Оноре Бальзак - Надежды Кинолы
Дон Рамон. По-испански.
Кинола. Настоящие ученые, сеньор, пишут только по-латыни. Вульгаризировать науку опасно. Вы, конечно, знаете латынь?
Дон Рамон. Да, сеньор.
Кинола. Тем лучше для вас.
Фонтанарес. Сеньор, я чту имя, которое вы себе создали, но мое предприятие слишком опасно, чтобы я мог согласиться на ваше участие; я рискую головой, а ваша голова, по-моему, слишком драгоценна.
Дон Рамон. Неужели вы думаете, сеньор, что вы можете обойтись без дон Рамона, мнение коего в науке непререкаемо?
Кинола. Дон Рамон? Знаменитый дон Рамон, установивший причины стольких явлений, которые до него позволяли себе совершаться без причин?
Дон Рамон. Он самый.
Кинола. Я Фонтанарези, начальник арсенала Венецианской республики и дед нашего изобретателя. Дитя мое, вы можете довериться сеньору. Такой человек, как он, не будет вам расставлять ловушек. Мы ему все расскажем.
Дон Рамон. А, так я все узнаю!
Фонтанарес. Как так?
Кинола. Позвольте мне дать ему урок математики. Ему от этого пользы не будет, но и вам не будет вреда. (Дон Рамону.) Прошу вас, подойдите. (Показывает ему части машины.) Все это не имеет никакого значения, для ученых главное…
Дон Рамон. Главное?
Кинола. Это задача как таковая. Вам известна причина, по которой облака поднимаются ввысь?
Дон Рамон. Полагаю, потому что они легче воздуха.
Кинола. Отнюдь! Они весят столько же, потому вода в конце концов и падает вниз, как дура. Я не люблю воду, а вы?
Дон Рамон. Я ее уважаю.
Кинола. Мы созданы для взаимного понимания. Облака поднимаются ввысь, во-первых, потому, что они состоят из пара, а во-вторых, потому, что их притягивает сила холода, который царит наверху.
Дон Рамон. Возможно, что и так. Я напишу об этом трактат.
Кинола. Мой внук выражает это формулой: R плюс O[16]. А так как в воздухе содержится много воды, то мы говорим просто О плюс О, новый бином.
Дон Рамон. Так это новый бином?
Кинола. Или, если угодно, икс.
Дон Рамон. Икс? А, понимаю.
Фонтанарес (в сторону). Что за осел!
Кинола. Остальное – сущий пустяк. В трубу входит вода, которая тем или иным способом превращается в облако. Это облако хочет во что бы то ни стало подняться ввысь, и сила получается огромная.
Дон Рамон. Огромная? Но каким образом?
Кинола. Огромная… потому что она естественная. Ибо человек… заметьте хорошенько, сил не создает.
Дон Рамон. Но тогда каким же образом?..
Кинола. Он заимствует их у природы. Изобретать – это значит заимствовать… Так вот… при помощи нескольких поршней, потому что в механике… вы сами знаете…
Дон Рамон. Да, сеньор, я знаю механику.
Кинола. Ну, а самый способ сообщения силы – это уже вздор, это пустяк, это вроде как веревочка у вертела…
Дон Рамон. А! Так имеется вертел?
Кинола. Их имеется два, причем сила получается такая, что у вас горы подымутся и запрыгают, как бараны… Это предсказано еще царем Давидом.
Дон Рамон. Вы правы, сеньор. Облако – это вода…
Кинола. Вода, сеньор? Да это вся вселенная! Без воды вы не могли бы… это ж ясно. Вот на этом и основано изобретение моего внука: вода одолеет воду. О плюс О, такова формула.
Дон Рамон (про себя). Он употребляет непонятные термины.
Кинола. Вы понимаете?
Дон Рамон. Вполне.
Кинола (в сторону). Этот человек удивительно глуп. (Громко.) Я с вами говорил на языке истинных ученых…
Матиас Махис (к Мониподио). Кто этот сеньор, такой ученый?
Мониподио. Начальник венецианского арсенала, изумительный человек, у которого я обучаюсь баллистике. Он сегодня с вами расплатится из средств республики.
Матиас Махис. Сбегаем предупредить сеньору Бранкадор, она сама из Венеции. (Уходит.)
Явление четырнадцатоеТе же, кроме Матиаса Махиса; Лотундиас и Мария.
Мария. Не опоздала ли я?
Кинола. Так! Вот и наше сокровище!
Лотундиас и дон Рамон обмениваются любезностями, рассматривая части машины в глубине сцены.
