Генрик Ибсен - Йун Габриэль Боркман
Боркман. Плачет?
Фулдал (посмеиваясь). Да, подумай! Так и заливалась, когда я уходил.
Боркман. А ты смеешься, Вильхельм!
Фулдал. Я... да! А она, бедняжка, не понимает хорошенько. Ну, так прощай! Хорошо, что у меня конка под боком. Прощай, прощай, Йун Габриэль! Прощайте, фрекен! (Кланяется и медленно, с трудом ковыляет обратно по снегу.)
Боркман (стоит с минуту, молча глядя перед собою). Прощай, Вильхельм! Не в первый раз в жизни тебя переехали, старый друг!
Элла Рентхейм (смотрит на него, стараясь побороть волнение). Как ты бледен, Йун!
Боркман. Это все от тюремного воздуха там, наверху.
Элла Рентхейм. Я никогда не видала тебя таким.
Боркман. Да ты, верно, никогда не видала вырвавшегося на волю каторжника.
Элла Рентхейм. Пойдем же, пожалуйста, домой, Йун!
Боркман. Оставь эту песню. Я уж сказал тебе...
Элла Рентхейм. Но если я умоляю тебя! Ради тебя самого...
На пороге показывается горничная.
Горничная. Извините, но барыня велела запереть двери.
Боркман (тихо, Элле). Слышишь, они хотят запереть меня опять!
Элла Рентхейм (горничной). Директору не совсем хорошо. Он хочет еще подышать свежим воздухом.
Горничная. Но барыня сказала...
Элла Рентхейм. Я сама запру двери. Оставьте только ключ в замке.
Горничная. Помилуйте, мне что! Как хотите. (Уходит в дом.)
Боркман (стоит с минуту молча и прислушивается, потом быстро спускается на площадку). Теперь я вырвался из застенка, Элла! Теперь им не поймать меня больше никогда!
Элла Рентхейм (спускается за ним). Да ведь ты же свободен и там, Йун. Можешь уходить и приходить, когда тебе вздумается.
Боркман (тихо, точно опасаясь чего-то). Ни за что не пойду больше под крышу. Тут так хорошо ночью! Вернись я теперь к себе в залу - потолок и стены сдвинулись бы, раздавили, сплюснули бы меня, как муху...
Элла Рентхейм. Так куда же ты пойдешь?
Боркман. Только бы идти, идти, идти! Посмотреть, нельзя ли опять выйти на свободу, вернуться в жизнь, к людям. Хочешь идти со мною, Элла?
Элла Рентхейм. Я? Сейчас?
Боркман. Да, да, сейчас!
Элла Рентхейм. Далеко ли?
Боркман. Сколько хватит сил.
Элла Рентхейм. Что ты! Одумайся! В такую сырую, холодную зимнюю ночь...
Боркман (дико и хрипло). Ага! Фрекен боится за свое здоровье? Да, да, оно ведь такое хрупкое.
Элла Рентхейм. Я боюсь за твое здоровье.
Боркман. Хо-хо-хо! За здоровье мертвеца! Ты меня смешишь, Элла! (Идет дальше.)
Элла Рентхейм (догоняя и удерживая его), Как ты себя назвал? Как?
Боркман. Мертвецом. Не помнишь разве - Гунхильд сказала, чтобы я лежал смирно, где лежу.
Элла Рентхейм (набрасывая на себя пальто, решительно). Я иду с тобою, Йун.
Боркман. Да, мы с тобою ведь пара, Элла. (Идет дальше.) Идем же!
Боркман и Элла Рентхейм уходят в лесок налево и мало-помалу скрываются из виду. Постепенно изменяется и весь ландшафт, становясь все более и более диким, исчезают из виду дом и двор, сменяясь опушкой леса, переходящей затем
в чащу с тропинками и обрывами.
Голос Эллы Рентхейм (доносится из лесу справа). Куда же мы идем, Йун? Я не знаю этих мест.
Голос Боркмана (с более высокого места). Держись толькр моих следов на снегу.
Голос Эллы Рентхейм. Но зачем же нам взбираться так высоко?
Голос Боркмана (ближе). Нам надо взобраться по этой извилистой тропе.
Элла Рентхейм (еще за деревьями). У меня скоро сил не хватит больше!
Боркман (показываясь справа). Иди, иди! Теперь недалеко до открытого места. Там прежде стояла скамейка.
Элла Рентхейм (выходя из-за деревьев). Ты помнишь ее?
Боркман. Там ты можешь отдохнуть.
Они выходят на небольшую открытую поляну в лесу над крутым обрывом. Тропинка круто поднимается сзади них. Налево открывается вид на фьорд, находящийся глубоко внизу, и на высокие дальние кряжи, громоздящиеся один над другим. На краю обрыва, налево, засохшая сосна, под ней скамейка. Вся поляна занесена глубоким снегом. Боркман и Элла с трудом пробираются справа по снегу к
скамейке.
(Останавливаясь над обрывом налево.) Поди сюда, Элла, ты увидишь...
Элла Рентхейм (присоединяясь к нему). Что ты хочешь показать мне, Йун?
Боркман (указывая вниз). Видишь, как широко, привольно раскинулась перед нами страна?
Элла Рентхейм. На этой скамейке мы с тобой часто сиживали, и перед нами открывались горизонты еще куда шире, бесконечнее.
