Ганс Носсак - Кассандра
Обзор книги Ганс Носсак - Кассандра
Носсак Ганс Эрих
Кассандра
Ганс Эрих Носсак
Кассандра
Пер. с нем. - А.Карельский.
Что нам за дело до Кассандры?
Так сказал отец, и я отчетливо помню его лицо при этих словах. Он сидел у очага, напротив матери, склонившейся над рукодельем. Я ходил взад и вперед в глубине залы, в полумраке. Это я спросил отца о Кассандре. Сначала он будто и не расслышал вопроса; потом чуть приподнял голову и слегка повернул ее в мою сторону. При этом он сощурил глаза, и бесчисленные морщинки разбежались по его лицу. Собственно, морщинки были всегда - я думаю, от цепкости взгляда. Но сейчас они будто ожили и заиграли, а в узкой щелке между веками вспыхнул, отразившись, огонь очага. Когда он так смотрел на людей, те сразу терялись. Не знали, как это понимать.
Если говорить правду, мне и впрямь не было дела до Кассандры. Что она молодому, двадцатилетнему парню, у которого есть девчонка в порту и он тайком бегает к ней по ночам. Я бы и сейчас предпочел быть с нею, а не в обществе родителей, и прикидывал, как бы удрать понезаметней. Думаю, что отец эта понимал. Его не так-то просто было провести.
Но мать просила, чтобы я время от времени по вечерам задавал ему такие вопросы. Тогда прошло уже несколько месяцев с тех пор, как отец наконец-то вернулся из-под Трои и мы установили порядок в Итаке. После всех мытарств и тревог мы, собственно говоря, могли бы жить теперь в мире и спокойствии. По с отцом творилось что-то неладное - во всяком случае, мать беспокоилась за него. Ей казалось, что он скучает, что мыслями он не всегда с нами. По вечерам он часами мог сидеть напротив нее в полном молчании. Потом вдруг словно спохватывался, указывал на рукоделье и спрашивал, что это будет. Разумеется, сразу было видно, что он лишь прикидывается, будто ему это интересно.
Тогда мы еще не знали, что так было с большинством мужчин, проведших десять лет на войне. Они отвыкли от мирной жизни. А отцу, которого вдобавок еще и после войны несколько лет мотало по свету, приходилось совсем туго. Позже это внутреннее беспокойство так и увлекло его снова от нас, погнало в Додону, к жрецам, и умер он на чужбине. Да обретет он там мир, которого искал.
Мать, выходит, не зря опасалась; только я тогда этого не понимал. Днем и ночью она все измышляла, чем бы его занять и отвлечь. Будет лучше, думалось ей, если мы заставим его почаще рассказывать о своих приключениях. Но в этом и была ошибка. Теперь-то я знаю, что люди, действительно проведшие долгие годы на войне и игравшие в ней какую-то роль, говорят о ней неохотно. Речистыми бывают лишь те, кто наблюдал войну со стороны. Когда они приходили к нам и начинали: "А помнишь?.." - отец издевался над ними, недоверчиво восклицая: "Да не может быть!" По чаще всего он просто уходил, чтобы не слушать. В тот вечер я по чистой случайности спросил о Кассандре. Наверно, услыхал днем в городе ее имя. Я о ней только в знал, что она была троянской царевной и что по возвращении Агамемнона из Трои ее убили вместе с ним. Да, как вспомнишь... Что мне было за дело до Кассандры?
С тех пор все переменилось, и она меня очень даже интересует. Почти пятьдесят лет прошло. Хочется все это понять, разобраться в делах былого. Гости, приезжающие в Итаку, выспрашивают меня о троянской войне. Я хоть и не участвовал в ней, но они считают, что, как сын Одиссея, я должен знать о ней больше других. А в результате я сам узнаю о ней от этих любопытствующих больше, чем из рассказов отца, который был скуп на слова. Вот хотя бы поэты - они разъезжают повсюду, наводят справки, а потом из всего, что слыхали, делают гимны. Немало меж ними пустомель, и тут только и смотришь, как бы поскорей отделаться от них с помощью подарка. Но попадаются и серьезные люди - такой уже уедет, а ты все еще думаешь о нем. Одного я особенно часто вспоминаю. Вот только имя забыл. Кажется, он был родом из Малой Азии или с одного из тамошних островов. Довольно еще молодой, напивался жестоко, но даже и тогда говорил так, что заслушаешься. Страшно становилось за него. Он-то и спросил меня про Кассандру: знаю ли я что-нибудь о ней. Я спросил в ответ, почему он интересуется именно Кассандрой. Ведь не такую уж важную роль играла она во всей той войне. И он сказал: "Это вот как в ясный безоблачный полдень - вдруг видишь вдали на равнине или посреди кустарников поднимающийся ввысь голубовато-серый столбик дыма. Наверху он бесследно тает в сиянии небес. А ты стоишь и удивляешься - что за невидимый огонь там может гореть".
