Юрий Регилес - Лучик
Зайцы паслись у самой околицы деревни, в низине, возле ивовых кустов. Здесь же бродили и лоси…
А вот глухариные строчки встречаешь лишь в глухой чащобе, где редки другие следы. Эти птицы верны первозданности.
Вынужденная решительностьСияет солнце. Ослепительно сверкает под его лучами снег. А ночное животное бобр выбрался через заранее прогрызенное окно из подо льда. Посидел минуту, приходя в себя от обилия света. И, не обращая на меня, стоящего от него в нескольких шагах, никакого внимания, направился к зарослям ивняка. В считанные секунды срезал толстую ветку и, ухватив ее зубами, потащил в свой ледяной фот.
Очень решительно действует бобр.
Будешь решительным, если в хатке у тебя малые дети, которые хотят есть.
Рождение лениЛесники валят сосны. В крону упавшего дерева забрались две белки и, не обращая внимания на близость людей, шум бензопилы, грызут сосновые шишки. Зачем трудиться, лезть на дерево, если еда достается просто.
Чужое доброВ трудное время года зайцы переходят на веточный корм. А этот не желает питаться горькими ветками. Как стемнеет, выходит на заснеженное поле. Разрывает снег. И лакомится озимыми. Куда ни посмотришь, везде в снегу ямки. Валяются вокруг них небрежно разбросанные зеленые ростки.
Удивительно, как ухитряется заяц пробивать довольно крепкий снежный наст. Силен косой.
А почему бы ему и не быть сильным, если кормится в отличие от собратьев отменным добром. Да к тому же чужим.
БезрассудствоЧерез заснеженную поляну бежит полевка. Увидев меня, испугалась. Прибавила ходу. Только лапки замелькали.
Нырнула в тень миниатюрной сосенки. Но быстро поняла, что здесь ее видно.
Бросилась под носок моей лыжи. Трясется от страха всем телом.
Наконец, сообразила как найти выход из сложной ситуации. Быстро зарылась в снег.
Если ты мал и слаб, зачем испытывать судьбу, пускаться в такое безрассудное путешествие.
Роковая забывчивостьО многом могут рассказать следы на снегу.
Вот здесь, у опушки, ворона поймала мышь. Но с’есть ее не успела, тут же сама попала в зубы лисе.
Забыла ворона о том, что охотясь на других, самой нужно быть осторожной.
Идет тракторПо заснеженным полям, перемежаемым перелесками, идет гусеничный трактор, тянет волокушу. Заслышав шум мотора, разбегаются из перелесков звери.
Стремглав помчался заяц. Словно снежный ком с горы покатился.
Высоко поднимая ноги, побежали по сугробам к лесу лосиха с лосенком.
Выскочила из ольховых зарослей лиса, отбежала немного, и залегла за кустом. Не все страшно, что шумит.
Рыжая шубаКак ни встречу лисий след, все он петляет по краю поля, вдоль перелеска. Редко отважится лиса пойти напрямик. Почему?
… Слежу за лисой с высокого бугра. Занятая своим делом, она меня не замечает. Пробирается куда‑то по глубокому снегу. Часто останавливается. Осматривается. Кого‑то вынюхивает.
Поравнялась с темно — коричневыми кустами — стала на их фоне незаметной. Вышла к зарослям буро — желтых стеблей каких‑то трав, протянувшихся по краю поля, — вновь почти исчезла из вида.
Вот зачем лисе рыжая шуба. Для маскировки. Оказывается, цвет шубы определяет путь лисы.
Свое лицоРазбушевалась непогода. Ветер несет мокрый снег и налепляет его на деревья. Все стволы стали белыми.
Это с одной строны. А с другой — противоположной ветру, деревья сохранили свой цвет, свое лицо.
Исхлестанный плесПо заснеженному озерному плесу словно кто гигантской плеткой прошелся. Весь снег изрубцован тысячами рубцов. За что плес так наказан стихией?
За то, что слишком свободный.
Встреча с летомШел на лыжах через болото. Отломил веточку багульника. Маленький, на взгляд почти сухой стебелек. На нем — такие же сухие крохотные листики…
Однако запах у этой крохи оказался удивительно сильным. Пряным. Ароматным. Подышал я этим запахом, словно встретился с летом.
Теплый уголокСреди ровного снежного поля видна небольшая впадина. Возле нее птичьи следы.
Подошел посмотреть, что пернатых заинтересовало. Оказывается, в этом месте теплый уголок. Зеленеет трава. Бьет маленький родник.
От этого тепла стало теплее и на душе.
Ликующий снегКуда ни глянешь, всюду сверкающие под солнечными лучами снега. Сверкают на плесе. Играют всеми цветами радуги под ногами. Белым пламенем полыхают на взгорке, на который я поднимаюсь на лыжах.
Кажется, что горка ведет меня в небо. Из белого взгляд переходит в лазурное, затем в голубое, в ослепительно синее.
Перевалил горку — и опять передо мной ликующая белизна…
А в душе — такой же ликующий восторг.
Частица величияВышел на лыжах на середину озерного плеса и замер от восторга. Вокруг меня на несколько километров ослепительно белая равнина. Надо мной хрустальное небо, уходящее в бесконечность…
Состояние мое совершенно необычное. Словно я шагнул за черту мелочности бытия и окунулся в спокойное величие мироздания. Я — такой маленький, крохотная песчинка великой вселенной, а чувствую себя законной частицей этого величия.
Торопит веснуНа дворе еще лютуют морозы, а верба уже усеялась белыми шариками. Спешит встречать весну. Не рано ли? Вдруг поморозится?
Ничего подобного. Все предусмотрено у вербы. Каждый шарик — словно мягкая шуба.
ПригрелоПригретые мартовским теплом, в тихих солнечных уголках распушились черные пики рогоза. Превратились в пышные светло — коричневые шапки. Чуть дунет ветерок, и полетят подхваченные им парашютики — семена…
А зимой с рогозом ничего не могли поделать ни снег, ни мороз, ни ветер.
Стало веселееОживились все вокруг. Трещат синицы. Горланят весело галки. Даже степенные вороны стараются перекричать друг Друга.
А зимой все предпочитали молчать.
Понятное дело — чем легче жить, тем больше веселья.
Хрустальная сказкаПосле внезапно выпавшего в оттепель дождя вновь ударил мороз. Не успев сбежать со стволов и ветвей, замерзла дождевая вода. И лес превратился в хрустальный. Хрустально сверкают на солнце не только деревья и кусты, но даже травы, неприкрытые снегом.
Порой совсем немного надо, чтобы обыденность стала красивой сказкой.
