Эдвард Бульвер-Литтон - Деньги
Ивлин закрывает дверь, слуга пробегает по сцене.
Блаунт: Хэлло, Джон! Куда это вы так спешите?
Джон (очень торопится). Прошу прощения, сэр Фредерик, - в Пэл-Мэл, к Рэнсому. (Убегает.)
Блаунт (торжественно). Глоссмо', мы поте'пели по'ажение!
Глоссмор. Весь город узнает об этом, будьте спокойны!
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Входят Ток и другие слуги.
Ток. Живей, живей поворачивайтесь! Время не терпит. Эта комната будет гардеробной. Миссис Крамп и все наши дамы будут здесь прислуживать женщинам до того, как те поднимутся в гостиную. Уберите конторку, да пошевеливайтесь! И дайте мне газету. (Усаживается с газетой.)
Слуги суетятся вокруг.
Странные слухи ходят о моем хозяине! А пучеглазый побежал за паспортом.
Входит Франц со свертком.
Франц. Мистер Ток, милейший мистер Ток, я принес вам маленький потарошек.
Ток. Джон, Чарльз, - брысь отсюда!
Слуги исчезают.
Нельзя развращать низшие классы.
Франц (вынул пару панталон; Ток рассматривает их). Ваш хозяин прошелига. Он хочет спешать - мы все, как это говорится, сел в галошу, мистер Ток! Прошу только пустить в дом мой друг, мистер Клатш. Я сегодня же, как это говорится, налошу арест на все пошитки!
Ток. Панталоны я возьму, но вы забыли положить что-нибудь в карманы.
Франц. Ну, конешно, забил! (Дает ему деньги.)
Ток. Калитка во дворе останется незапертой. Только, пожалуйста, без шума! Не показывать коготки, как говорят французы.
Франц. Милейший мистер Ток, завтра я потлошу кое-што и в тругой карман. (Уходит.)
Ток. Мой хозяин меня не удовлетворяет.
Входит слуга.
Слуга. Мистер Ток, какие зажечь канделябры? Уже поздно.
Ток. Не мешай мне, теперь я разммышляю! Да, да, безусловно! Чарльз, калитка во дворе открыта.
Слуга. А в буфетной все серебро! Я сейчас сбегаю!
Ток. Ни с места! Пусть она будет открыта.
Слуга. Но...
Ток (с достоинством). Надо же впускать свежий воздух.
Они уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Пышная гостиная в доме Ивлина. Ивлин и Грейвс.
Грейвс. Вы вынули свои деньги из банка Флэша и Бриска?
Ивлин. Нет. Грейвс. Нет! Значит...
Входят сэр Джон, леди Френклин, Джорджина и Стаут.
Сэр Джон. Вы получили чек на пятьсот фунтов? Очень рад, что...
Ивлин (прерывая его). Сердечно благодарю! Бесконечно признателен! Вы так добры - они пришлись как раз вовремя, эти пятьсот фунтов. Вы даже не знаете цены этим пятистам фунтам. Я никогда не забуду вашего благородства.
Сэр Джон. Признательность! Благородство! (В сторону.) Неужели меня провели?
Ивлин. И в минуту такого отчаяния...
Сэр Джон (в сторону). Такого отчаяния! Он выбирает самые безобразные слова во всем лексиконе!
Ивлин. Я покончил со Смусом. Но тем не менее мои дела не совсем в порядке, и вы должны оказать мне еще одну любезность. Я внес пока только десять процентов залога за Грогджинхольское поместье. Остальное мне надо внести на этой неделе, нет, боюсь, что завтра. Я уже продал процентные бумаги; деньги лежат в банке, и я, разумеется, не вправе их трогать; но если я не заплачу в срок, я потеряю и залог и поместье.
Сэр Джон. К чему это он клонит?
Ивлин. Состояние Джорджины - десять тысяч фунтов. Я все время собирался преподнести эту безделицу вам, дорогой сэр Джон.
Сэр Джон. Ах, Ивлин, ваша щедрость поистине трогательна. (Вытирает глаза.)
Ивлин. Но слухи о моих проигрышах напугали моих поставщиков. В данную минуту у меня столько крупных долгов, что... что... что... Но Джорджина, кажется, слушает нас, и я сам скажу ей все.
Сэр Джон. Нет, нет... Нет, нет! Девушки ничего не понимают в делах.
Ивлин. Вот поэтому я и хочу поговорить с ней. Тут речь идет не о делах, а о чувствах. Стаут, покажите сэру Джону моего Корреджо.
Сэр Джон (в сторону). К черту Корреджо! Этот человек рожден, чтобы терзать меня.
Ивлин. Дорогая Джорджина, льщу себя надеждой, что, несмотря на все слухи, которые ходят обо мне, вы сохранили веру в мою честь.
Джорджина. Неужели вы можете сомневаться в этом?
Ивлин. Должен признаться, что в настоящую минуту я нахожусь в несколько стесненных обстоятельствах: я был настолько слабохарактерным, что проиграл много денег; ко мне предъявляют и другие требования. Обещаю вам не играть больше, пока я жив. Мои дела могут поправиться; но первые несколько лет после нашей свадьбы нам, возможно, придется урезывать себя.
Джорджина. Урезывать!
