Джеймс Коззенс - Почетный караул
— Бога ради, если вам понадобилась санитарная машина, если кто-то пострадал, так вызовите ее по телефону! В лодочном сарае есть же телефон! Пошевеливайте мозгами, капитан. И не включайте сирен!
Натаниел Хикс сказал:
— Сирену включили не мы, майор. И никакого отношения к этому она не имеет. Ее включили, когда в озеро попадали семеро десантников. Мы не видели их с того момента…
— Дей! — крикнул майор вслед лейтенанту. — Позвоните на командный пункт. Часть последней выброски попала в озеро. — Натаниелу Хиксу он сказал: — Вы видели, как это произошло?
— Да, сэр.
— Оставайтесь тут. Вы мне можете понадобиться.
— Есть, сэр, — сказал Натаниел Хикс. — Вон майор Макилмойл. Возле камуфляжной сетки.
— Хорошо. И передайте всем офицерам, кто был свидетелем, чтобы они никуда не уходили. — Он повернулся и зашагал прочь.
Натаниел Хикс остался стоять как стоял. Он полагал… нет, он знал, что охватившее его деловитое безразличие — это просто человеческая природа, просто здравый смысл. Семь человек… Он бы сказал шесть, но не сомневался, что капитан Уайли, если что-то видит, не ошибается… Семь человек просто упали в воду, ушли под нее и, обремененные тяжелым снаряжением, не всплыли.
Ему вдруг вспомнилось, как кто-то говорил — просто делясь любопытными сведениями, — что глубина озера Лейледж, хотя оно и невелико, почти повсюду превышает сотню футов. Даже всего в нескольких шагах от берега. А кое-где лотлини (предположительно потому, что таких глубин никто не ожидал и необходимого для них оборудования не захватили) вообще дна не достигли. Интересные геологические сведения. Натаниел Хикс начал перебирать в памяти (неточно) все, что он читал об утопленниках, которых удавалось откачать после того, как они пробыли под водой… час?.. полчаса?.. благодаря достойному медали терпению всезнающих бойскаутов или полицейскому патрулю с необходимой аппаратурой.
Тут он представил себе, как шесть… семь человек неумолимо погружаются в стофутовую или вовсе бездонную водную пучину, захлебываются, пускают пузыри… Те, кто с парашютами, наверное, чуть быстрее. Но и остальных в этой стихии парашюты не поддерживали. Во всяком случае, теперь — прошло ведь десять минут, если не больше, — все они, если уже не погибли, сознание давно потеряли.
Кто-то позади него сказал:
— Извините, сэр… капитан.
Обернувшись, Натаниел Хикс увидел в двух шагах перед собой худого, очень черного негра, нерешительно замявшегося. Саржевая рабочая форма сидела на нем кое-как, на голове вместо шлема был только подшлемник. Локтем он прижимал к боку приклад винтовки, свисавшей на ремне с его плеча под довольно нелепым углом. На рукавах виднелись выцветшие оттиснутые шевроны техника 5 класса. Он смотрел на Натаниела Хикса из-под подшлемника с робкой улыбкой.
— Да? В чем дело? — с недоумением сказал Натаниел Хикс.
Негр опустил глаза. Он пошевелил ногой и пнул носком сапога песок за край бетонной полосы.
— Макинтайр, сэр, — сказал он.
— А! — сказал Натаниел Хикс. — Здравствуйте! Я и не знал, что это ваша часть.
— Да, сэр, — сказал Макинтайр. — Капитан, я только хотел… — Смешавшись, он умолк. — Ну… поблагодарить вас, что вы меня устроили на самолет, сэр. Ну, так я принес эту… ну, кое-что. И оставил для вас. В вашем отделе. Не знаю. Они…
— Да, — сказал Натаниел Хикс в ужасе. И почувствовал, что краснеет.
— Я только потому… — сказал Макинтайр и кашлянул. — Я хотел, чтобы вы… если они вам передали. А мы привезли сюда жратву. Вон в том грузовике… ну, и мне идти надо. Я только оставил ее…
— Да, — сказал Натаниел Хикс. — Я ее получил. И очень ценю, что вы хотели мне ее подарить…
Робкая улыбка снова появилась на лице Макинтайра.
— Я ее только утром получил, — сказал он. — Я…
В уши Натаниела Хикса вновь ударил вой сирены. Поглядев через плечо Макинтайра, он увидел, что эта сирена установлена на машине, штабной машине, тускло-оливковый кузов которой был отполирован до блеска. Машина быстро приближалась по песчаной дороге для грузовиков, скрылась за штабелем и выехала из-за него на бетон. Увидев багряный флажок, трепещущий над бампером, Натаниел Хикс сказал:
— Генерал Бил.
— Да, сэр, — сказал Макинтайр.
— Макинтайр, — сказал Натаниел Хикс, — я очень ценю, что вы хотели подарить мне эту коробку, но я должен был отослать ее вам назад. Видите ли, если вы мне сделаете подарок за то, что я вам помог, меня могут отдать под суд…
— Вы ее себе не оставили, сэр? — сказал Макинтайр.