Боркман. Тогда расстилалась перед нами страна грез.
Элла Рентхейм (грустно качая головой). Страна грез, куда мы с тобой уносились тогда. А теперь эта страна погребена под снегом... И старое дерево засохло.
Боркман. Я вижу вдали... Пароходы приходят и отходят. Связывают между собою народы и страны всего мира. Вносят свет и тепло в сердца тысяч человеческих семей. Вот что и было моей мечтой.
Элла Рентхейм (тихо). И осталось мечтой.
Боркман. Осталось мечтой, да. (Прислушивается.) А слышишь там, внизу, на горных речках?.. Шумят и гудят фабрики, заводы! Мои заводы! Все те, которые я хотел создать. Послушай только, какой шум! Работает ночная смена. Работа кипит и днем и ночью. Слушай, слушай! Колеса жужжат, валы мелькают... вертятся, вертятся... Ты разве не слышишь, Элла?
Элла Рентхейм. Нет.
Боркман. Я слышу.
Элла Рентхейм (тревожно). Ты, верно, ошибаешься, Йун.
Боркман (все более и более разгорячаясь). И знай: все это - лишь форпосты, окружающие царство!
Элла Рентхейм. Царство? Какое?..
Боркман. Да мое же! Царство, которым я готов был завладеть тогда тогда, когда я умер.
Элла Рентхейм (тихо, потрясенная). О Йун, Йун!
Боркман. и вот оно осталось без господина, без защитника... на произвол грабителей, опустошителей... Элла! Видишь ли там, вдали, ряды скал? Они громоздятся одна над другой. Одна выше другой. Под самые небеса. Вот оно, мое бесконечное, необъятное царство с неистощимыми богатствами!
Элла Рентхейм. Оттуда веет таким леденящим холодом, Йун!
Боркман. Он вдыхает в меня жизнь, словно приносит мне привет от подвластных духов. Я чутьем угадываю эти скованные миллионы, ощущаю присутствие этих рудных жил, которые тянутся ко мне, точно узловатые, разветвляющиеся, манящие руки. Я видел их... они вставали передо мной, как ожившие тени, в ту ночь, когда я стоял с фонарем в руках в кладовой банка... Вы просились на волю, и я пытался освободить вас. Но не справился. Сокровища опять погрузились в бездну. (Простирая руки.) Но я хочу шепнуть вам в этой ночной тишине, что я люблю вас, погребенные заживо в бездне, во мраке, мнимоумершие! Я люблю вас, жаждущие жизни сокровища, со всей вашей блестящей свитой почестей и власти. Люблю, люблю, люблю вас!
Элла Рентхейм (сдерживая все усиливающееся волнение). Да, там,'под землей, сосредоточил ты свою любовь, там она и осталась, Йун. А здесь здесь, на земле, билось горячее живое человеческое сердце, билось для тебя, - его ты разбил! Нет, хуже, в десять раз хуже! Ты продал его за... за...
Боркман (содрогаясь, точно его пронизывает насквозь холодом). За царство... силу... и славу... да?
Элла Рентхейм. Да. Я уже раз сказала тебе это сегодня. Ты убил душу живую в женщине, которая любила тебя и которую ты любил. Любил, насколько вообще способен любить. (Поднимая руку.) И я предсказываю тебе, Йун Габриэль Боркман, - ты не добьешься этим убийством желанной награды. Никогда не совершишь победоносного въезда в свое холодное, мрачное царство.
Боркман (шатается и грузно опускается на скамейку). Боюсь... как бы твое предсказание не сбылось, Элла.
Элла Рентхейм (склоняясь к нему). Бояться не надо, Йун. Для тебя всего лучше, если бы оно сбылось.
Боркман (с криком хватается за грудь). А!.. (Слабым голосом.) Отпустило.
Элла Рентхейм (трясет его). Что с тобой, Йун!
Боркман (откидываясь назад, на спинку скамейки). Точно кто-то сдавил мне сердце ледяной рукой...
Элла Рентхейм. Йун! Ледяной рукой!
Боркман (едва внятно). Нет... не ледяной... железной... (Тихо валится боком на скамейку.)
Элла Рентхейм (срывая с себя пальто и накрывая им Боркмана). Лежи, лежи спокойно! Я сейчас сбегаю за помощью! (Делает несколько шагов направо, затем останавливается, возвращается к Боркману, щупает его пульс и долго смотрит ему в лицо. Тихим, твердым голосом.) Нет, так будет лучше, Йун Боркман, Лучше для тебя. (Тщательно укрывает его своим пальто и сама опускается на снег возле скамейки.)
Короткая пауза. Затем справа из лесу показываются закутанная в шубу фру
Боркман и горничная с зажженным фонарем в руке.
Горничная (освещая фонарем снег). Вот, вот, барыня. Следы ведут сюда...
Фру Боркман (озираясь вокруг). Да вон они! Сидят на скамейке. (Кричит.) Элла!
Элла Рентхейм (встает). И ты за нами следом?
Фру Боркман (сурово). Пришлось.
Элла Рентхейм (указывая на Боркмана). Вот он лежит, Гунхильд!
Фру Боркман. Спит?
Элла Рентхейм (кивает головой). Глубоким, долгим сном.
Фру Боркман (с внезапным порывом). Элла! (Овладевая собой, глухим голосом.) Это он... сам?