Ивлин. Быть может, даже жить в деревне.
Джорджина. Жить в деревне!
Ивлин. Умерить свои расходы.
Джорджина. Умерить расходы! Я знала - произойдет нечто ужасное.
Ивлин. А теперь, Джорджина, в вашей власти спасти меня от тревог и унижений. Мои деньги в банке и недоступны для меня; мои долги чести должны быть уплачены. Вы совершеннолетняя - вы можете распоряжаться своими десятью тысячами...
Сэр Джон прислушивается. Стаут тоже.
Сэр Джон. Я стою, как на горячих угольях.
Ивлин. Если бы вы могли дать мне их взаймы месяца на два... вы колеблетесь! Неужели вы способны считать бесчестным человека, которого вы назовете своим супругом перед лицом всех клеветников и глупцов, зовущихся "светом"! Можете вы дать мне это доказательство вашего доверия? Какая цена браку без доверия, Джорджина?
Сэр Джон (в сторону, Джорджине). Нет! (Указывая на Корреджо.) Да, краски недурны!
Стаут. Но вам не нравится сюжет?
Джорджина (в сторону). Может быть, он только испытывает меня? Пусть лучше папа сам займется этим!
Ивлин. Итак?..
Входит Блаунт.
Джорджина. Я... я дам вам ответ завтра. (В сторону.) А вот и милый сэр Фредерик! (Идет к нему.)
Входят Глоссмор и Смус; Ивлин приветствует их, особо подобострастно кланяясь
Смусу.
Леди Френклин (Грейвсу). Ха-ха-ха! Не забавно ли это было - как нам помешали вчера?
Грейвс. Прошу вас не возвращаться более к этой унизительной теме.
Глоссмор (Стауту). Смотрите, как Ивлин увивается вокруг Смуса.
Стаут. Что за низость? Смус - профессиональный игрок, человек, который живет своей ловкостью! В жизни не завел бы такого знакомства!
Смус (Глоссмору). Итак, Хопкине умер - вам, наверно, хочется провести от Грогджинхоля Сайфера, а?
Глоссмор. Что? Вы могли бы этому помочь?
Смус. Ce cher Charles {- наш милый Чарльз! (Франц.)}! Для него - с удовольствием!
Стаут. Грогджинхоль! Какое он имеет отношение к Грогджинхолю? Глоссмср, представьте меня Смусу.
Глоссмор. Как? Игроку? Человеку, живущему своей ловкостью?
Стаут. Но ведь его ловкость - капитал, который приносит большие доходы! Я сам представляюсь ему. Здравствуйте, капитан Смус. Мы, кажется, встречались в клубе - очень приятно познакомиться с вами в приватном доме. Каково ваше мнение о делах нации? Дела плохи, очень плохи! Просвещение в загоне! Доходы падают катастрофически! В финансах никто ничего не смыслит! Только один человек может спасти страну - и это Попкинс!
Смус. Он в парламенте, мистер Стаут? Кстати, как ваше имя?
Стаут. Бенджамен. Нет - избиратели так невежественны; они не могут оценить его по достоинству. Он, конечно, не оратор... По правде говоря, он порядком заикается... но необыкновенно глубокий ум. Не могли бы мы выдвинуть его от Грогджинхоля?
Смус. Надо, надо подумать об этом, милый Бенджамен.
Ивлин (подходит к ним). Дорогие друзья, прошу садиться. Я хочу посоветоваться с вами. Ровно год тому назад я получил огромное состояние, и так как, по счастливому стечению обстоятельств, в тот же день я снискал и ваше уважение, я хочу спросить у вас, не находите ли вы, что я мог бы истратить эти деньги иным способом, который оправдал бы ваше расположение ко мне?
Глоссмор. О, нет, это невозможно! У вас такой изумительный вкус... Прекраснейший дом...
Блаунт. П'екрасные лошади! (В сторону, Глоссмору.) Особенно се'ый же'ебец.
Леди Френклин. Великолепные картины!
Грейвс. И превосходный повар, сударыня.
Смус (засунув руки в карманы). По моему мнению, Альфред, - а ведь я знаток по этой части - лучше истратить ваши деньги вы не могли!
Все (кроме сэра Джона). Безусловно!
Ивлин. А что вы скажете, сэр Джон? Вы, вероятно, считаете меня немного безрассудным, но ведь вы знаете, что в нашем мире единственная возможность показать себя вполне приличным человеком - это достаточно прилично выставить себя напоказ!
Сэр Джон. Разумеется, разумеется! Нет, лучше поступить вы не могли. (В сторону.) Не понимаю, к чему он клонит!
Джорджина. Разумеется... (Ласково.) Не урезывайте себя, Альфред, дорогой мой!
Глоссмор. Урезывать тебя! Так поступают только плебеи.
Стаут. Плебеи, сэр! Хуже, чем плебеи! Это против всех правил общественной нравственности. Все знают, что в наше время расточительность благодеяние для народа. Она поощряет искусство... дает людям работу... требует увеличения количества прядильных машин.
Ивлин. Вы меня успокоили. Признаюсь, я полагал, что человек, достойный столь искренних друзей, мог бы сделать что-нибудь лучшее, чем кутить... наряжаться... пить... играть...
