Сильвия Плат - Под стеклянным колпаком
– Давай, давай, милая, встанем и пойдем.
Я почувствовала, как меня подняли на ноги, и мимо меня медленно, одна за другой, стали проплывать двери, пока мы не подошли к открытой двери и не вошли внутрь.
Одеяло на моей кровати было откинуто, и женщина помогла мне улечься, укрыла меня до подбородка и на несколько мгновений присела отдохнуть в стоявшее рядом с кроватью кресло, обмахиваясь пухлой розовой ладонью. На ней были очки в позолоченной оправе и белая медицинская шапочка.
– Кто вы? – спросила я заплетающимся языком.
– Я здешняя медсестра.
– Что со мной?
– Отравилась, – коротко ответила она. – Вы все отравились. Никогда такого не видела. Там тошнит, тут тошнит, чего это вы, девушки, в себя напихали?
– И все остальные тоже заболели? – с какой-то надеждой спросила я.
– Все до единой, – довольным голосом подтвердила она. – Раскисли, как щенки, и маму зовете.
Комната парила надо мной с необычайной легкостью, словно стулья, столы и стены перестали на меня давить из сострадания перед моей внезапной беззащитностью.
– Доктор сделал тебе укол, – сказала медсестра уже на пороге. – Сейчас ты поспишь.
Ее фигура, словно листом белой бумаги, сменилась дверью, а потом сама дверь сменилась еще бо́льшим листом бумаги, я медленно поплыла к нему и заснула с улыбкой на губах.
У моей подушки кто-то стоял, держа в руке белую чашку.
– Выпей-ка, – услышала я.
Я покачала головой. Подушка затрещала, словно набитая соломой.
– Выпей, и тебе полегчает.
Белая фарфоровая чашка с толстыми стенками опустилась к моему носу. В тусклом свете то ли заката, то ли рассвета я рассмотрела прозрачную жидкость янтарного цвета. Сверху плавали капельки жира, и мои ноздри уловили слабый запах вареной курятины.
Я осторожно перевела взгляд на видневшуюся за чашкой юбку.
– Бетси, – выдавила я из себя.
– Какая там Бетси, это я.
Я подняла взгляд и увидела голову Дорин, смутно видневшуюся на фоне белесого окна. По краям ее белокурые волосы светились, словно золотой нимб. Лицо ее скрывала тень, так что я не смогла разглядеть его выражения, однако чувствовала, что кончики ее пальцев буквально лучились нежностью. Она могла быть Бетси, моей мамой или пахнущей папоротником медсестрой.
Я наклонила голову и отхлебнула глоток бульона. Мне показалось, что рот у меня забит сухим песком. Я сделала еще глоток, потом еще и еще, пока чашка не опустела.
Я почувствовала себя очищенной, обновленной и готовой к новой жизни.
Дорин поставила чашку на подоконник и села в кресло. Я заметила, что она не потянулась за сигаретами, и удивилась этому, поскольку она смолила одну за другой.
– Ну что, ты чуть не умерла, – наконец произнесла она.
– По-моему, это икра виновата.
– Какая там икра! Это все из-за крабов. Они взяли пробы на анализ, а те просто кишели птомаином.
Я представила себе уходящие за горизонт ряды хирургически белых кухонь в «Дамском дне». Я видела полчища авокадо, фаршируемые крабовым мясом под майонезом и фотографируемые под яркими лампами. Я видела нежное, с розовыми прожилками мясо, соблазнительно просвечивающее сквозь слой майонеза и бледно-желтую половинку авокадо с ободком цвета кожи крокодила, куда помещалась вся смесь.
Отрава.
– А кто делал анализы?
Я подумала, что врач, наверное, промыл кому-нибудь желудок, а потом исследовал содержимое в лаборатории гостиницы.
– Эти уроды из «Дамского дня». Как только все вы начали тут валиться, как кегли, кто-то позвонил в офис, а оттуда позвонили в «Дамский день». Те взяли на анализ пробы всего, что осталось от званого обеда. Ха-ха!
– Ха-ха! – глухо отозвалась я. Как же здорово, что Дорин снова здесь.
– Они прислали подарки, – добавила она. – В коридоре их целая огромная коробка.
– А как они успели так быстро?
– Особая экспресс-доставка, а ты как думала? Они не могут себе позволить, чтобы все вы тут бегали и орали, что отравились в «Дамском дне». Вы же можете засудить их так, что они останутся голыми, если сумеете найти толкового адвоката.
– А что за подарки? – Я начала думать, что, если подарок мне понравится, я не стану поднимать шума, потому что в конечном-то счете все обошлось.
– Коробку еще не открывали, потому что все так и лежат пластом. Я должна разнести всем бульон, потому что я – единственная, кто стоит на ногах, но начала я с тебя.
– Посмотри, что там за подарки, – взмолилась я. Потом вспомнила и добавила: – У меня для тебя тоже есть подарок.
