Пэлем Вудхауз - Лорд Эмсворт и его подружка
Обзор книги Пэлем Вудхауз - Лорд Эмсворт и его подружка
Вудхауз Пэлем Грэнвил
Лорд Эмсворт и его подружка
П.Г.ВУДХАУЗ
ЛОРД ЭМСВОРТ И ЕГО ПОДРУЖКА
День был такой теплый, солнце так сияло, птицы -- пели, что всякий, знакомый с девятым графом Эмсвортом, решил бы, что он гуляет в своих садах. На самом же деле он сидел в столовой и смотрел на копченую селедку таким горестным взглядом, что селедка даже поеживалась. Наступил тот понедельник августа, когда в конторах все свободны, а здесь, в Бландинге, удается создать небольшой ад.
Ему, владельцу замка, запрещают в этот день гулять по своим садам в старом костюме. Силы, неподвластные графам, вбивают его в стоячий воротничок, венчают цилиндром и говорят, чтобы он был как можно приветливей. А под вечер тащат на помост и велят говорить речь. Что погода, что птицы для того, кому предстоит такой день?
Сестра его, леди Констанс, беспечально глядела на него поверх своего кофе.
-- Какое утро! -- сказала она.
Лорд Эмсворт совсем загрустил. Этой ли женщине держаться так, словно все хорошо в лучшем из миров? Если бы не она с ее орлиной зоркостью, он бы увернулся хоть от цилиндра
-- Ты речь написал?
-- Да.
-- Смотри, заучи наизусть, а то будешь заикаться, как в прошлом году!
Лорд Эмсворт отодвинул тарелку, он потерял аппетит.
-- И не забудь, сходи в деревню, там конкурс садиков.
-- Схожу, схожу, схожу, -- сказал он. -- Не забуду.
-- Я бы тоже сходила. Из Лондона понаехали дети. Надо им сказать, чтобы вели себя поприличней, когда придут на праздник. Ты знаешь, что такое лондонские дети. Макалистер говорит, вчера кто-то рвал у нас цветы.
Такая новость глубоко огорчила бы графа, но сейчас он жалел себя и не шелохнулся. Кофе он пил, сокрушаясь о том, что это -- не цикута.
-- Кстати, Макалистер снова говорил, что надо бы замостить тиссовую аллею.
-- Глаг! -- сказал лорд Эмсворт, ибо (как всякий лингвист вам скажет) именно этот звук издают пэры Англии, когда они пьют кофе, а их мучают.
Энгус Макалистер, главный садовник Бландинга, спал и видел, как бы замостить гравием прославленную аллею. Год за годом предлагал он хозяину свой проект и не смущался отказом. По всей вероятности, сейчас он принялся за старое.
-- Замостить! -- Лорд Эмсворт окаменел во всю свою длину. Природа, полагал он, устлала аллею прекраснейшими мхами; но если это ей и безразлично, то он не потерпит, чтобы люди, похожие на подгнившую картошку, калечили и губили темно-зеленый бархат. -- Замостить? Может, заасфальтировать?
Лорду Эмсворту было плохо, а в такие минуты он бывал нестерпимо саркастичным.
-- А что? -- сказала сестра. -- Неплохая мысль. Тогда можно будет гулять в сырую погоду. Этот мох очень портит туфли.
Лорд Эмсворт встал и ушел в тиссовую аллею. Там был садовник. Он смотрел на мох, как жрец, готовящийся к человеческому жертвоприношению.
-- Здравствуйте, -- сказал ему лорд.
-- Здр-р-расте, милор-р-рд, -- ответил садовник, и оба помолчали. Энгус Макалистер впечатал во мхи ногу, похожую на футляр из-под скрипки, выражая этим презрение и неприязнь к естественной поверхности. Лорд Эмсворт печально глядел на него сквозь очки. Он думал о том, почему Промысел Божий, если уж обязан поставлять садовников, допускает в них такую низость. Более того -неужели надо, чтобы этот садовник родился человеком? Из него бы вышел превосходный мул. Такого мула нетрудно любить.
-- Я говор-р-рил с миледи.
-- А?
-- Про дор-р-рожку.
-- Э?
-- Она не возр-р-ражает.
-- Вот как!
Лорд Эмсворт стал темно-розовым, он искал слова, но посмотрел на садовника и- осекся. Он знал такие взгляды, они -- к уходу, и граф, ужасаясь, понял, насколько он зависит от этого человека.
-- Я... э... подумаю, -- сказал он.
-- Фуф.
-- Сейчас мне надо в деревню. Мы еще увидимся.
-- Фуф...
-- А я пока что подумаю.
-- Фуф!
О чем, о чем, но о конкурсе садиков в ближайшей деревне лорд Эмсворт думал с удовольствием. Обычно он это любил. Но сейчас, хотя он и увернулся от сестры, настроение у него было среднее. Легко ли гордой душе признать, что она себе не хозяйка? Словом, граф обходил садики не очень внимательно и немного оживился только в последнем.
Садик был неплохой, стоило посмотреть поближе. Граф открыл калитку и вошел. Собака, дремавшая за бочкой, открыла один глаз. Она была мохнатая, а взгляд у нее -- холодный, недоверчивый, как у маклера, который думает, что вы хотите его обмануть.
