Болеслав Прус - Форпост
Они подошли к воротам.
- Я вижу, сестра в саду, - сказал панич, - вероятно, там же и зять. Я пойду попрошу его уладить ваше дело. До свидания.
Мужик поклонился до земли, но одновременно подумал:
"Холера бы тебя взяла, и за что ты на меня взъелся! Вчера к моей бабе приставал, малого подстрекал, нынче мне как будто кланяться не велит, а сам этакие деньги хочет содрать за луг! Ох, чуяло мое сердце, что не к добру я его встретил".
Из дома донеслись звуки органа.
- Тятенька, играют!.. Где это играют? - закричал Стасек.
- Верно, пан играет.
И действительно, хозяин дома играл на американском органе. Крестьяне внимательно слушали непонятную им, но прекрасную музыку. У Стасека раскраснелось лицо, он весь дрожал от волнения. Ендрек присмирел, а Слимак снял шапку и стал читать молитву, прося бога смилостивиться над ним и защитить от ненависти панича, которому он, ей-ей, не сделал ничего худого.
Орган умолк. Как раз в это время панич встретил в саду сестру и оживленно начал ей что-то рассказывать.
- На меня наговаривает, - пробормотал мужик.
- Гляньте-ка, тятенька, - начал Ендрек, - пани-то как на шершня смахивает! Вся желтая, в черную крапинку, в поясе тонкая, а в боках толстая. А так ничего - красивая пани.
- Похуже всякого шершня этот подлец на желтых ногах, хоть он и тонкий, как жердь, - ответил отец.
- А чем он плох? Он мне денежку дал. Вот что дурак он - это пожалуй, но, как видно, добрый пан.
- Ничего, отберут они еще свою денежку.
Между тем панич, изложив сестре дело Слимака, стал ее отчитывать.
- Меня поражают, - разглагольствовал он, - черты рабства, которые я вижу в народе. Этот несчастный неспособен разговаривать, не сняв шапку с головы, к тому же он до того растерян и запуган, что мне просто жалко смотреть на него. Он мне на весь день испортил настроение.
- Но чем же я виновата и что я должна делать? - спросила пани.
- Подойти к ним ближе, добиться, чтобы они тебя не боялись...
- Ты просто неподражаем, - ответила она, пожав плечами. - Прошлой осенью я устроила праздник для детей наших батраков именно затем, чтобы они меня не боялись, и на другой же день они переломали у меня все персики. Ближе к ним подойти?.. Я и это делала. Однажды я зашла в хату, где лежал больной ребенок, и за один час так пропиталась всякими запахами, что мне пришлось почти новое платье отдать горничной. Нет, благодарю за такое миссионерство...
Оживленно беседуя по-французски, они подошли к ограде, у которой стоял мужик.
- По крайней мере для него ты должна что-нибудь сделать, - сказал панич, - он мне очень нравится.
Пани поднесла к глазам лорнетку.
- Ах, это Слимак! - воскликнула она. - Limacon*. Подумай, какая смешная фамилия!
______________
* Limасоn - по-французски "улитка", slimak (слимак) - по-польски значит то же самое.
- Почтеннейший, - обратилась она к мужику, - брат хочет, чтобы я для тебя что-нибудь сделала; я, конечно, очень рада. У тебя есть дочь?
- Нету, пани, - ответил мужик, целуя сквозь решетчатую ограду край ее платья.
- Жаль. Я могла бы научить девочку плести кружева. Предварительно вымыв ее, - прибавила она по-французски.
"А насчет луга - ни словечка!" - подумал мужик.
- Это твои мальчики? - продолжала пани расспрашивать Слимака.
- Наши, дорогая пани.
- Так присылай их ко мне, я буду учить их грамоте.
- Разве есть у них время, пани? Старший всегда в хозяйстве нужен...
- Тогда пришли младшего.
- Так и он уже ходит за свиньями...
Пани подняла глаза к небу.
- Вот и сделай что-нибудь для них! - сказала она брату по-французски.
"Ох, и страсти ж они затевают против нас!" - подумал мужик, сильно обеспокоенный беседой на незнакомом языке.
Из дома вышел помещик; заметив жену и шурина, он прибавил шагу и через минуту был уже возле них. Слимак опять принялся кланяться, у Стасека от волнения навернулись слезы на глаза, и даже Ендрек в присутствии пана утратил свою обычную смелость. Между тем "вооруженный" ланкастером демократ передал зятю просьбу Слимака, горячо защищая его интересы.
- Да пускай его арендует этот луг! - воскликнул помещик. - По крайней мере я избавлюсь от скандалов за потраву, к тому же это один из самых честных мужиков во всей деревне.
Весь этот разговор велся по-французски, и у Слимака мурашки бегали по спине при мысли, что господа что-то замышляют против него. Он готов был вернуться ни с чем, лишь бы поскорее убраться с глаз долой.
Выслушав доводы шурина, помещик обратился к мужику:
- Значит, ты хочешь, чтобы я дал тебе в аренду два морга луга у реки?