Дорин вышла в коридор. Я слышала, как она чем-то шуршала, а потом раздался звук разрываемой бумаги. Наконец она вернулась с толстой книгой в глянцевой обложке, исписанной чьими-то именами.
– «Тридцать лучших рассказов года». – Дорин бросила книгу мне на колени. – Там в коробке таких еще одиннадцать штук. По-моему, они считают, что надо дать вам что-то почитать, пока вы болеете. – Она умолкла. – А где мой подарок?
Я порылась у себя в сумочке и протянула Дорин зеркальце с ее именем и маргаритками. Мы с ней переглянулись и расхохотались.
– Можешь выпить мой бульон, если хочешь, – сказала она. – Они по ошибке поставили на тележку двенадцать чашек, а мы с Ленни так наелись сосисок, пока пережидали дождь, что мне ничего в рот не лезет.
– Давай его сюда, – ответила я. – Есть охота – прямо сил нет.
Глава пятая
На следующее утро в семь часов зазвонил телефон.
Я медленно вынырнула из темной пучины сна. Под рамкой зеркала уже висела телефонограмма от Джей Си, в которой говорилось, что на работу мне можно не являться, что нужно денек хорошенько отдохнуть, чтобы полностью поправиться, а также выражались соболезнования по поводу крабов. Так что я представить себе не могла, кто бы это звонил.
Я протянула руку и перетащила трубку на подушку так, что микрофон оказался у меня на ключице, а наушник – на плече.
– Алло?
– Это мисс Эстер Гринвуд? – осведомился мужской голос. По-моему, мне послышался иностранный акцент.
– Конечно, да, – ответила я.
– Это Константин Такой-то.
Я не разобрала его фамилию, но она изобиловала звуками «с» и «к». Я не знала никакого Константина, но у меня не хватило духа признаться в этом.
И тут я вспомнила миссис Уиллард и ее переводчика-синхрониста.
– Конечно, конечно! – воскликнула я, рывком садясь на постели и прижимая трубку к уху обеими руками.
Я никогда не давала миссис Уиллард полномочий знакомить меня с мужчиной по имени Константин. Я коллекционировала мужчин с интересными именами. Я уже была знакома с Сократом. Это был высокий, страшный на лицо интеллектуал, к тому же сын какого-то крупного голливудского продюсера греческого происхождения. Еще он был католиком, что не оставляло нам ни малейшего шанса. В дополнение к Сократу я знала потомка русских белогвардейцев по имени Аттила из Бостонской школы бизнес-администрирования.
Постепенно я поняла, что Константин пытается пригласить меня на свидание днем или вечером.
– Вам бы хотелось посмотреть ООН сегодня днем?
– Я уже и так смотрю на ООН, – ответила я с легким истерическим хихиканьем.
Казалось, он находился в полном замешательстве.
– Я вижу здание из окна. – Мне подумалось, что для него я слишком быстро говорю по-английски.
Молчание. Затем он произнес:
– Возможно, потом мы где-нибудь перекусим.
Я засекла словечко из обихода миссис Уиллард, и у меня упало сердце. Миссис Уиллард всегда приглашала «перекусить». Я вспомнила, что этот мужчина гостил в доме миссис Уиллард, когда впервые приехал в Америку: она участвовала в одной из программ обмена, когда ты принимаешь у себя иностранцев, а если отправляешься в их страну, то они принимают тебя.
Теперь я совершенно четко поняла, что миссис Уиллард поменяла свой прием в России на мой «перекус» в Нью-Йорке.
– Да, я не против перекусить, – ответила я деревянным голосом. – Во сколько вы приедете?
– Я заеду за вами около двух. Вы ведь живете в «Амазоне»?
– Да.
– Ну, я знаю, где это.
На мгновение мне показалось, что в его словах скрыт какой-то особый смысл. Потом я подумала, что, возможно, некоторые из живших в «Амазоне» девушек работали секретаршами в ООН и он, наверное, в свое время приглашал их на свидания. Я дождалась, пока он повесит трубку, потом повесила свою и откинулась на подушки. Мне стало грустно.
Вот опять я строила радужную картину: мужчина страстно влюбится в меня с первого взгляда, и все это складывалось из прозаической мишуры. Дежурная экскурсия по ООН, а потом сэндвич!
Я пыталась поднять свой моральный дух. Возможно, этот переводчик-синхронист миссис Уиллард окажется уродливым коротышкой, и в конечном итоге я стану смотреть на него сверху вниз, как смотрела на Бадди Уилларда. От этой мысли мне немного полегчало. Ведь я действительно смотрела на Бадди Уилларда сверху вниз, и хотя все до сих пор считали, что я выйду за него замуж, когда он выпишется из санатория для туберкулезников, я точно знала, что никогда не выйду за него, даже если, кроме него, на Земле никого не останется.