Не вглядываясь в нее, лорд Эмсворт засеменил к клумбе желтофиолей и наклонился, чтобы их понюхать.
Казалось бы, что такого -- но собака встрепенулась, словно разгневанный домовладелец, и кинулась на пришельца.
Из летописей Бландингского замка мы знаем, что девятый граф не умел справляться с чужими собаками. Он кричал "Уходи!" и прыгал с неожиданной ловкостью, когда открылась дверь и вышла девочка.
-- Брысь! -- крикнула она.
Услышав ее голос, собака легла на спину, лапами вверх, у ног пришельца, напомнив ему его самого перед шотландским садовником.
Он посмотрел на девочку. Она была маленькая, лет двенадцати, но туманы и заботы придали ее лицу что-то такое, из-за чего лорд счел ее скорее ровесницей. Именно такие девочки в городских переулках таскают детей, которые не меньше их, ведя при этом за руку еще одного ребенка и выкликая третьего. Эта, здешняя, только что умылась и надела бархатное платье, видимо -- самое лучшее, а волосы, не считаясь с модой, заплела в тугую косичку.
-- Э... спасибо, -- сказал лорд Эмсворт.
-- Спасибо, сэр, -- сказала девочка.
Он не совсем понял, за что она его благодарит. Позже, когда они подружились, он открыл, что она благодарит всех за все, но сейчас удивился и долго моргал, глядя на нее сквозь пенсне. Ему вообще было трудно разговаривать с женщинами. Наконец он сказал:
-- Хорошая погода...
-- Да, сэр, -- отвечала она. -- Спасибо, сэр. Лорд Эмсворт посмотрел в свою бумажку.
-- Вы не дочь... э-э... Эбенезера Стокера?
-- Нет, сэр. Мы из города, сэр.
-- Из города? Там жарко. -- Он помолчал, но вспомнил то, что слыхивал в молодости. -- Много выезжали в этом сезоне?
-- Нет, сэр.
-- А как вас зовут?
-- Гледис, сэр. Спасибо, сэр. Это Эрн.
Из домика вышел мальчик с огромным букетом. При третьем лице лорду Эмсворту стало легче.
-- Как поживаете? -- сказал он. -- Замечательные цветы. С приходом брата ободрилась и Гледис.
-- Правда? -- заулыбалась она. -- Я их нарвала там, в парке. Хозяин меня не поймал. Бежал, бежал, да куда ему! Еще камнем швырнула. Попала в подбородок.
Лорд Эмсворт мог бы сказать ей, что парк принадлежит не Макалистеру, но из восхищения и благодарности просто смотрел на нее. Мало того, что одним только словом она укрощает диких собак, -- она бросает камни в садовника, да еще и попадает! Какую ерунду пишут о нынешних девушках... Если они т а к и е, они лучше тех, прежних.
-- А Эрн, -- сказала она, меняя тему, -- вымазал голову. Маслом. На праздник.
-- Праздник?
-- В ихнем парке.
-- Ах, вы идете в парк!
-- Да, сэр, спасибо, сэр.
Впервые этот жуткий праздник показался лорду Эмсворту сносным.
-- Мы непременно разыщем друг друга, -- сердечно сказал он. -- Вы меня узнаете? Я буду... э-э... в цилиндре.
-- Эрн пойдет в панаме, -- сказала она.
Лорд Эмсворт поглядел на него с завистью. Он даже подумал, что эту панаму он знает. Они были вместе лет шесть, но сестра ее отняла и дала жене викария, на благотворительность. Он вздохнул.
-- До свиданья.
-- До свиданья, сэр. Спасибо, сэр.
Задумчиво бредя по улочкам, он встретил леди Констанс.
-- А, Кларенс, вот ты где!
-- Да, -- признался лорд Эмсворт.
-- Все осмотрел?
-- Да.
-- А я иду в этот дом. Викарий сказал, там девочка из Лондона. Благотворительная. Надо напомнить, чтобы вела себя поприличней. С остальными я уже виделась.
-- Думай, что говоришь, -- сказал лорд Эмсворт. -- Оставь свои штуки.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Ты прекрасно знаешь. Я глубоко почитаю эту юную леди. Она проявила редкое мужество и удивительный разум. Я ее в обиду не дам.
В бесчинствах, которые творились в последний понедельник августа, немалую роль играли школьники, и лорду Эмсворту, печально глядевшему на это из-под полей цилиндра, казалось, что у них очень странное понятие о развлечениях. Видимо, человек все же -- Не венец природы.
Мирные обитатели парка куда-то девались, оставляя его удивительно бойким детям и взрослым, которые, по всей вероятности, отбрасывали на это время всякий стыд. Посмотрите на миссис Роситер, думал граф, жену бакалейщика. В любой другой день она тиха, любезна, учтива, только что не падает на колени. А в этот? Шляпка съехала, щеки горят, просто дикарь какой-то. Пьет прямо из бутылки -- правда, пепси, -- а если не пьет, свистит в такую штуку, тещин язык.
Это же его сады! Как они смеют свистеть тут в язык? А вот если бы он пришел к ней в садик, прямо на газон, что бы она запела?
И заметьте, всегда стоит жара. Июль может кончиться снегом, но в первый понедельник августа, когда надо надеть воротничок, жара -- тропическая.