Э Кордер - Охотник на оленей
выгоревший автобус, перевёрнутый "фольксваген" , воинские грузовики. Какой-то джип уткнулся носом в канаву. Над ними пролетали санитарные вертолёты, вывозившие с поля боя раненых на подвесках, приделанных к полозьям шасси. Издали доносился гул автоматного огня и глухие удары взрывов.
Спотыкаясь, Майкл брёл среди беженцев со Стивеном на плечах. От натуги у него носом шла кровь. Сзади послышался грохот танка. Майкл остановился и обернулся.
Танк быстро приближался. В открытой башне стоял какой-то полковник. Усталые, грязные солдаты в неимоверном количестве облепили броню. Беженцы бросились прочь с дороги.
Когда танк подъехал, Майкл выскочил на середину дороги. Танк почти накрыл его, но водителю едва удалось остановиться. Со скрежетом и лязгом танк замер. Майкл стал на колени, тихонько опустил Стивена на землю. Тот был без сознания.
Полковник вылез из башни и, сердито ругаясь, спрыгнул на землю. Командир танка в белом пластмассовом шлеме вылез вместе с ним.
Майкл показал на Стивена.
- Возьмите его с собой.
Полковник посмотрел на исхудавшее, ободранное лицо Майкла, и гнев его немного поутих.
- Немного передохнёшь, и снова будешь молодцом, сынок.
Майкл занёс руку назад и пошарил за поясом штанов.
- Осторожно, сэр! - вскрикнул командир танка.
Майкл вынул руку из-за пояса. В ней был зажат Q Кольт Магнум" . Он наставил его полковнику в живот и взвёл курок.
- Вы возьмёте его с собой, - повторил он.
- Твою мать, - выругался полковник.
Майкл взмахнул пистолетом.
- Ну хорошо, хорошо, сынок. Мы возьмём твоего друга. Успокойся.
Майкл проследил, как они погрузили Стивена на танк. Махина двинулась дальше.
Когда он проезжал мимо, полковник выругался.
- Маньяки хлёбаные!
Майкл смотрел вслед удалявшемуся танку. Он сунул "Магнум" за пояс и влился в унылую толпу беженцев.
- Надо просто двигаться, - пробормотал он себе под нос. - Всё будет в порядке.
Только надо двигаться.
Глава 4
Пулевые раны чисто и без осложнений затянулись. Но после того, как Ник физически поправился, его продержали в госпитале ещё месяц. Он находился в Главном военном госпитале, в отделении невропатологии.
Ник медленно шёл по коридору. Он очень похудел, кожа туго натянулась на щеках.
На шее у него болталось пластмассовое кольцо с картонной биркой. Он шёл, широко раскрыв глаза, движения заторможены.
Коридор был переполнен. Раненые лежали на носилках и колясках вдоль стен.
Некоторые сидели на стульях. Другие в серых халатах болтались среди них и, собираясь небольшими группами, разговаривали. Ник подошёл к окну и посмотрел вниз во двор. Черные мешки с трупами лежали, ряд за рядом, на выжженном солнцем бетоне. Солдаты укладывали их на деревянные поддоны, а автопогрузчики поднимали и грузили в кузова целой колонны грузовиков, выстроившихся в ожидании.
Ник вынул из кармана бумажник. Раскрыл его и достал фотографию Линды. Некоторое время бесстрастно смотрел на неё, затем спрятал. Снова поглядел вниз, во двор.
Веки у него задёргались в тике.
Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся. Сзади стоял врач, в руках которого была кипа историй болезни.
- Вас зовут Никанор Чеботаревич?
Ник утвердительно кивнул.
- Вы уверены?
Ник снова кивнул.
- Вы что, русский?
- Нет, - глухо ответил Ник. - Просто американец.
Врач взял в руки картонную бирку на шее у Ника и посмотрел на неё. Там значилось: Н.П.
- Как давно это у тебя?
Ник пожал плечами.
- Как зовут твою мать и отца?
- Лу и Ева.
Доктор порылся в историях болезни, нашёл нужную и раскрыл её.
- Даты их рождения?
Тик усилился.
- Какое это имеет значение? Их обоих уже нет на свете больше двадцати лет!
Доктор наклонил голову набок, прищурился, оценивая Ника.
- Ну, хорошо, - произнёс он. Прикрепил ещё одну цветную бумажку к кольцу на шее Ника. - Можешь быть свободен. Убирайся отсюда.
Он заспешил прочь, будто куда-то опаздывал и будто кто-то его преследовал.
Стены в центре связи Генерального штаба в Сайгоне были увешаны рядами телефонов.
Огромная комната была наполнена служащими, стоявшими в длинных очередях в ожидании возможности позвонить домой. Ник в серых застиранных брюках и рубашке в красную клетку стоял в одной. Он стоял уже два часа, и теперь перед ним был только один человек, уже заканчивавший разговор.
Ник вынул бумажник и стал разглядывать фотографию Линды. Стоявший перед ним человек обернулся.
- Ну что ж, дружище, теперь твоя очередь.
Ник спрятал бумажник. Шагнул к телефону и посмотрел на него несколько мгновений.
Затем повернулся и вышел из здания на яркую, пышущую жаром улицу.
Весь день он бесцельно бродил по городу. Наступил вечер. Ник не отдавал себе отчёта, ни где был, ни что видел. Очнулся на узенькой людной улице. Мерцавший свет ярко освещал бары. Солдаты гуляли группами, в форме и в штатском. Вьетнамцы всех возрастов громко, наперебой предлагали купить всё, что угодно от электросмесителей до женщин. Ник как бы не слышал их.
