Коллектив авторов - 7 великих комедий (сборник)
Журден. Не ушла бы, плохо бы тебе пришлось!..
Явление четвертое
Журден (один). Нужно же было ей возвратиться! А я только что разошелся, и чего бы я тут ни наговорил… Это что еще такое?..
Явление пятое
Журден, Ковьель (переодетый).
Ковьель. Имею честь кланяться, сударь… Вы, кажется, меня не узнаёте?..
Журден. Нет, сударь.
Ковьель (показывая рукой на фут от пола). А я знал вас, когда вы были еще вот этаким…
Журден. Меня?
Ковьель. Да. Вы были восхитительным ребенком: все женщины только тем и занимались, что наперерыв нянчили и целовали вас…
Журден. Целовали?
Ковьель. Да. Я был в большой дружбе с вашим покойным батюшкой…
Журден. С моим покойным батюшкой?
Ковьель. Да. Настоящий был дворянин!
Журден. Как вы сказали?
Ковьель. Настоящий, говорю, был дворянин!
Журден. Мой батюшка?
Ковьель. Да.
Журден. Так вы хорошо его знали?
Ковьель. Прекрасно знал.
Журден. И знали именно дворянином?
Ковьель. Именно.
Журден. Поди ж ты! Вот и верь людям после этого!
Ковьель. А что?
Журден. Да как же! Находятся дураки, которые утверждают, что мой отец был купцом…
Ковьель. Купцом? Ваш отец?!. Что за клевета! Никогда он купцом не был!.. Он просто знал толк в сукнах и других тканях и, как человек необыкновенно обязательный, услужливый, сначала скупал их, а потом продавал добрым знакомым…
Журден. Чрезвычайно рад познакомиться с вами, если вы согласитесь подтвердить это при случае…
Ковьель. Хоть перед целым светом!
Журден. Весьма благодарен! Что же вам, собственно, от меня угодно?
Ковьель. После того как я познакомился и сошелся с вашим покойным батюшкой, настоящим дворянином, повторяю, мне пришлось исколесить весь белый свет.
Журден. Весь белый свет?!.
Ковьель. Да.
Журден. А далеко от нас до этого белого света, я думаю?..
Ковьель. Очень далеко. Я вернулся из путешествия всего четыре дня назад; а так как я принимаю близко к сердцу все, что касается вас, то и явился с очень приятною новостью…
Журден. С какой же?
Ковьель. Вы, конечно, знаете, что в Париже гостит сын турецкого султана?
Журден. Признаюсь, не слыхал…
Ковьель. Что вы! Да он живет здесь так роскошно и открыто и принят везде с таким почетом, что о нем только и говорят…
Журден. Не слыхал, представьте!
Ковьель. Самое же важное – это то, что он влюблен в вашу дочь…
Журден. Сын турецкого султана?!
Ковьель. Да, и хочет стать вашим зятем…
Журден. Моим зятем? Сын турецкого султана?
Ковьель. Вашим зятем… сын турецкого султана… Я с ним виделся, и он мне сказал в разговоре, по-турецки разумеется, – я хорошо знаю этот язык: «Аксиам крок солер онш алла мустаф гиделум аманахем варакини уссере карбулат?» – то есть: «Видел ли ты прекрасную молодую особу, дочь господина Журдена, парижского дворянина?»
Журден. Так про меня и сказал?!.
Ковьель. Да. А когда я ответил, что видел, вас же самих знаю отлично, он и признался: «Ах, говорит, марабаба сахем!» – то есть: «Ах, до чего я в нее влюблен!»
Журден. «Марабаба сахем» значит «до чего я в нее влюблен»?
Ковьель. Да.
Журден. Вот хорошо, что вы мне это сказали! Мне бы и в голову не пришло, что «марабаба сахем» значит «до чего я в нее влюблен»! Что за удивительный язык!
Ковьель. Это верно… Знаете вы, например, что значит «какаракамушен»?
Журден. «Какаракамушен»?!. Нет.
Ковьель. Это значит «моя душенька».
Журден. «Какаракамушен» значит «моя душенька»?..
Ковьель. Да.
Журден. Удивительно! «Какаракамушен» – «моя душенька»! Всю жизнь думай – не догадаешься! Удивительно!
Ковьель. В конце же концов он поручил мне просить руки вашей дочери; но для того чтобы тесть был достоин зятя, вы должны быть возведены в сан мамамуши – это очень высокий сан в Турции…
Журден. Мамамуши?..