- Ежели милость ваша будет, - ответил мужик.
- И чтобы пан скинул нам рублика три, - быстро прибавил Ендрек.
У Слимака захолонуло сердце, а господа переглянулись.
- Что это значит? - спросил пан. - С чего, собственно, скинуть три рубля?
Слимак машинально потянулся за ремнем, но, спохватившись, что в такую минуту нельзя выдрать Ендрека, впал в отчаяние и решился сказать всю правду.
- Да не слушайте вы, пан, этого прохвоста! - закричал он. - Дело было так: баба моя совсем меня заела, что я, дескать, не умею торговаться, и наказала мне выторговать рублика три за луг. А теперь этот щенок такое сделал, что мне впору провалиться со стыда!
- Да ведь маменька велели, чтобы я за вами смотрел и чтобы мы оба ноги у пана целовали. Тогда, говорит, он, может, сколько-нибудь уступит, оправдывался Ендрек.
Тут Слимак совсем лишился языка, а пани и оба ее спутника так и покатились со смеху.
- Ну вот, - снова по-французски обратился помещик к шурину, - вот он, твой мужик. Тебе он не позволит разговаривать с его женой, боясь, что ты ее соблазнишь, а между тем без нее шагу ступить не смеет. Предложи ему самую выгодную сделку, он не решится на нее без санкции жены и, пожалуй, не поймет без ее пояснений.
- Очень хорошо! Так и следует! - поддакнула пани, закрывая лицо батистовым платочком. - Они восхитительны, наши мужики... Если бы ты меня так же слушался, мы давно бы уже продали эту скучную деревню и укатили в Варшаву.
- Но, дорогой мой, мужики вовсе не такие идиоты, какими ты их изображаешь, - не соглашался шурин.
- Мне незачем изображать их идиотами: они таковы в действительности. Наш мужик состоит из желудка и мускулов, а от воли и разума он отрекся в пользу жены. Слимак - один из самых смышленых мужиков во всей деревне, однако ты сию минуту мог убедиться в его глупости.
- Но...
- Никаких "но", дорогой мой мужикоман. Если угодно, я еще раз могу тебе доказать, какие это олухи.
- Но, друг мой...
- Прости, пожалуйста, - прервал помещик, - через секунду ты сам увидишь, где его ум.
И он обернулся к Слимаку, который в величайшей тревоге ждал, чем кончится этот веселый, но непонятный ему спор.
- Как же, Юзеф? Значит, жена велела тебе взять у меня луг в аренду?
- Так оно и есть.
- И велела хорошенько поторговаться?
- Так оно и есть. Что правда, то правда.
- Ты знаешь, сколько Лукасяк платит мне в год за морг луга?
- Говорил, будто десять рублей.
- Следовательно, ты должен будешь мне платить двадцать рублей за два морга.
Мужик на минуту задумался.
- Все ж таки, может, вы сделаете такую милость... - не договорил он.
- И хоть рубля три скину? - подхватил помещик.
Слимак смутился и умолк.
- Хорошо, - сказал помещик, - я тебе уступлю три рубля, так что ты будешь платить всего семнадцать рублей в год. Ну что, доволен?
Мужик поклонился до земли, но не мог дотянуться до ног пана и обхватил решетку; однако лицо его вместо удовольствия выражало растерянность.
"Неспроста он не торгуется! - подумал Слимак. - Видать, этот шуринок тут что-то подстроил!.."
И прибавил вслух:
- Так уж сделайте милость, примите от меня задаток. Моя-то дала мне аккурат десять рублей, а остальные велела занести завтра.
Он достал из-за пазухи платок, вынул из узелка десять рублей и протянул их помещику.
- Погоди, - прервал помещик, - деньги я возьму после, а пока хочу тебе кое-что предложить. Ты помнишь, за сколько в прошлом году купил у меня морг луга Гжиб?
- За восемьдесят рублей.
- И, кроме того, он оплатил нотариуса и землемера, не так ли?
- Святая истина.
- Ну, так слушай. Я продам тебе два морга луга, которые ты хочешь арендовать, по шестидесяти рублей, то есть на двадцать рублей дешевле, чем Гжибу. Мало того, ты не потратишь ни гроша на землемера и на нотариуса. Но знаешь, с каким условием?
Мужик смиренно пожал плечами.
- С тем условием, чтобы ты решил это дело сам, сейчас же, не спрашиваясь жены. Итак, слушай: ты заплатишь сто двадцать рублей за луг, которому цена больше ста шестидесяти, выгадаешь ты на этом чистых сорок рублей, но... решай немедленно. Завтра, даже сегодня вечером, после того как ты посоветуешься с женой, я уже не продам на этих условиях.
У Слимака заблестели глаза. Ему показалось, что наконец-то он проник в сущность заговора, направленного против него.
- Странный каприз бросать на ветер сорок рублей, - проговорила по-французски пани.
