Коллектив авторов - Сцены частной и общественной жизни животных
352
Во второй половине 1820-х и в 1830-х годах строительство особенно активно шло в правобережной части Парижа и при этом в самом деле вырубались сады; например, так называемый Европейский квартал (где все новые улицы получали названия в честь европейских городов) был устроен на месте бывшего развлекательного парка Тиволи.
353
В первых трех из названных парижских районов строительство уже не шло, а на Елисейских Полях, которые в это время представляли собой не столько улицу, сколько парково-развлекательную зону, еще не началось (их время наступило во второй половине XIX века). Бальзак дает разнице в уровне жизни воробьев объяснение, исходящее из градостроительной истории Парижа и применимое именно к птицам, однако на деле речь идет, разумеется, о человеческих классах и о разделении на богатых и бедных, не связанном ни с городской растительностью, ни с урожаем насекомых и червяков.
354
Ложность этого мнения была мне доказана одной любезной Кораллиной, уроженкой Полинезийского моря, плененной Рыбами и горько сожалевшей о разлуке с великолепными циклопическими постройками, в возведении которых она принимала участие и которые были призваны стать коралловой основой нового континента. Кораллина объяснила мне даже, что муравьиное правительство финансирует эти работы, дабы иметь право занять эти земли, лишь только они покажутся над водной гладью. Парижские Воробьи наверняка примут к сведению это примечание, основанное на словах досточтимого члена Полиповой республики, чьими стараниями созидаются подводные соты, достаточно прочные, чтобы разрушать корабли. Впрочем, прелестная Кораллина промолчала, когда я спросил у нее, на чем покоятся громадные строения ее нации. Под Старой Муравией подразумевается Англия (она Старая в отличие от Нового Света, а именно Соединенных Штатов Америки). Говоря о финансировании подводных построек, Бальзак намекает на огромные колониальные владения, которые Британская империя всегда готова была расширить; эти захватнические операции муравьев-англичан подробно описаны ниже.
355
Жвалы, или мандибулы, – верхние челюсти ротового аппарата у членистоногих.
356
Отказ англичанина от общения с тем, кому он не представлен, – общее место французских представлений об английской чопорности; ср. примеч. 105.
357
Муравьи действительно делятся на немногочисленных крылатых самцов и самок (муравьиных маток) и многочисленных бесполых и бескрылых рабочих муравьев, однако Бальзак использует эти энтомологические сведения для того, чтобы описать устройство английского общества с его делением на аристократическое меньшинство и рабочее большинство.
358
Здесь: обманщики, плуты.
359
Пародия на патриотическую песнь «Правь, Британия, морями» (1740).
360
В образе князя Трутня-Медового выведен принц Альберт Саксен-Кобургский, который в 1840 году женился на британской королеве Виктории; впрочем, в бальзаковской сказке роль англичан играют муравьи, а князь женится на правительнице совсем другого, не муравьиного, государства.
361
Здесь, как и в предыдущей главе, Бальзак пользуется сходством определенного политического режима (абсолютной монархии) и жизни так называемых общественных пчел: в каждой из их колоний имеются пчела-мать (матка, или царица) и многие тысячи обслуживающих ее рабочих пчел.
362
«Свобода, общественный порядок» – таков был девиз национальной гвардии при Июльской монархии, выбитый на пуговицах мундиров. Однако вообще идея общественного порядка связывалась в представлениях той эпохи не столько с конституционной монархией (каковой была «июльская» Франция), сколько с монархией абсолютной, например с Россией. Французские апологеты русского государственного устройства, равно как и русские официозные публицисты, печатавшиеся во Франции, неизменно противопоставляли «порядок», царящий в России, хаосу, господствующему во французском парламенте и, следовательно, в самой Франции.
363
Цивильным листом назывались те средства из государственного бюджета, которые депутаты выделяли королю; при Июльской монархии эта сумма равнялась 12 миллионам франков в год.
364
Cлова, которые, по преданию, король Людовик XIV адресовал в апреле 1655 года президенту парижского парламента и которые традиционно служат эмблемой абсолютной монархии.