В центре квартала он вдруг остановился, затем опрометью бросился с тротуара на дорогу. Заревели сирены автомашин, велосипедисты и мотоциклисты махали ему кулаками. Увертываясь и извиваясь, он перебежал на другую сторону, пробежал несколько шагов по тротуару и хлопнул по плечу солдата, который шёл впереди него.
- Майкл!
Военный обернулся и посмотрел на него.
Ник отступил.
- Извините... я ... обознался.
Солдат кивнул и пошёл дальше. Плечи у Ника опустились. Он осмотрелся и вошёл в бар "Душа Миссисипи" . Там было полно народу, помещение тускло освещалось фонарями с пластмассовыми или бумажными красными абажурами. Вьетнамские девушки в бикини и тесных, с разрезами платьях танцевали с солдатами под оглушительную рок-музыку, а на помосте по обе стороны бара пара девушек в набедренных повязках трясла плечами и груями, крутила и виляла бедрами. Ник протолкался к бару, щурясь от густого дыма табака и марихуаны.
Какая-то миловидная девушка в плотно облегающем свитере посмотрела на него, затем подвинулась поближе. Она наклонилась и что-то прошептала ему на ухо.
Он оторопело уставился на неё.
- Что?
- Я покажу. Пойдём. Да пойдём же. - Она взяла его за руку и повела к лестнице в углу. - Совсем не так, как у себя дома с девушками, в США, сказала она.
Глаза у Ника внезапно наполнились слезами.
- Я покажу тебе особый, обалденный способ, - сказала девушка, направляя его вверх по лестнице за угол. - Совсем не так, как дома. Пойдём. Да идём же. С ума сойдёшь.
Она провела его в тесную комнатушку с одной лампой и пластиковыми занавесками в цветочек. На полу лежал изодранный матрас. В одном углу была куча одежды, ночной столик с электроплиткой. Рядом с ворохом одежды, в колыбельке, сделанной из деревянного ящика с надписью "Армия США" , спал ребёнок. Она остановилась посреди комнаты, повернулась к нему, обняла его.
- Как ты теперь будешь меня звать?
- Линда, - ответил он глухо, как будто издалека.
Она засмеялась.
- Ну и зови меня Линдой, совсем как дома.
Ник поднял руки к верхней пуговице её кофточки, расстегнул и, помедлив, лихорадочно стал расстёгивать остальные. Он расстегнул пояс её брюк, опустился с нею на матрас. Он стоял на коленях перед ней, вглядываясь ей в лицо. Она улыбалась.
Внезапно он поднялся и подошёл к единственному в комнате окну, грязному от копоти. Раскрыл его. Оно выходило в тёмный переулок. Десятки старых кондиционеров гудели и жужжали в ночи. Солдаты с девушками прогуливались по переулку. Пронеслась пара мотоциклов. С рёвом промчался воинский джип. Прямо напротив он увидел старого вьетнамца с жидкой белой бородкой. Тот сидел на деревянной скамейке спиной к проволочной ограде небольшого заднего дворика какого-то здания. На расстеленном перед ним одеяле было несколько белых керамических слоников. Он поднимал руку, обращаясь к прохожим, предлагая купить слонов.
Ник посмотрел на девушку.
- Эй, - крикнул он. - Эй, тут слоны. Посмотри на слонов! - Слёзы катились у него по щекам.
Проснулся и заплакал ребёнок. Ник с ужасом посмотрел на колыбель и опрометью бросился прочь из комнаты.
- Подожди! - крикнула ему женщина с верхней площадки лестницы. Сначала заплати!
- Я не могу быть здесь, - ответил Ник, сбегая вниз по лестнице. - Не могу в комнате, где плачут дети!
Глава 5
Ночь. К северо-западу от города небо временами озарялось вспышками огня.
Накатывался гул артиллерийской перестрелки. Вдалеке выли сирены.
Ник брёл по узкой кривой улочке у реки. Прохожих совсем не было, лишь велорикши развозили солдат. В голове звенела пустота. Он вспотел, лицо воспалилось, но его бил озноб. Он монотонно мычал себе под нос:
- Эй, эй, вот дует ветер. Эй, эй, вот идёт снег. Эй, эй, вот идёт дождь...
Резкий звук выстрела заставил его обернуться и присесть. Взгляд заметался по сторонам. Никого. Выстрел раздался откуда-то из кучки деревянных домишек через дорогу. Дома стояли за высоким забором из гофрированного железа и только крыши и карнизы виднелись над ним. Послышался шум и возгласы, большей частью - на вьетнамском. Не отрывая взгляда от забора, Ник медленно перешёл улицу, некоторое время постоял у ворот, затем открыл и вошёл во двор. В домах не было света, за исключением последнего, у самой реки. У дверей висел фонарь, и за занавесками мерцал свет. Ник прошёл по двору. Когда-то тут был ухоженный сад. Хотя цветов и сейчас было много, они еле пробивались сквозь сорняки и высокую траву. Всё вокруг запущено. Он подошёл к кусту бугенвиллии и посмотрел на землю. Друг на друге, распластавшись, лежали три трупа. Все были вьетнамцами, в голове у каждого - кровавая рана. Открылась какая-то дверь. Двое плотных вьетнамцев вышли из дома, волоча между собой чьё-то тело. Оттащили его к кусту и бросили в общую кучу. То был американец в штатском, примерно одного возраста с Ником. В правом виске у него зияла дыра с черными краями. Левая сторона головы изуродована.
