Юлиан Тувим - Ироническая проза
Обзор книги Юлиан Тувим - Ироническая проза
Тувим Юлиан
Ироническая проза
Юлиан Тувим
Ироническая проза
/перевод с польского Асара Эппеля/
ИНТЕРВЬЮ
На визитной карточке, которую протянула мне горничная, стояло: "Богдан Рышард Лупко, литератор". Затем вошел сам литератор Богдан Рышард Лупко, объявил, что он - Богдан Рышард Лупко, литератор, и сел.
Богдан Рышард Лупко оглядел стены, письменный стол, полки и, наконец, голосом дрожащим и радостно возбужденным сказал:
- Вот, значит, храм раздумий, в коем созидает маэстро.
Положительное впечатление, произведенное на меня Богданом Рышардом Лупко возникло как-то сразу. "Маэстрящих" я вообще-то ненавижу. Но, поглядев в его голубые сияющие глаза, полные восторга и поклонения по отношению ко мне (в глазах этих было целое посвящение - длинное, сердечное, преувеличенное, завершенное глубоким уважением и преданностью), поглядев на беспомощные руки Лупко, руки, которые могли быть в данный момент самыми счастливыми, держи они букет роз (предназначенный, разумеется, мне), - я почувствовал теплую симпатию к Богдану Рышарду и с неподдельным дружелюбием ответил:
- Вот, значит.
Лицо Лупко раскраснелось так, словно бы ответ мой был сенсацией, сюрпризом, чем-то менее всего на свете ожидаемым.
Влажным восхищенным взглядом начал он полировать мебель. Он превратился в весеннее солнце, от которого некрашеные полки, стол, стулья (и я сам) засияли, словно наполитуренные.
Мы помолчали несколько мгновений, оба счастливые и смущенно улыбающиеся.
- Я пришел, маэстро, просить у вас интервью. Я редактирую литературный ежеквартальник слушателей Высшей Шелководческой Академии (ВША, - прибавил он с лукавой улыбкой). Журнал наш называется "Зови нас, рань!" и...
Название журнала столь озадачило меня с фонетической стороны, что я прервал Лупко и попросил написать последнее на бумаге. Несколько успокоенный увиденным, я поинтересовался программой журнала, его содержанием, целями и тому подобным, то есть абсолютно не имеющими для меня значения вещами.
Литератор Богдан Рышард откашлялся, малость придвинул стул и с вообушевлением начал излагать:
- Нашей целью, маэстро, являются красота и дух. Мы верим в лучезарное будущее, в победу добра и солнца. Наши идеалы: правда, вера, искусство и сила. Долой слабость! Долой маразм! Мы стремимся к новой заре! Человечество должно возродиться, омытое в кринице истины и духа! Серая повседневность должна исчезнуть с лица земли - мы заменим ее царством духа и красоты.
На благородном лице розового от природы Лупко проступили пылающие помидорные пятна; левой рукой он темпераментно маневрировал между сердцем и потолком.
Программа ежеквартальника мне очень понравилась. Царство красоты и духа было ведь и моей тайной мечтой. Поэтому я спросил, каким образом ВША реализует свои намерения.
Оказалось, что очень просто. Каждый квартал будет выходить по номеру "Зови нас, рань!", в каковом будет прививаться человечеству вера в красоту, в дух и в лучезарное будущее. С помощью идеалов, истины, искусства и могущества будут изгнаны из мира слабость и маразм, после чего все начнут стремиться к заре - и народы автоматически возродятся в кринице истины и духа. Тут-то и исчезнет серая повседневность, а затем уже настанет царство духа и красоты.
Не скрою - я загорелся этими идеями. Ведь все было ясно и без долгих слов... подумать только, человек веками мучается, трудится, ищет новых дорог, проглатывает сотни книг, но все более погрязает в сомнениях и внутреннем разладе. А между тем вот этакий Богдан Рышард с молниеносной быстротой овладел совокупностью проблем и загадок, наметил себе чудесную цель, изыскал простые средства для ее достижения и - в орлином полете - мчит к победе.
- Чем же я могу быть вам полезен? - спросил я.
- Мы просим, маэстро, интервью! Мы ждем, чтобы со страниц нашего ежеквартальнка прозвучали сильные мужские слова...
- Пожалуйста, задавайте вопросы.
Лупко вытащил из кармана блокнот и карандаш.
- Что маэстро думает о красоте?
Я не колеблясь ответил:
- Верю в лучезарное будущее красоты.
- Великолепно! Великолепно! - шептал Лупко, записывая небывалый мой ответ.
- А о духе что вы думаете, маэстро?
- Дух - это сила. Истина духа и веры должна светить человечеству, а дорога к ней ведет через золотые врата искусства.
Лупко от восторга потерял рассудок.
- Верно! Верно! - говорил он горячим, заклинательским шепотом, записывая мои слова. - А каковы, маэстро, должны быть идеалы человечества?