— Не мог, — сказал Натаниел Хикс. — В армии этого не положено, Макинтайр…
Макинтайр сначала ничего не сказал. Потом его взгляд скользнул куда-то за Натаниела Хикса, он быстро переступил с ноги на ногу и сказал:
— Я же только хотел для вас, капитан… — Внезапно он начал пятиться. — Так еще раз большое спасибо, капитан. А мне надо туда… — Он быстро повернулся.
Проследив взгляд Макинтайра, Натаниел Хикс увидел врачей возле десантника на бетоне. А к нему подходила лейтенант Турк. Все еще красный Натаниел Хикс сказал ей:
— Это наш приятель, техник Макинтайр, чернокожий паренек в самолете. Он меня сильно подвел. Сделал мне подарок…
Лейтенант Турк сказала:
— Тут генерал Бил. Поглядите! — Она чуть дернула его за рукав, и он обернулся.
Генерал Бил вышел из машины. С ним был генерал из Вашингтона. Николс. Они вместе пошли к озеру, остановились и теперь стояли шагах в двадцати пяти от них. Лейтенант Турк, возможно сама того не заметив, дернула Натаниела Хикса за рукав, чтобы он посмотрел на эту живую картину, поражавшую своей композицией и красками.
Склоняющееся к горизонту жаркое солнце лило слепящий золотой свет на широкий простор аэродрома. Под чистым необъятным небосводом, с которого исчезли самолеты, все купалось в этом резком свете: люди, словно застывшие на миг без движения, штабель, низкий берег, широкая, чуть подернутая рябью гладь озера. Из воды как раз выбирались пловцы, которым, видимо, приказали вернуться. Их мускулистые черные тела глянцевито блестели, рассыпая брызги. Взбираясь по невысокому откосу, они исподтишка поглядывали на двух генералов, почтительно отводили глаза и шли к кучкам сброшенной одежды. Они стояли, размахивая руками, хлопая себя по груди и бокам, чтобы поскорее обсохнуть в жарком воздухе.
Вокруг генералов собрался кружок офицеров, замерших в озабоченных позах. В этом грустном золотом свете их группа приводила на память расположение фигур на старинных сюжетных картинах, изображающих какое-нибудь мифологическое событие или исторический случай: начальник военной полиции подъятой рукой указывает на озеро, молодой капитан авиации напряженно вытянулся перед ним. В угрюмых позах, словно два вестника с поля битвы, ждут капитан десантников, грузный в своем облачении, и майор Макилмойл, в шлеме, чумазый. Сбоку подполковник, вероятно командир саперов, со стилизованной торопливостью сообщал тяжкие известия тощему полковнику, только что подъехавшему, — полковнику Хилдебранду, начальнику базы.
На почтительном расстоянии от этих центральных фигур, тоже тронутые тем же закатным золотом, перешептывающимися кучками располагались послушные воины — чернокожие саперы и обремененные оружием десантники; а на заднем плане в центре, на носилках, точно символ, удалялось укутанное тело десантника, ударившегося о взлетно-посадочную полосу.
Лейтенант Турк сделала легкое движение и чуть-чуть отвернулась. Вспомнив о приличиях, она с тактичной деликатностью встала так, чтобы не смотреть прямо на мускулистую наготу черных мужчин, которые начали одеваться. Натаниел Хикс вновь взглянул на безмолвный полукруг офицеров, на суровое лицо генерала Била, обращенное к озеру. Он видел его очень ясно и с изумлением обнаружил, что по этому лицу катятся слезы.
XV
Телефонный звонок застиг мистера Ботвиника в шифровальном отделе штаба АБДИПа. Мистер Ботвиник заглянул в шифровальный отдел проверить журнал поступлений. Согласно расписанию по окончании смотра генерал Бил должен был отправиться в офицерский клуб. Мистер Ботвиник планировал оказаться в этот момент в клубе с любой из самых последних телеграмм, которую можно было счесть неотложной.
Мистер Ботвиник зашел как бы случайно, попросил журнал и теперь читал его, стоя в небрежной позе возле дверцы в металлической сетке, которая за входной дверью преграждала доступ в собственно шифровальную тем сотрудникам других отделов, кому вздумалось бы заглянуть туда просто так. Однако его появление тотчас вызвало прилив усердия у дежурных. Все лихорадочно принялись работать. С деловитой поспешностью документы забирались отсюда и относились туда. Оператор, передававший какую-то длинную рутинную сводку, демонстрировал незаурядную быстроту. Из принимающих аппаратов работал только один, запечатлевая ежечасные данные, поступающие с сети метеостанций на побережье Мексиканского залива. С той стремительностью, с какой каретка успевала вернуться в левое крайнее положение, аппарат выстукивал сообщаемые очередной станцией кодовые обозначения температуры, видимости, относительной влажности, скорости и направления ветра, состояния облачности, типа и характера осадков при наличии таковых, а также изменений в показаниях барометра — все на данную минуту. Этот богоподобный обзор погоды на четверти континента важен и нужен на базе был только для отдела метеорологической службы, на аппараты которой он поступал одновременно. Но оператор в военной форме ловко припрятал газету, которую читал, и с напряженным вниманием вглядывался в каждую строчку на бегущей каретке.
