Луи Арагон - Шекспир в меблирашках
Обзор книги Луи Арагон - Шекспир в меблирашках
Арагон Луи
Шекспир в меблирашках
Луи Арагон
ШЕКСПИР В МЕБЛИРАШКАХ
Хватит с меня гостиниц. В номере ни для чего не найти места. Взять хоть моего Шекспира. Тринадцать томиков. Если положить в шифоньер, только и знай, что открывать да закрывать дверцу, к тому же никогда не угадаешь, в каком именно томе нужная пьеса... Остается поставить на камин, но номера с камином попадаются все реже. Вдобавок хозяева гостиниц.
Соседи, которые заглядывают в гости. Ну это, положим, как когда. Снимая комнату, не сразу поймешь, какого разбора гостиница. А все отец. Он внушил нам с Франсуа ложные представления, в Сан-Бриеке. Папа у меня учитель английского.
Сам я английским так и не овладел. "Water-closets, if you please"'[1 Уборные, пожалуйста (англ.)], или девушке: "Ваш pull-over2 [2 Пуловер (англ.)], мадемуазель, чертовски sexy3 [3 Сексапилен (англ.)]"- вот и весь мой запас английских слов, зато произношение, говорят, у меня отличное. Поэтому я так обрадовался, когда Поль оставил мне своего Шекспира... в подлиннике-то мне бы его ни за что не прочесть... А на кой ему. Полю, по-вашему, сдался Шекспир, раз его призвали, да еще во время этой войны? Ну а Франсуа был по горло сыт Пуатье и папой с его бесконечными объяснениями, как себя вести, чтоб не сделать ненароком ребенка. Старику страх как хотелось, чтоб считали, будто он в свое время был донжуаном. Нет, говорил Франсуа, ты только подумай - донжуан, этот училка, надо же. Отец до противного похож на меня, даже неловко, будто это я его породил. Как представишь себя в ею возрасте, с брюшком... правда, насчет усов я спокоен, усы мне не грозят-я их терпеть не могу. Вот как с тем военным врачом, неплохой вроде человек, еще признал меня непригодным из-за сердца, вроде бы у меня всего один желудочек. А я и не замечал. Так вот, он меня выслушал через свою эбонитовую фиговину и потом говорит: бог дал человеку уши, чтоб слышать, и прижал свое ухо к моей груди, а усы как защекочут меня, им, врачам, должны были бы запретить носить усы. но в общем-то я рад. на черта мне армия! Что до желудочка, то я пока выдерживаю стометровку, летом-теннис, в Парижепинг-понг... Франсуа все твердит: подумаешь, отслужить-не море выпить, но ему хорошо говорить, он свое отпахал еще до того, как начался весь этот мордобои. У него одно было в голове: как бы слинять из Сан-Бриека, ну он и пошел служить в страховую компанию с центром в Тулузе, желаю ему удачи. А я столько наслышался о Париже, и мама говорила, что быть адвокатом совсем даже неплохо, на худой конец-товарищем прокурора, вполне приятная жизнь. Ее супруг, исходя из того, что я похож на него как две капли воды, весьма опасался моей склонности к девицам... Заметьте, папа приводит меня в умиление. Но он внушил нам ложные принципы. Мама всегда мне твердила: "Верь, верь папиным россказням!" Во всяком случае, ему не следовало вбивать нам в голову всякие предрассудки, вроде того, что нельзя приводить домой женщин, чушь допотопная. Во-первых, это лишний расход, а у меня от денег карманы не лопались. В особенности когда я был еще студентом. К тому же все эти книги и по международному праву, и по политической экономии, да еще Шекспир на моей mantle-piece" [' Каминная полка (англ.)], сам черт голову сломит. Вот и еще одно слово из моего английского лексикона, видите? Хотя для таких особ, как, например, мадам Симпсон...
Вы что подумали? Никакого отношения к герцогине она не имеет: сама она родилась в Марселе, а муж у нее-дитя любви, с той еще войны, правда, впоследствии отец-американец признал его.
Что проку от английского? Сами понимаете, чтобы говорить с Клотильдой, словаря мне не требуется. Но она, видите ли, из-за мужа не желала идти домой к студенту, ей необходима была нейтральная территория, пусть даже гостиница... Так что я перенес свои пенаты из Латинского квартала в переулочек поблизости от Фоли-Бержер, это было не слишком практично, далековато от факультета, но ничего не попишешь; обосновался я в гостинице, где большинство снимало номер на день, в комнате с красивым cosy-corner2 [2 Угловой диванчик на двоих (англ.)], у которого была полочка, очень удобная для Шекспира, но от Клотильды скрыл, что живу тут постоянно.
