Луиза Мэй Олкотт - Сестры Марч (сборник)
– Молодой человек, – Лори напустил на себя суровый вид, – при нашей первой встрече три года тому назад ты посмел ударить меня по лицу. Теперь я требую удовлетворения.
И он принялся подбрасывать племянника вверх и бороться с ним, и вскоре не только развеял его настороженность, но и привел в восторг мальчишескую душу.
– Вот так наша Эми! Вся с головы до ног в шелках, все теперь зовут ее миссис Лоренс, – бормотала себе под нос Ханна, разглядывая юную пару и забывая поддерживать стол в надлежащем виде.
А сколько разговоров было! Говорили наперебой и хором, пытаясь припомнить в подробностях все, что произошло за минувшие три года. Если бы не крепкий чай, подоспевший как раз вовремя, они, наверно, охрипли бы и выдохлись.
И вот веселая процессия направилась в столовую. Впереди шествовал мистер Марч, с гордостью ведя «миссис Лоренс». Марми опиралась на руку «сына». А старик Лоренс подал руку Джо и, с печалью посмотрев в пустой угол возле камина, сказал, что теперь она должна будет заменить ему «его милую девочку», и Джо дрожащими губами прошептала в ответ: «Да, сэр, я постараюсь».
Для близнецов наступило поистине золотое время. Взрослые были заняты друг другом и предоставили им полную свободу, чем они и воспользовались с преогромной радостью. Они оппились чая, объелись имбирными лепешками и горячими сдобами, попытались втиснуть в карманы куски фруктового торта, которые, увы, крошились и разваливались, являя непреложную истину, что мучные изделия так же бренны и хрупки, как человеческая душа. Опасаясь, как бы зоркая тетушка Додо не заметила спрятанную добычу, маленькие грешники присоседились поближе к дедушке, который был без очков. Эми, с которой всем хотелось пообщаться, оказалась на пару с мистером Лоренсом, отчего Джо осталась без спутника. Впрочем, она не обратила на это особого внимания и пошла помогать слегка растерявшейся Ханне.
– Значит, теперь Эми будет ездить в карете и получит в приданое серебряный сервиз, который матушка отдавала в ломбард? – полюбопытствовала старая служанка.
– Наверное, у нее будет шестерка белых лошадей, и кружева, и бриллианты, и золото. Тедди считает, что всех сокровищ на свете для нее мало, – с величайшим удовлетворением ответила Джо.
– И точно, уж такая она красавица!.. А что лучше подать на завтрак – мясо с подливкой или рыбные котлеты? – спросила Ханна, переходя с поэзии на прозу.
– Ах, право, все равно!
И Джо направилась к двери, чувствуя, что думать о еде в такие минуты она не в силах. Войдя в гостиную, она глянула на веселую компанию, на озорника Деми в клетчатых штанишках, на радостные лица родителей, и вновь на нее нахлынуло чувство одиночества. Она долго озиралась вокруг затуманенными глазами, ища поддержки и опоры, но все будто забыли о ней, даже Лори. «Ладно, успею наплакаться, когда заберусь в постель, а сейчас надо казаться веселой!» – подумала Джо.
О, знала бы она, что спасение уже буквально в дверях! Только она провела рукой по глазам, как мальчишка-подросток, никогда не знающий, где носовой платок, едва успела вернуть на лицо подобие улыбки, как в парадную дверь постучали. Она сама пошла открывать дверь и на пороге увидела – уж не призрак ли? Высокий бородатый мужчина поклонился ей, сверкая ослепительной улыбкой в темноте, словно солнце в полуночи.
– Мистер Баэр! Как же вы кстати, и как я вам рада! – восторженно воскликнула Джо, втаскивая его в прихожую, словно боясь, что темнота может его поглотить.
– О, я рат фидеть мисс Марч, но я не фофремя – у фас гости! – профессор смолк, прислушиваясь к звукам веселых голосов и топоту пляшущих ног.
– Никаких гостей, все свои! Просто моя сестра с мужем только что вернулись из странствий. Так что милости прошу в нашу компанию!
Мистер Баэр, хоть и был общительным человеком, уже твердо решил про себя, что следует любезно откланяться и зайти как-нибудь в другой день. Но Джо тем временем у него за спиной закрыла дверь на ключ и отобрала шляпу. И потом ее лицо! Она совершенно не могла скрыть радость при его появлении. И как это согрело сердце одинокого человека. О, такой прием превосходил все его самые смелые ожидания.
– Ну, если я не буду в роли Monsieur de Trop[23], что ж, я рат со фсеми познакомиться! Ах, да фы не заболели? – неожиданно спросил он: когда яркий свет упал на лицо Джо, профессор заметил, как она изменилась.
– Нет, я здорова, но только устала и опечалена. Наша семья пережила большое горе.
