Ниматулла Фазели - Современная иранская культура
Ниматулла Фазели - Современная иранская культура краткое содержание
Ниматулла Фазели
Современная иранская культура
Предисловие
Культура есть всё то, что творил человек в процессе своего исторического становления. Ее возвышенное проявление представляет собой концентрированную форму исторического становления общества, нации и государства. Соответственно, культура есть живой экстракт человеческого опыта и переживаний нации в своих усилиях решить фундаментальные проблемы бытия. Вследствие этого ее содержание всегда носит относительный характер в критериях истины, а ее значению всегда присущ абсолютный характер в критериях ценности. Культура отражает в своем развитии трансформацию исторических парадигм теоретического и практического разума. Вместе с тем она контролирует этот процесс, будучи живительным экстрактом истины и ценности.
Историческое значение культурной идеи для государства и нации равноценно самому их существованию. Дело в том, что культурная идея сама по себе есть не что иное, как теоретическое отражение постоянных исторических попыток найти обоснования идеи вероятности и альтернатив.
Культура есть внешность и внутренность действительной жизни нации. В ней и через нее можно видеть реальный ход и перспективы развития общества и государства, ибо в ней отражаются все зигзаги бытия, победы и поражения, радость и печаль, добродетели и пороки.
Данная книга представляет собой живой пример демонстрации этих бинарностей путем анализа культурного дискурса современной жизни иранской нации. Тем самым она выходит за рамки традиционных подходов (исторических, политических и идеологических) при анализе современной иранской культуры. В целом она дает определенное представление о культурной жизни современного Ирана. В ней сочетаются элементы объективного и конкретного анализа реальности и «дискурсов» современной иранской культуры, что вследствие критического подхода способствует расширению национально-культурного самосознания.
М. М. Аль-ДжанабиЧто такое культурная история?
Современное – это фрагмент прошлого, который мы относим к нашему настоящему.
Саймон ДюрингКультурная история – дискурс, вернее, направление, получившее бурное развитие в семидесятые годы прошлого века. В Иране оно пока не привлекло должного внимания, и исследования в этой области самые незначительные. История, которую представляют иранские СМИ, равно как и иранская историография, почти всегда военно-политическая. Очень редко при освещении исторических событий применяется культурный подход. Поэтому можно смело сказать, что одна из наших первоочередных научных задач на сегодняшний день – это ознакомление с культурной историей, ее предметом, методологией и анализ ее отношений с другими, смежными дисциплинами, такими как культурные исследования и история.
Само название «культурная история» говорит о том, что эта наука использует междисциплинарный подход и старается совместить две основные гуманитарные науки, а именно историю и культуру. Таким образом, культурная история – это междисциплинарная наука, совмещающая историю и дисциплины, связанные с культурой: антропологию, социологию, культурные исследования и т. д. Среди всех направлений гуманитарных наук, коих немало, ближе всех к социологии, истории и культурным исследованиям стоит именно культурная история. Она имеет с ними общую границу.
Анализ отношений культурной истории с ее ближайшими соседями может дать ответы на многие наши вопросы. В связи с этим ниже будут приведены идеи Питера Берка[1] об отношениях между социологией и культурной историей, антропологией и историей, а также об эпистемических предпосылках появления культурной истории на разных этапах.
Если историки и представители прочих социальных наук в Иране или в других странах хотят производить авторитетные знания, то им необходимо сотрудничать и использовать опыт друг друга. История и социальная теория – это сиамские близнецы, и попытки историков и теоретиков первой половины XX в. разделить их, пусть даже передовыми инструментами и имея высокую квалификацию, ни к чему не привели.
