела, властного и достойного, которому доверяет Аллах и которого чтут другие, подвластные ему ангелы; клянусь, что собрат ваш, Мухаммед, не безумен. Он видел посланника небес при свете ясного дня, и ему открыты были слова увещевания для всех тварей».
Глава девятая
Мухаммеду в начале его пророческой деятельности было всего труднее бороться с насмешками противников. Все, знавшие пророка с детства, видевшие сначала мальчиком на улицах Мекки, а потом погруженного в обычные жизненные заботы, насмехались над его апостольством. Когда он проходил мимо, его поднимали на смех и, указывая на него пальцами, кричали: «Смотрите на внука Абд аль-Мутталиба, утверждающего, что он знает все, что творится на небе!» Очевидцы же его припадков считали Мухаммеда помешанным; некоторые уверяли, что он одержим злым духом, другие же обвиняли его в колдовстве и чародействе.
Проходя по улицам, он подвергался тем насмешкам, упрекам и оскорблениям, какие чернь всегда любит изливать на человека, отличающегося иною жизнью и независимостью ума. Когда он начинал проповедовать, голос его заглушался неистовым шумом и непристойными песнями; в него даже бросали грязью, когда он молился в Каабе.
Но не только чернь и невежды осыпали его оскорблениями; одним из самых грозных его противников был юноша по имени Амру; и так как он впоследствии займет видное место в истории ислама, мы хотим дать читателю понятие о тех обстоятельствах, при которых он впервые выступил. Он был сын жившей в Мекке куртизанки, до того обаятельной, что она могла бы соперничать с Фринами и Аспазиями Греции; в числе ее любовников было немало лиц очень знатного происхождения. Родив этого ребенка, она назвала многих людей из курайшитов, имевших одинаковые права считаться его отцом. Но так как его признавали больше всего похожим на Ааса, самого старого из ее поклонников, то к имени Амру начали прибавлять ибн аль-Аас, то есть сын Ааса.