– Да, я слышал о смерть фашей сестры и глубоко огорчен.
Он сочувственно пожал ей руку, и какое еще утешение могло сравниться с этим теплым рукопожатием и добрым взглядом?
– Папа, это мой друг, профессор Баэр! – объявила она с безудержной радостью и гордостью, и это выглядело примерно так, как если бы она распахнула двери и протрубила в трубу.
Прием новому гостю был оказан самый сердечный, и вся его застенчивость вскоре прошла. Сначала его привечали главным образом из-за Джо, а потом он сам снискал общее расположение. У него словно был какой-то волшебный ключик, открывавший сердца окружающих, а тем, что он был беден, Баэр притягивал к себе людей даже еще сильнее. Ведь в присутствии бедного человека люди среднего достатка сразу начинают ощущать себя богачами. Мистер Баэр чувствовал себя тем самым пилигримом, который постучал в незнакомую дверь, а когда она открылась, обнаружил, что попал к себе домой.
Дети налетели на него, как пчелы на горшок с медом; каждый устроился на «своем» колене и крутил его часы, теребил бороду и рылся в карманах. Женщины одобрительно переглядывались, а мистер Марч, обретя в госте родственную душу, открыл ему самые сокровенные мысли и замыслы. Джон молча прислушивался к их беседе и испытывал подлинное наслаждение. Даже старик Лоренс встрепенулся, пробудившись от дремы.
Джо на время забыла о Лори, но если бы она теперь взглянула на него, то ее, наверное, позабавило бы его поведение. Не то чтобы ревность, но некое смутное подозрение заставило юного супруга поначалу отстраниться от гостя и наблюдать за ним издалека. Впрочем, это продолжалось недолго. Незаметно для себя он тоже втянулся в мужскую беседу, так как мистер Баэр в столь дружественной обстановке явил редкостное красноречие и вообще показал себя с самой лучшей стороны. К Лори он обращался редко, но при взгляде на него слегка грустнел, как будто вид человека в расцвете сил вселял в него грусть о своей ушедшей молодости. Порой еще более печальный взгляд он устремлял на Джо, но она не отвечала на его немые вопросы. Она предусмотрительно запаслась вязанием, чтобы весь вечер сидеть, опустив голову, и изображать примерную незамужнюю тетю.
Лицо Баэра утратило обычное выражение рассеянности, он казался не только оживленным и заинтересованным, но даже обаятельным, почти красивым – настолько, что Джо даже забыла сравнить его с Лори, а это всегда было невыгодное для других мужчин сравнение. Потом оба упомянутых господина затеяли спор, и хотя его тема была несколько мрачной – погребальные обряды древности, – они спорили горячо и увлеченно.
Когда Тедди признал себя побежденным в споре, Джо испытала нечто близкое к гордости и, глядя на вступившего в беседу отца, подумала: «Вот если бы профессор жил где-нибудь поблизости и они с папой могли бы беседовать каждый вечер!» И надо сказать, что Баэр сейчас мало походил на прежнего чудаковатого профессора. В новом черном костюме он выглядел вполне джентльменом. Его густые волосы были тщательно приглажены щеткой, однако вскоре вновь торчали во все стороны, потому что он не оставил привычки ерошить их в минуту волнения. Но Джо это скорее даже нравилось: у него был красивый лоб и, когда волосы грозно топорщились, это придавало ему некоторое сходство с Юпитером. Смиренно потупив голову, Джо следила за каждым движением Баэра, в душе буквально возвеличивая этого простого человека. И, конечно, от ее внимания не ускользнули золотые запонки на ослепительно белых манжетах.
«Если бы он явился делать предложение, то не мог нарядиться изящнее», – вдруг подумала Джо, жутко покраснела от этой мысли и, чтобы спрятать лицо, уронила клубок на пол.
Однако маневр не удался. Потому что профессор, стоя у воображаемого погребального костра, в этот самый момент сделал вид, что уронил факел, и нагнулся за маленьким синим клубком Джо. И тут их лбы встретились, столкнулись, так что у обоих из глаз посыпались искры, а клубок так и остался пылиться под столом.
Расходиться никто не собирался, но было уже поздно, и Ханна увела из комнаты малышей, раскрасневшихся от веселья, как два пунцовых мака, а мистер Лоренс отправился домой отдыхать. Остальные расположились у камина и долго еще беседовали.
Наконец Мег, вообразив, что Дейзи без ее пригляда непременно свалилась с кровати, а Деми, балуясь спичками, поджег на себе рубашку, встала, чтобы уйти.
– По старому доброму обычаю на прощание нам надо спеть, потому что мы снова все вместе! – предложила Джо, думая о том, что в громком гимне сможет выплеснуть хоть капельку переполнявшего ее ликования.
