Джон Голсуорси - Схватка
Энид (нетерпеливо). Да-да, Фрост, конечно. Пожалуйста, пойдите туда и спросите, не хотят ли они чаю. Скажите, что я вас послала.
Фрост. Слушаю, мэм!
Он тихонько отворяет дверь и скрывается в столовой. Оттуда слышны
возбужденные голоса.
Уайлдер. Я не согласен с вами.
Уэнклин. Мы обсуждали это раз десять, не меньше.
Эдгар (нетерпеливо). Ну так что вы предлагаете?
Скэнтлбери. Да, а что говорит ваш отец? Что, чаю? Нет-нет, не хочу.
Уэнклин. Как я понимаю, председатель сказал, что...
Фрост возвращается и закрывает за собой дверь.
Энид (отходит от двери). Значит, они не хотят чаю?
Она останавливается у столика и задумчиво смотрит на распашонку. Из холла
входит горничная.
Горничная. Там пришла мисс Томас, мэм.
Энид (поднимая голову). Мисс Томас? Какая мисс Томас? Ты хочешь сказать...
Горничная. Да, мэм.
Энид (растерянно). Боже мой! И где же она?
Горничная. У крыльца.
Энид. Я не желаю... (Колеблется.)
Фрост. Я скажу, чтобы она уходила, мэм?
Энид. Постойте, я выйду. Впрочем, нет, пригласите ее сюда, Эллен.
Горничная и Фрост выходят. Энид, поджав губы, усаживается у столика, берет
шитье. Горничная вводит Мэдж Томас и уходит. Мэдж стоит на пороге.
Энид. Проходите. Я вас слушаю. У вас есть дело ко мне?
Мэдж. Меня послала миссис Робертc.
Энид. Что она просила передать?
Мэдж. Чтобы вы присмотрели за ее матерью.
Энид. Ничего не понимаю.
Мэдж (угрюмо). Она просила это передать.
Энид. Но... но в чем дело? Говорите же...
Мэдж. Анни Робертc умерла.
Энид (потрясенная). Что? Я же видела ее час назад.
Мэдж. Умерла от голода.
Энид (поднимаясь). Это неправда! У нее было слабое сердце. Бедняжка Анни... Что вы так уставились на меня? Я ведь хотела помочь ей.
Мэдж (сдерживая ярость). Я подумала, что вам полезно знать об этом.
Энид (с пылом). Как это несправедливо! Вы же видите, что я хочу помочь всем вам.
Mэдж. Я никому не причиню зла, если меня первую не обидят.
Энид (холодно). Какое зло я вам причинила? Почему вы разговариваете со мной таким тоном?
Мэдж (давая волю своей ярости). Вы приходите из своего богатого дома и шпионите за нами. Поголодали бы с недельку!
Энид (защищаясь). Не говорите глупости!
Mэдж. Я видела, как она отходила. Руки у нее были синие от холода.
Энид (с жестом сострадания). Боже, почему она не позволила помочь ей? Какая неуместная гордость!
Мэдж. Хоть гордостью согреться!
Энид (горячо). Я не хочу с вами разговаривать. Откуда вам знать, что я чувствую? Не моя вина, если у меня состоятельные родители.
Мэдж. Нам не нужны ваши деньги.
Энид. Вы ничего не понимаете и не хотите понять. Уходите, прошу вас.
Мэдж (зловеще). Это вы убили ее, хоть и красиво говорите, вы и ваш отец...
Энид (возмущенно.). Это низко! Отец и сам мучается из-за этой ужасной забастовки.
Мэдж (с мрачным торжеством). Так вот передайте ему, что миссис Робертc умерла! Может быть, ему полегчает.
Энид. Уходите.
Мэдж. Когда нас обидят, мы сумеем отплатить.
Внезапно она делает быстрое движение к столику и впивается взглядом в лежащую на нем распашонку. Энид хватает распашонку, словно это ребенок, которого она хочет уберечь. Они стоят и пристально смотрят в лицо друг
другу.
Мэдж (показывает рукой на распашонку, усмехаясь). А, вы почувствовали! Хорошо, что вам придется заботиться о ее матери, а не о детях, правда? Старушка не долго будет причинять вам хлопоты.
Энид. Уходите!
Мэдж. Я передала, что меня просили.
Она поворачивается и выходит в холл. Энид, застыв, глядит ей вслед, затем бессильно опускается на диван и наклоняет голову, прижимая к груди распашонку. Отворяются двери из столовой, и выходит побагровевший Энтони; он
проходит мимо дочери и садится в кресло.
Энид (скрывая смятение, с тревогой). Что случилось, папа?
Энтони молча делает неопределенный жест рукой.
Кто посмел?
Энтони не отвечает. Энид идет к дверям и сталкивается с входящим Эдгаром.
Они говорят, понизив голос.
Что случилось, Тэд?
Эдгар. Этот тип Уайлдер перешел на личности. Ведет себя просто оскорбительно.
Энид. Что он сказал?
Эдгар. Сказал, что отец слишком стар и не соображает, что делает! Да отец десятка стоит таких, как он.
Энид. Само собой разумеется.
Они посматривают на Эчтони. Дверь распахивается, появляются Уэнклин и Скэнтлбери.
