Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 3
— Половину, — прикинул Юрий. — Это больше двух тысяч машин. Значит, придётся осваивать сложное автомобильное литьё, изготовлять газогенераторные установки, аккумуляторы и многое другое.
Егоров говорил о восстановлении тракторного парка и оборудовании Его бульдозерными отвалами. В горных работах бульдозеры произвели настоящую революцию. Но просто сказать, а как изготовить это землеройное оснащение на трактора.
Обсуждение проходило живо. Все понимали — надо. Но какими средствами?
— Недостающее оборудование будем осваивать на своих заводах, — продолжал Егоров. — Оротукан — тяжелые станки типа «ДИП-400». Сусуманские мастерские — фрезерные и «ДИП-200», ну а Спорнинская авторемонтная мастерская — для своих линий.
— А где брать железо для газогенераторных установок?
— Часть железа Есть. Придётся, конечно, резать бензобаки, цистерны и другие ёмкости.
Как оказалось, было подсчитано всё. Егоров отвечал на вопросы не задумываясь.
На стене гулко пробили часы. Слово попросил главный инженер Оротуканского завода (теперь мастерские стали заводом).
— Не совсем у нас ладится со сталью. Специалистов, знающих скрап-карбюраторный процесс, почти нет. Нашли инженера на прииске «Бурхала». Работает экономистом. Приглашали — отказался. Боится.
Никишов побагровел:
— Вызвать Его ко мне. Пойдёт. Пусть только попробует отказаться, десять лет дам! В забое сгною!
— А тут Ещё начальник Сусуманских мастерских Подшивалов засомневался, можно ли отремонтировать столько тракторов.
Никишов вскочил, подбежал к карте и так взмахнул рукой, что разлетелись по полу иголки с флажками.
— Он не может, а они могут? — колотил он рукой по карте. — Снять! Найдём настоящего директора!
Егоров спокойно возразил:
— Ты, Иван Фёдорович, не горячись. Подшивалов директор молодой, способный. Дело у него поставлено хорошо. Парень поторопился, но ведь правильно высказал свои сомнения. Мастерские, Если не помочь, не справятся с заданием. Мы уже подсчитали и поможем. Разве лучше, когда руководитель промолчит да поставит перед фактом, — Он улыбнулся. — И с инженером уладим, поедет он, Иван Фёдорович. В наших условиях сталь варить — не дрова рубить. Не каждый согласится, тем более после лагеря.
Никишов промолчал.
— Сергей Егорович, когда стекольный будет поставлять электролампы? — спросил директор второго завода.
— Всё с вакуумом возятся. Но, кажется, нашли специалиста.
— Опять какая-нибудь сволочь? — проворчал Никишов.
Егоров повёл плечом.
— Это как смотреть. К сожалению, крупные специалисты в чужие карманы не лазят.
Прозвенел сигнал перерыва. Егоров поднялся и предупредил, чтобы после обеда все собирались к нему, там и закончится совещание.
Теперь машины ходили колоннами. Автолампочку не найдёшь ни за какие деньги. Только передний грузовик шёл с горящими фарами, остальные с факелами, чтобы видеть задний борт впереди идущего.
На приисках в тепляках продолжалась промывка. В засыпанных снегом забоях жгли костры лотошники. Дорогу к Самсонову всё Ещё строили, но проезд уже был. Зарывшись в пахнущий бензином тулуп, Колосов дремал в кабине. Машины свернули на приисковую дорогу, тут уж не поспишь. Кучи земли, выбоины, канавы. Дорожники ведут подсыпку полотна, делают сточные трубы, мосты. По обочинам дороги костры с подвешенными над ними котелками, вокруг люди.
Над лесом выплыл месяц. Стало светлей, водители поехали быстрее. По обеим сторонам насыпи протянулся густой молодой лес. Но вот дорогу перебежала лиса, заметая хвостом следы, и притаилась. Видны только насторожённые ушки и два зелёных огонька. Водитель притормозил, вытащил из-за спинки сиденья ружьё и прицелился через опущенное стекло в дверке.
Раз!.. Два!.. Осечка. Лиса поглядывает, не шевелясь. В третий раз грохнул выстрел, лиса тявкнула по-собачьи и бросилась бежать. Видна только тень на снегу.
— Вот же сатана! А ведь промеж глаз целил, — оправдывался водитель.
Показался прииск и посёлок в густом лесу. Темно, только в одном доме светятся окна. У входа чернеет доска показателей с обвисшим флажком, значит, это и Есть приисковая контора. Под навесом крылечка два силуэта перемигиваются огоньками папирос. Машины свернули на склады. Юрий по тропинке пошёл на свет окон. В приёмной дежурный что-то записывал в книгу телефонограмм, поднял голову и показал глазами на скамейку.