Этой картины я не могу забыть. Может, она правдива, а может, и нет. Из таких вот картин и из того, чего наслушается там и сям человек, он складывает себе стройную легенду и в конце концов начинает думать, что так оно все и было. Иной раз уверует даже в то, что сам был при этом. Вот и я - как могу я сейчас, после стольких лет, точно сказать, что я слышал от отца, что от других, а что всего лишь вообразил себе?
Но вернемся к Кассандре. Большая часть моих сведений о ней идет не от отца, а от Пилада. Того Пилада, что был дружен с царем Орестом. Он ведь был несколькими годами старше Ореста и успел еще захватить конец войны. Совсем зеленым юношей он был приставлен к походной свите царя Агамемнона, для личных ему услуг. Поэтому он всегда был при нем - и в лагере, и в палатке - и много узнал такого, что не доходило до других. Надо, конечно, учитывать, что он был еще очень молод и многого не понимал. Так или иначе, в последние дни войны он познакомился с Кассандрой, тем более что и домой он отплывал вместе с Агамемноном и с ней на одном корабле. А позже бессильный чем-либо помочь - он присутствовал и при том, как этот могущественный царь и Кассандра вместе с ним были по прибытии умерщвлены Эгисфом. Говорят, что к убийству причастна была и царица. Может статься, предатель заморочил ей голову. У нас в Итаке тоже много чего бывало: не все ведь женщины такие, как моя мать. Лучше об этом не говорить. Подобные злодейства - всего лишь следствие столь долгой войны. Да оградит нас небо от таких бед.
С самим Орестом я не был знаком. Он повсюду слывет хорошим царем, и прошлого уже никто не поминает, но я думаю, мы с ним едва ли бы сошлись. Когда я в то время ездил по Греции, чтобы наладить связи с отдельными правителями - это было После того, как отец снова покинул нас и я заступил его место на троне в Итаке, - Ореста я в Микенах так и не повстречал. Они с Пиладом давно уже восстановили порядок в своей стране, но во время переворота, к сожалению, погибла и его мать. Орест после этого долго странствовал по свету, и никто не знал, где он. Царством в его отсутствие управлял Пилад.
С Пиладом нас сразу связала такая сердечная дружба, что я в нарушение всех своих планов целых три недели провел в Микенах. Из вечера в вечер сидели мы друг подле друга и говорили обо всем. О своем отце я тоже узнал от него много такого, чего не слыхал раньше. Сейчас Пилад уже совсем старик, ему далеко за восемьдесят. Время от времени мы через общих знакомых шлем друг другу приветы и маленькие подарки.
Так вот, в тот вечер, когда я случайно упомянул имя Кассандры, я был бы в крайнем затруднении, если бы мне пришлось отвечать на вопрос отца. К счастью, мать пришла мне на помощь и в свою очередь спросила:
- Она ведь к тому времени была не так уж и молода. Почему она, собственно, не вышла замуж?
- Троянских царевен было так много, попробуй пристрой всех, - с усмешкой ответил отец. И опять погрузился в молчание, будто и думать об этом забыл.
Мы с матерью переглянулись украдкой. По-моему, мы уже втайне порадовались, что все так хорошо обошлось, и я твердо решил про себя быть впредь осторожнее. Но отец вдруг снова поднял глаза и спросил мать:
- Поясни хоть ты мне, я мужчина, откуда мне знать: по каким причинам молоденькая девушка может отказать богу, если он хочет взять ее в жены?
- Богу? - переспросила мать, не сразу поняв, о чем идет речь.
- Ведь разве это не удивительно, не чудесно почувствовать себя избранницей? Как тут можно устоять?
- Если любишь другого...
- Ты так думаешь?
- Да.
- И даже если речь идет о Фебе? Тебе не кажется, что он затмевает все вокруг, когда человек встречается с ним? Что человек готов забыть все, что было прежде, и скорее умереть вместе с ним, чем жить воспоминаниями?
- Почем я знаю? - ответила мать и невольно оглянулась в сгустившемся сумраке залы. - Не пристало о таком говорить.
- Но вы же сами хотели узнать о Кассандре. Кстати говоря, никого другого она не любила. В том-то и загвоздка.
- А может, она не поверила, что это Он?
- Вот это возможно. Да. Молоденьким девушкам полагается блюсти себя и осторожничать. Не ровен час - нарвешься на мошенника. А все-таки в этом случае...
- Не пристало нам так любопытствовать... - снова попыталась мать прервать разговор.
- Это верно. Ни к чему нам допытываться о чувствах молодой девушки. Но все же Кассандра не сомневалась в том, что ее добивается именно Феб.
- Откуда тебе это знать, Одиссей? Разве ты говорил с ней?