Фонтанарес. Мария, вы здесь!
Мария. Меня привел отец. Ах, мой друг, когда ваш слуга сообщил мне о ваших несчастиях…
Фонтанарес (Киноле). Жулик!
Кинола. Внук мой!
Мария. О, он положил конец моим мукам!
Фонтанарес. Но кто же вас мучил?
Мария. Вы не знаете, каким я подвергаюсь преследованиям с тех пор, как вы приехали, а особенно после вашей ссоры с сеньорой Бранкадор. Как пойти против отцовской власти? Ей нет границ. Оставаясь в доме отца, я не могла бы поручиться, что сохраню для вас – не сердце мое, оно ваше наперекор всему, – а самое себя…
Фонтанарес. Еще новая пытка.
Мария. Отдаляя день вашей победы, вы тем самым делаете мое положение невыносимым. Увы, видя, какова ваша жизнь, я понимаю, что мы оба пережили за это время неслыханные страдания. Для того чтобы стать вашей, я решила сделать вид, что отдаю себя Богу: сегодня вечером я ухожу в монастырь.
Фонтанарес. В монастырь? Они хотят нас разлучить. Нет, за такие муки проклянешь жизнь! И вас, Мария, вас, начало и венец моего открытия, вас, мою спасительную звезду, я принуждаю пребывать в небесах! О, я больше не в силах… (Плачет.)
Мария. Но, обещав отцу уйти в монастырь, я добилась разрешения увидеться с вами. Мне так хотелось, прощаясь с вами, подарить вам надежду! Вот мои девичьи сбережения, я как сестра хранила их для вас на тот день, когда все от вас отступятся.
Фонтанарес. Без вас на что мне слава, богатство, самая жизнь?
Мария. Примите дар, который может и должна вручить вам та, что будет вашей женой. Если я буду знать, что вы несчастны, что вас мучат, я потеряю в моем затворничестве последнюю надежду, я умру там, молясь за вас!
Кинола (Марии). Пускай себе изображает гордеца, спасем его вопреки ему самому. Тш! Я тут считаюсь его Дедом.
Мария передает сумочку Киноле.
Лотундиас (дон Рамону). Так, по-вашему, он ничего путного не изобрел?
Дон Рамон. Кто? Этот-то? Да он ремесленник, который ровно ничего не смыслит. Он, наверно, украл какой-то секрет в Италии и теперь выдает его за свое изобретение.
Лотундиас. Я всегда подозревал это. Хорошо, что я не послушался дочери, я не желаю, чтобы она за него выходила!
Дон Рамон. Он обобрал бы ее до нитки. За восемь месяцев он ухлопал пять тысяч цехинов да три тысячи задолжал и ни к чему не пришел! Зато дед его – вот это первостатейный ученый. Внуку до него далеко! (Показывает на Кинолу.)
Лотундиас. Его дед?..
Кинола. Да, сеньор, мое имя Фонтанарес, но в Венеции меня зовут Фонтанарези.
Лотундиас. Вы Пэбло Фонтанарес?
Кинола. Пэбло, он самый.
Лотундиас. И вы богаты?
Кинола. Чрезвычайно!
Лотундиас. Руку, сеньор! Вы, стало быть, мне вернете две тысячи цехинов, которые вы заняли у моего отца.
Кинола. Если вы мне покажете мою подпись, я от нее не отрекусь.
Мария (поговорив с Фонтанаресом). Примите, чтобы добиться торжества, ведь дело идет о нашем счастье!
Фонтанарес. Знать, что падаешь в бездну и увлекаешь за собой такую жемчужину!
Кинола и Мониподио исчезают.
Явление пятнадцатоеТе же и Сарпи.
Сарпи (Лотундиасу). Как! Вы здесь, сеньор Лотундиас, и ваша дочь тоже?!
Лотундиас. Она согласилась уйти в монастырь, если я ей позволю попрощаться с ним.
Сарпи. Здесь столь многолюдное общество, что подобная снисходительность не может меня оскорбить.
Фонтанарес. А, вот самый яростный мой гонитель! Что это значит, сеньор? Вы пришли подвергнуть мою стойкость новому испытанию?
Сарпи. Сеньор, я представляю здесь вице-короля Каталонии и вправе требовать к себе уважения. (Дон Рамону.) Вы им довольны?
Дон Рамон. С моими советами дело выйдет.
Сарпи. Вице-король возлагает большие надежды на ваше просвещенное содействие.
Фонтанарес. Уж не сон ли это? Мне хотят навязать соперника?
Сарпи. Руководителя, сеньор, чтобы вас спасти.