Формирование и развитие культурной истории
Эпистемический и социальный контекст. Культурная история формировалась в контексте изменений дискурсов истории, социальной теории и культуры как понятия. Поэтому для ее глубокого и исторического понимания нужно знать контекст эволюции дискурсов. Здесь мы со ссылкой на одну авторитетную книгу кратко остановимся на этом вопросе. В своей книге «История и социальная теория» Питер Берк пишет, что до недавнего времени историки и социальные теоретики не были хорошими интеллектуальными соседями (коллегами). В первой главе книги под названием «Теоретики и историки» он в кратком историческом экскурсе обозревает взаимоотношения историков и социальных теоретиков. Берк пишет, что c XVIII и до начала XX в. историки и теоретики имели тесные связи. Монтескье, Фергюсон[2], Джон Миллер[3] и Адам Смит – социальные теоретики XVIII в. – имели историческое видение, и их в большинстве случаев называли «историками – социальными теоретиками». По мнению Берка, в девятнадцатом веке историки стали постепенно дистанцироваться от социальной теории, а социальные теоретики – от истории. Он приводит имена таких историков, как Леопольд фон Ранке, и таких философов, как Вильгельм Дильтей и Бенедетто Кроче[4], в качестве противников социологии и социологического теоретизирования. И хотя в конце XIX в. некоторые социальные теоретики, такие как Вебер и Дюркгейм, стали изучать историю, это, тем не менее, не мешало им все жестче критиковать историков. С начала XX в. и далее социальные теоретики постепенно стали предпринимать попытки сочетать изучение прошлого с существующим положением в конкретной культуре. Так, антропологи, такие как Франц Боас[5], обратились к «полевым исследованиям», социологи стали изучать только современное общество, классические экономисты, как Йозеф Шумпетер, занялись статистикой, цифрами и чисто математическими моделями; психологи, как Жан Пиаже[6] и Вольфганг Келер[7], ограничились испытательными (экспериментальными) подходами. Таким образом, по выражению Берка, «прошлое было отвергнуто социальными теоретиками».
Похолодание отношений между историками и социальными теоретиками все же не привело, по мнению Берка, к их полному разрыву. И пример тому – Йохан Хейзинга[8] – историк, исследовавший культуру XIV и XV вв. и многое перенявший от социальных антропологов в процессе своих исследований. Другой пример – географ Андре Зигфрид[9] и социолог Морис Холбокс, вошедшие в 1929 г. наряду с историками в редакторский состав популярнейшего ежегодника «История экономики и общества». В 1949 г. именитый британский антрополог Эдвард Эванс Притчард[10] пишет свою книгу «История Санусии в Киренаики». В 1939 г. Норберт Элиас издает свой знаменитый труд по исторической социологии «О процессе цивилизации», который считается классикой жанра.
По мнению Берка, начиная с 1960-х гг. и далее историки и социальные теоретики вновь начали проявлять интерес к исследованиям друг друга. В шестидесятые были изданы такие труды, как «Политические системы империй» Самуэля Эйзеншдадта[11] (1963), «Первая новая нация» Мартина Липсета[12] (1963), «Вандея: Социологический анализ контрреволюции 1793 года» Чарльза Тилли[13] (1964), «Социальные истоки диктатуры и демократии» Баррингтона Мура[14] (1966) и, конечно же, известная книга Эрика Вульфа[15] «Крестьянские войны двенадцатого века» (1969). Эти труды обнаруживают некоторое единство взглядов социальных теоретиков и историков. Берк пишет, что за последние несколько десятилетий такие социальные антропологи, как Клиффорд Гирц[16], Маршалл Салинс[17], Эрнест Геллнер[18] и Эрик Вульф, а также социологи Джон Холл[19] и Майкл Манн[20] смогли придать социальным исследованиям исторический окрас. Теперь термины «историческая социология», «историческая антропология», «историческая география» и «историческая экономика» стали использоваться для выражения связи между историей и этими дисциплинами.
Питер Берк убежден: существует много факторов для интеграции истории и социальной теории. И подтверждением тому, как ему видится, является то, что быстрые и все возрастающие темпы социальных изменений заставляют социологов и антропологов проследить и изучить эти изменения на протяжении истории, что отбрасывает их порой в очень далекое прошлое. По его мнению, также и историки за последние несколько десятилетий переключились с традиционной политической истории на историю социальную. То, что столетиями составляло предмет изучения истории (история сверху, или военно-политическая история), теперь отошло на второй план. По мнению Берка, в среде историков произошел социальный поворот, а в среде социальных теоретиков – поворот исторический.
![Роман Виртуальный - Сумеречный Призрак[СИ]](/uploads/posts/books/272886/272886.jpg)