Я привел ее к себе, припрятав свою юриспруденцию, свалил все книги в стенной шкаф, как будто... ну, вы меня понимаете. Она нашла обстановку очень симпатичной, и ее позабавило, что номер сдают с Шекспиром на полочке cosy. Тут я несколько встревожился, в особенности когда она схватила томик, где был "Макбет", и, признавшись, что всегда мечтала стать трагической актрисой, принялась, жестикулируя, декламировать каким-то неестественным голосом: она изображала леди Макбет, спускалась по лестнице дворца, погруженного в сон, терла пальцы, чтоб очистить их от крови. Я увидел, что она переворачивает страницу... Тут я позволил себе весьма неуместную шутку-сказал, что могу, если она хочет, сбегать за пемзой. Истерика мне была обеспечена, но Шекспира она оставила в покое. Больше я ее вообще не видел. Такие дела-женщины всегда меня бросают, а я между тем склонен к постоянству...
Необходимо объяснить, что у меня сложилась привычка хранить свою любовную переписку в переводах ФрансуаВиктора Гюго, чтоб коридорный не заглядывал в нее, убирая комнату. И раскладывал я не по женщинам, а по сюжетам: например, сцены ревности-в "Отелло", просьбы о деньгах-и такое случается-в "Венецианского купца", в полном соответствии с содержанием. В те времена мне нравились главным образом дамы в соку... Как раз в "Макбете" было заложено письмо, компрометировавшее одну из них, которая... ну, это ее дело, не буду рассказывать, иначе у вас сложится обо мне превратное представление. Мне приходилось менять своих подружек, поскольку через месяц или два, а то и меньше они находили, что с них хватит. Я не из тех, кто цепляется, не травиться же мне из-за них вероналом. Я думаю, папа, в сущности... может, и с ним происходило то же самое, раз уж мы так похожи, вот почему когда он рассказывает, то выглядит донжуаном. Пожалуй, я мог бы держать у себя сочинения Мольера, и места они заняли бы меньше... но, во-первых. Шекспир оказался у меня без всякой задней мысли, а, во-вторых, письма, если их засунуть в двухтомник, слишком бросались бы в глаза. После мадам Симпсон я напал на гораздо более юную девушку: она училась на фармацевтическом и разыгрывала великую любовь ко мне, я называл ее Офелией, поэтому она закалывала цветы себе в волосы, а я совал ее письма в "Гамлета". Ладно. Не прошло и трех недель с тех пор, как все это началось, и вдруг она говорит мне с каким-то разочарованным видом: "Какие у тебя маленькие руки". Прежде всего, это ложь, у меня руки как руки, ничего особенного. И потом, как предлог это, по-моему, недостаточно. Спустя некоторое время я встретил ее в "Пам-Пам" у Оперы с молодчиком, похожим на мясника, она обернулась и подмигнула мне, указывая на него, словно хотела сказать: "Ну, понял?" Да уж, у этого были лапищи так лапищи.
Кажется, он крупный писатель, издается у Жюльяра. Итак, серия продолжалась... не буду описывать вам все детали, тем более что вскоре появилась эта Ивонн.
Я эмигрировал в VII округ, к военным'[' Вокруг Марсова поля, в VII округе Парижа, многие улицы названы в честь ичвестных военачальников]. Снимать понедельно было дороговато, а мои карманные деньги, сами понимаете, того... Странное дело. папа вовсе не скупердяи, ну. может, немного, так сказать, прижимист, но как бы для профилактики, понимаете, у него свои представления в этой области: не следует.
мол, давать молодым людям слишком много, а не то они привыкнут, ну, вроде как не надо зимой слишком кутаться, надо закаляться. Нужда, говорил папаша, жизни учит. Но порой он смягчался, в особенности когда я говорил ему, что у меня деньги текут как песок сквозь пальцы, так что привыкнуть я все рав но не успею. Он же почти решился выложить мне моЕ"ету на "веспу", и я тратил большую часть времени, свободного от лекций, на то, чтоб листать всякие там каталоги и сравнивать проспекты. И вот. пока я был погружен в это заня7ие. Ивонн бесцеремонно открыла "Виндзорских кумушек" и обнаружила достаточно красноречивое письмо мадам Симпсон. которое не было датировано, и она пристала ко мне в ярости, что ;"то еще за Клотильда. Пришлось рассказать ей о мадам Симпсон, чтоб она успокоилась, но она так мне и не поверила, хотя я честью поклялся, что не наставлял рога дядюшке английской королевы.
О чем это я? Ах да. тут как раз газеты-поскольку морской змей уже поднадоел-напустились на молодежь, и тебе то, и тебе другое, пьянки, сексуальная распущенность, аморалка, игорные автоматы, стриптиз, всего не упомнишь, короче, они настолько запудрили всем мозги, что на ребят пятнадцати-шестнадцати лет стали косо смотреть на улице, пошли разговоры о "черных куртках", о том, что два или три парня якобы резали девчонок на куски, а виноваты во всем родители, поскольку дают ребятам слишком много денег; взяли интервью у одной-двух матерей, а те несли такое, что просто уши вянут, и это стало общим местом.