365
Перечислены знаменитые римляне: братья Гай (153–121 до н. э.) и Тиберий (162–133 до н. э.) Гракхи, Гай Марий (ок. 157–86 до н. э.) и Марк Атилий Регул (ум. ок. 250 до н. э.). Набор имен достаточно разнороден, хотя всех названных отличали непреклонность и личное мужество: Гракхи были народными трибунами и политическими реформаторами, за что поплатились жизнью; Регул славен своей героической смертью (во время Пунической войны он попал в плен к карфагенянам и те отпустили его в Рим под честное слово, чтобы добиться обмена пленными; Регул, напротив, убедил римлян отвергнуть предложения противника, вернулся в Карфаген и был казнен); Марий, реформатор римской армии, представлялся Бальзаку, по выражению из романа «Сельский врач» (1839–1841), «человеком, отмеченным Провидением», одним из тех избранников, которые даруют нации новый дух и преобразуют общество (Бальзак О. де. Собр. соч.: В 24 т. М., 1960. С. 413).
366
Уподобление республиканцев спартанцам было весьма распространено в прессе 1830–1840-х годов, однако ввиду того, что спартанские идеалы были скомпрометированы монтаньярами в 1793 году, сравнения эти редко носили лестный характер (см.: Robert V. Le temps des banquets. Politique et symbolique d’une génération (1818–1848). Paris, 2010. P. 259–260).
367
После подавления в 1831 году русской армией польского восстания многие поляки эмигрировали во Францию; судьба эмигрантов и их соотечественников, оставшихся на родине, вызывала тревогу и сочувствие у французских либеральных католиков, в том числе и у Ламенне, автора прозаического «Гимна Польше» (1833), содержавшего следующий припев: «Покойся, моя Польша, покойся с миром в том, что они называют твоей могилой; я-то знаю, что это твоя колыбель». Послание папы римского Григория XVI к польским епископам (1832), оправдывавшее действия императора Николая I в Польше, стало одной из причин разрыва Ламенне с папским престолом.
368
Обыгрывается название республиканского Общества прав человека, которое было основано в Париже в июне 1832 года и, в соответствии с традициями Великой французской революции, делилось на секции; секции Прав человека создавались и в провинции. К 1840 году во Франции существовало огромное множество республиканских организаций, как тайных (поскольку в 1834 году был принят закон, запрещавший создание каких бы то ни было ассоциаций без предварительного разрешения властей), так и официальных (более умеренных); выходили республиканские газеты (в 1833 году их было целых 60, иначе говоря, четверть от общего числа газет; к концу 1830-х годов их число уменьшилось, но они не исчезли вовсе); между представителями республиканцев имелись разногласия тактического и стратегического характера (см.: Jardin A. Histoire du libéralisme politique de la crise de l’absolutisme à la constitution de 1875. Paris, 1985. P. 323–327). Бальзак, естественно, этими подробностями пренебрегает и описывает республиканский идеал в самом общем и упрощенном виде. Трудно утверждать наверняка, что Бальзак ориентировался на какое-то конкретное описание республиканского образа жизни, однако можно высказать предположение, что описание суровой Волчьей республики, где равенство сводится к равному праву растерзать добычу, которой далеко не всегда хватает на всех, пародирует апологию республиканского устройства, представленную в утопическом романе Этьенна Кабе «Путешествие в Икарию». Роман этот был впервые опубликован анонимно незадолго до выхода «Сцен», в январе 1840 года, у издателя Ипполита Суверена, у которого печатался и Бальзак, и почти сразу сделался очень популярным среди читателей (о Кабе см.: Ревякин А. В. Социализм и либерализм во Франции в середине XIX века. М., 1999). Республика Кабе – «всемогущая государыня», благодаря которой все сыты и счастливы, не имеют нужды ни в деньгах, ни в торговле, живут в тепле и уюте. Волкам до этой благостности очень далеко.
369
Фраза Бальзака полна скрытой иронии: дело в том, что приведенная пословица синонимична другой: «Ворон ворону глаз не выклюет»; словарь Литтре поясняет ее смысл следующим образом: «Злые люди друг другу не вредят», так что гордое признание Волка звучит довольно двусмысленно.