Скэнтлбери (вполголоса). Некрасиво как вышло!
Уэнклин (подходя к Энтони). Послушайте, председатель, Уайлдер приносит свои извинения. Чего же вы еще хотите?
Входит Уайлдер, за ним - Тенч.
Уайлдер (угрюмо). Я беру назад свои слова, сэр. Весьма сожалею.
Энид. Вы не пришли ни к какому соглашению, мистер Уэнклин?
Уэнклин качает головой.
Уэнклин. Все в сборе, председатель. Как вы думаете, продолжим здесь или вернемся в ту комнату?
Скэнтлбери. Да-да, давайте продолжим. Нужно, наконец, до чего-нибудь договориться.
Он отставляет стул н, облегченно вздохнув, с удобством устраивается в самом большом кресле. Уайлдер и Уэнклин тоже садятся. Тенч пододвигает к председателю стул с прямой спинкой и пристраивается на краешке с блокнотом и
вечным пером в руке.
Энид (шепчет). Можно тебя на минутку, Тэд? Мне нужно поговорить с тобой.
Они выходят в столовую.
Уэнклин. В самом деле, председатель, не стоит убаюкивать себя иллюзиями, будто наше положение устойчиво. Если мы не покончим с забастовкой до общего собрания, то акционеры зададут нам жару.
Скэнтлбери (встрепенувшись). Простите, что вы сказали?
Уэнклин. Зададут жару, говорю. На этот счет можно не сомневаться.
Энтони. Пусть попытаются!
Уайлдер. Нас попросту скинут.
Уэнклин (Энтони). Я готов принять мученический венец во имя принципов, в которые я верю. Но идти на костер за чужие убеждения не согласен.
Скэнтлбери. Весьма разумно, председатель, заметьте!
Энтони. Мы должны быть твердыми. Это наш долг перед другими предпринимателями.
Уэнклин. Но есть же предел.
Энтони. Поначалу вы были настроены очень воинственно.
Скэнтлбери (у него лопается терпение, он чуть не стонет). Мы же думали, что рабочие сдадутся, а они не сдаются.
Энтони. Они сдадутся.
Уайлдер (поднимается и меряет шагами комнату). Кто-то хочет взять рабочих на измор, а я должен жертвовать своей деловой репутацией. (Чуть не плача.) Не могу, понимаете, не могу. Какими глазами мы будем глядеть на акционеров, когда такое творится?
Скэнтлбери. Слушайте, слушайте!
Уайлдер (горячась). Неужели вы думаете, что я выйду и скажу акционерам: из-за меня вы потеряли 50 тысяч фунтов и потеряете еще столько же лишь потому, что я не желаю поступиться своей гордостью? (Посмотрев на Энтони.) Это же противоестественно. Я не хочу идти против вас, сэр...
Уэнклин (убедительным тоном). В самом деле, председатель, мы же не вольны в своих поступках. Мы только часть машины, и наша первейшая обязанность перед Компанией - добиваться возможно большей, без риска, прибыли. Вы упрекнете меня в беспринципности, но я напомню, что мы доверенные лица, ответственные за капитал Компании. Здравый смысл подсказывает, что если забастовка будет продолжаться, то нам не возместить убытки. Лучше согласиться на прибавку заработной платы. Да что там говорить, председатель, мы попросту обязаны прекратить забастовку на наиболее выгодных для нас условиях.
Энтони. Ни за что!
Смятенное молчание.
Уайлдер. Это тупик. (В отчаянии уронил руки.) Так я никогда не попаду в Испанию.
Уэнклин (сохраняя ироническую нотку в голосе). Вы слышите, председатель, о страшных последствиях вашей победы?
Уайлдер (взрыв искреннего чувства). Моя жена очень серьезно больна!
Скэнтлбери. В самом деле?
Уайлдер. Если я не увезу ее от этого холода, кто будет отвечать за последствия?
Из столовой выходит озабоченный Эдгар.
Эдгар (отцу). Вы слышите, сэр? Миссис Робертc умерла!
Все уставились на него, словно не сразу поняли всю значительность известия.
Энид заходила к ней днем. В доме не было ни угля, ни еды, ничего. Довольно!
Все молчат, прячут глаза, только Энтони тяжелым взглядом смотрит на сына.
Скэнтлбери. Вы хотите сказать, что мы могли помочь бедной женщине?
Уайлдер (в растерянности). Она была очень больна. Никто не посмеет сказать, что мы виноваты. Я, во всяком случае, не виноват.
Эдгар (с жаром). Нет, именно мы виноваты.
Энтони. На войне - как на войне.
Эдгар. С женщинами не воюют.
Уэнклин. Обычно так и случается, что больше всех страдают женщины.
Эдгар. Если так, тогда мы тем более виноваты.
Энтони. Такие дела не для дилетантов.
Эдгар. Можете называть меня как вам угодно, сэр, но это отвратительно. Мы не имеем права идти на такие крайности.
Уайлдер. Не нравится мне это, очень не нравится. Теперь этот радикальный листок раздует целое дело, как пить дать раздует. Все повернет по-своему. Состряпают историю о бедной несчастной женщине, умершей от истощения. Нет, я умываю руки.