Ковьель. Да, мамамуши. По-нашему – паладин… А паладинами назывались в древности… эти самые… паладины. Высокое звание, выше его нет; вы будете на равной ноге со всеми царственными особами…
Журден. Это такая честь, такая честь… Сын турецкого султана! Будьте добры, проводите меня к нему, чтобы я мог лично выразить ему мою глубокую благодарность.
Ковьель. Зачем?!. Сейчас он сам сюда пожалует…
Журден. Сам сюда пожалует?..
Ковьель. Да, и со всей церемонией, какая при этом требуется…
Журден. Я просто опомниться не могу, до того все это быстро!
Ковьель. Где любовь, там и нетерпение!
Журден. Одно меня смущает, и очень смущает: моя дочь – большая упрямица; она бредит неким Клеонтом и клянется, что ни за кого другого не выйдет замуж…
Ковьель. Пусть только она увидит сына турецкого султана: тогда другое заговорит… К тому же – удивительное совпадение! – сын турецкого султана несколько похож на этого Клеонта; мне его как-то показывали… Таким образом, любовь к одному легко может перейти на другого – и тогда… Постойте! Кажется, это он… Да-да…
Явление шестое
Те же, Клеонт (переодетый турком), три пажа (с его верхним платьем).
Клеонт. Абусахим оки бораф, Джиурдина, саламалеки.
Ковьель (Журдену). Это значит: «Господин Журден, пусть ваше сердце круглый год будет подобно цветущему розовому кусту». Так обыкновенно выражаются в Турции, когда хотят быть любезными…
Журден. Я покорнейший слуга его турецкого высочества…
Ковьель. Коригар камбото устин мораф.
Клеонт. Устин йок катамалеки базум база алла моран.
Ковьель. Он говорит: «Да ниспошлет вам небо силу льва и мудрость змеи».
Журден. Его высочество слишком милостивы ко мне… Я желаю ему всех земных благ!
Ковьель. Осса банамен садок бабалли оракаф урам.
Клеонт. Бель-мен.
Ковьель. Он просит вас сейчас же пойти вместе с ним приготовиться к церемонии; ему желательно как можно скорей увидеть вашу дочь и вступить с нею в брак…
Журден. И это он столько наговорил в двух словах?..
Ковьель. Да: уж таков турецкий язык… Идите же, идите!
Журден, Клеонт и пажи уходят.
Явление седьмое
Ковьель (один). Ха-ха-ха! Вот потеха-то, право! Экий олух! Выучи он свою роль наизусть – и то не сыграл бы ее лучше! Ха-ха-ха!
Явление восьмое
Ковьель и Дорант.
Ковьель. Убедительно прошу вас, сударь, помогите нам в нашей затее…
Дорант. Это ты, Ковьель?.. Вот ни за что не узнал бы тебя! Что это тебе вздумалось нарядиться?
Ковьель. Увидите! Ха-ха-ха!
Дорант. Чему ты смеешься?
Ковьель. Да уж очень смешно, сударь…
Дорант. Что ж такое?
Ковьель. Мы придумали, сударь, как заставить господина Журдена выдать свою дочь за моего барина; только уж как вы ни ломайте голову – вам не догадаться, в чем дело…
Дорант. В чем дело, я не знаю; но знаю, что из него выйдет прок, раз ты в нем участвуешь!
Ковьель. Да ведь вам этот осел достаточно известен!
Дорант. Объясни мне все-таки, что ты затеял?..
Ковьель. Будьте добры, отойдите в сторону: надо очистить место… Сейчас вы кое-что увидите, а остальное я вам доскажу…
Явление девятое
Турецкая церемония
Муфтий, дервиши, турки, помощники муфтия, поющие и пляшущие.
Первый выход балета
Шесть турок выходят с важностью, попарно, под музыку. Они несут три ковра, которые приподнимают очень высоко, после того как протанцевали несколько фигур. Поющие турки проходят под этими коврами и выстраиваются по обеим сторонам сцены. Муфтий, сопровождаемый дервишами, заключает шествие. Турки расстилают ковры по полу и бросаются поверх их на колени. Муфтий и дервиши остаются среди них на ногах, и, в то время как муфтий, гримасничая, кривляясь и не произнося ни одного слова, призывает Магомета, турки-помощники простираются ниц, припевая «Алла», и воздевают руки к небу, припевая «Алла»; по окончании же заклинания встают, припевая «Алла-эк-бер», а два дервиша уходят за Журденом.
Явление десятое
Муфтий, дервиши, турки, поющие и пляшущие, Журден, одетый по-турецки, с бритой головой, без чалмы и сабли.