- Идеалами человечества должны быть сила и вера в лучезарную зарю рассвета! Народам следует возродиться в кринице истины и духа, а лозунгом их должна стать вера в то, что маразм и слабость исчезнут с лица земли, омытые рассветными лучами царства духа.
Лупко плакал. Из пылких, горящих глаз его слезы стекали на помидорные пятна, а последующие капали на блокнот, испещренный нервическими буквами.
- Ну не чудотворно ли, ну не чудесно ли, - воскликнул он, - что вы, маэстро, понимаете все и чувствуете, как мы! Ведь мы же не сговаривались! Ведь из ваших уст, маэстро, я услышал подтверждение наших идеалов! Да! Мы тоже веруем в лучезарную победу духа! Наши идеалы идентичны: сила, искусство и истина! Мы устремляемся вместе с вами к новой заре!
- Вместе, юные друзья! - крикнул я. - Да здравствует дух!
- Да здравствует!!! - завыл Лупко уже в трансе, уже в экстазе, уже мой навеки.
- А теперь - водяры бы, девок бы, надраться бы, трах-тарарах бы! рычал я, как безумный, самозабвенно вознеся десницу к потолку.
- Да! Да! - кричал Лупко в идеалистическом промрачении. - Вместе! Водки! Девок! Трах-тарарах! Надраться! К новой заре! К новым рассветам!
Возвращались мы с Бодей в лучезарном сиянии новой зари. Было семь утра. Бодя плелся потрепанный и помятый.
Наконец он пробормотал:
- Слышь, Юлька!.. А может, на вокзале продадут?
Как известно, железнодорожные буфеты открыты круглосуточно и без перерыва, а с недавних пор стали продавать там и спиртные напитки.
1931 г.
ГОРОДСКОЙ ПРОКАЗНИК
Миллион милых шуток и проказ с приспособлениями и без
I
Ты входишь в скобяную лавку, когда хозяин завтракает (или обедает) на своей половине, а за прилавком стоит приказчик.
Ты входишь и с очень серьезным видом, с видом человека, который прекрасно знает, что ему нужно, спрашиваешь:
- Будьте любезны, дайте мне "Избранные сочинения" Леонардо да Винчи в переводе Стаффа.
- Чего?
- Я прошу "Избранные сочинения" Леонардо да Винчи в переводе Стаффа.
- Пардон... Не понимаю-с... У нас тут скобяная торговля...
- Вот я и говорю - в переводе Стаффа, два тома.
- Извиняюсь... Но вы, кажется, не заметили... что лавка-то со скобяным товаром...
- Я знаю, любезный, что говорю! И не надо меня учить. Издание Мортковича, перевод Стаффа, два тома.
- Извольте тогда подождать... Пойду позову хозяина... а то я, ей-богу...
Приказчик идет за хозяином, рассказывает ему о чудном клиенте и его дикой просьбе. Спустя минуту оба появляются в лавке. Хозяин внутренне готов или к скандалу, или к тому, что придется иметь дело с душевнобольным. Смерив тебя взглядом, он довольно грозно спрашивает:
- Ну-с? Чего изволите?
А ты в ответ очень спокойно:
- Да вот гайку зашел купить.
II
Ты входишь в магазин головных уборов, подходишь к прилавку, вынимаешь из кармана блокнот и карандаш и пишешь на листке: "Покажите, мне, пожалуйста, черный котелок". Листочек протягиваешь продавщице. Она читает, с состраданием глядит на бедняжку немого и показывает тебе несколько шляп. Ты примеряешь их, выбираешь одну и снова пишешь на листке: "Эта подойдет. Сколько стоит?"
Растроганная твоим физическим изъяном, продавщица решает, что ты к тому же еще и глухой, и поэтому пишет на листочке цену. Ты читаешь, киваешь головой, делаешь жест, выражающий сожаление по поводу дороговизны, платишь деньги и надеваешь новый котелок. Затем, поклонившись, ты громко и отчетливо произносишь:
- Мое почтение!
И уходишь из магазина.
III
В кондитерской ты спрашиваешь, есть ли в продаже шоколадные буквы: 10 букв "N" и 12 букв "L".
- Сейчас, к сожалению, нету, - отвечает хозяйка, - но если изволите прийти в четыре, они будут готовы.
Уже в три ты в магазине. Ждешь, нетерпеливо расхаживаешь, в общем, делаешь вил, что спешишь. Ровно в четыре услужливая хозяйка показывает тебе 10 шоколадных "N" и двенадцать "L".
Ты таращишь глаза, и кровь бросается тебе в голову от возмущения.
- Позвольте, что это такое? Они какие-то вычурные, завитушки какие-то! Мне нужны простые печатные буквы латинского алфавита: десть букв "N" и двенадцать букв "L". Да-а-а, порядочки у нас!..
Хозяйка сто раз просит ее извинить, вызывает специалиста-кондитера, и вдвоем вы растолковываете ему, что следует сделать из шоколада десять букв "N" и двенадцать букв "L", а не какие-то там другие, и притом без всяких финтифлюшек. Можешь, если хочешь, даже нарисовать кондитеру, что тебе нужно.