Значит, начальник занят. Юрий сел. И верно, из кабинета слышны голоса, покашливание. Он придвинулся к двери, заглянул в щёлку. На скамейках у стен сидели люди в брезентовых куртках и Валерка за письменным столом с карандашом в руке. Перед ним раскрытый блокнот. Рядом военный, звание не разглядеть.
Самсонов изменился, похудел. Юрий услышал Его голос:
— Наше дело не рассуждать, а исполнять. Если представитель главка считает, что необходимо снять обслугу и послать на промывку, — эначит так надо. Увеличение намыва золота даже на сто граммов безусловно имеет большое значение.
— А послезавтра потеряем килограмм? — Едко вставил хриплый голос.
И вдруг Валерка, добряк Валерка, вскочил, да как ударит кулаком по столу.
— Прекратить разговоры. Ты что, считаешь, в главке одни дураки сидят? Приказано — и всё! — Он повернулся к военному и уже виновато закончил — Вы, товарищ подполковник, уезжайте спокойно. Всё будет, как вы нашли разумным распорядиться. Кровь из носу, но вы-дачу золота с сегодняшнего дня увеличим, даже Если потребуется загнать всех в забои. Спасибо за вашу помощь, советы, за всё. Машина на складе. Счастливо доехать. Не забывайте нас.
Ну не подхалим ли? Да он просто превратился в первейшую сволочь, обозлился Юрий.
Военный вышел. В приёмной он торопливо укутался в шарф, взял из шкафа чемодан и, как будто боясь, что Его вдруг могут задержать и о чем-то спросить, выскочил из конторы.
— Чего ты опять сунулся со своими разговорами? — напустился Валерка на горняка, предварительно насмеявшись;— Ему же наплевать, что будет с прииском. Раз приехал, то должен показать, что не напрасно. Сплавили — и хорошо. Что мы, не найдём этих несчастных граммов?
— Да ведь чепуху мелет, — возмутился горняк. — Сколько развелось гастролёров. Разве выдержишь?
— Продолжим о калориях, — перебил Его Самсонов. — Скоро начнётся забой оленей. Стада уже сгоняют. Ты, Иван, поедешь в совхоз «Челбанья», Ты, Костя, валяй на Талую. Ну а Иван Николаевич, как самый солидный, поближе — на Таскан. Если нам удастся раздобыть тысячу-полторы голов и ног, лагерь мы обеспечим. Ноги и головы в фактуры не включать. Их Якуты всё равно выбрасывают, да я уже договорился. А сколько нам нужно будет, спросите на участках. На резерв потом добавим.
Затем, уже обращаясь к кому-то конкретно, продолжил, показывая на карту.
— Смотри, новая дорога на Хандыгу. До Куранах-Салы доберёшься на машинах дорожников. Здесь распадок. Перевалишь через невысокую седловину и попадёшь в долину. А вот и озеро, — разъяснял он, водя по карте пальцем. — Юрта будет ниже, там найдёшь Винокурова. Рыбы тьма. Вывезешь на дорожную командировку. Лошадей даст начальник дистанции. Машину пришлём через двадцать дней.
— Так я, пожалуй, начну собираться? — спросил мужчина.
— Да-да. — Валерка вновь обратился ко всем присутствующим — Ну а с золотом всё Ясно?
— Да что вы, Валерий Григорьевич, сумлеваетесь? Младенцы мы, что ли?
— Ну, хорошо.
Люди поднимались, закуривали. Колосов открыл дверь и вошёл.
— Брат Юрка? Какими судьбами? — вскочил Самсонов.
— Валерка! Злодей! Ведь столько лет! — Они обнялись. Горняки поспешили уйти.
— Ну, брат Юрка, и здоров же ты стал! Сатана! Чёрт полосатый! — тормошил Его Самсонов. — Ну а я, как видишь, в начальство затесался. Государственный план выполняю. Теперь я власть имущий, и ты со мной не шути, — добродушно смеялся он, приплясывая вокруг Колосова и потирая руки.
— А ты и верно тут сила. Я слышал, как ты крутил мозги этому подполковнику. Поначалу разозлился на тебя. Ну, думаю, охамел, да Ещё и в подхалимаж впал. Потом понял.
— Эх, брат Юрка! Я человек тёмный, потому и балансирую.
— Попадёшься, выгонят враз, — засмеялся Юрий.
— Выгоняют и не таких, как я! — задумчиво ответил Самсонов. — Ладно, пойдём. — Он подхватил Колосова под руку.
Стояла глубокая ночь. Посёлок затихал. Где-то тявкнула собака. Из леса Ещё доносился шум машин. Месяц спрятался за сопку и выглядывал только одним рожком. Лес тонул в набегающей темноте.
Валерка жил в отгороженной части барака. Две маленькие комнатки и кухня. Чисто, на окнах занавески. Кровать заправлена по-армейски.
— Ого-оо? Как у семейного. Ты здорово выправился, — засмеялся Юрий.
Самсонов снял шубу и повесил за занавеску в углу. Сбросил валенки и надел тапочки.
