Эфрен Абуэг - Современная филиппинская новелла (60-70 годы)
— Верно думаешь, сынок, — ответил он.
БОГАЧ В НАШЕЙ СЕМЬЕ
© 1978 by New Day Publishers
Перевод В. Макаренко
Когда я был маленьким, я жил с родителями и братом в небольшой деревушке на Филиппинах. У нас была крытая соломой бамбуковая хижина, продуваемая всеми ветрами, сотрясавшаяся до основания в бурю и заливаемая ливнями. В засушливые годы, когда не родила наша земля, нам приходилось питаться травой и листьями деревьев. В наводнение же, когда погибал весь урожай, варили косточки плодов со щепоткой соли. Однажды саранча пожрала в нашей деревне подчистую все, что росло, — тогда мы почти все лето жили только жареными кузнечиками и тертыми кореньями.
Мы как-то переживали все эти невзгоды, когда они случались поодиночке. Но когда они вдруг свалились на нас все вместе — мне тогда уже стукнуло семь лет, — это было слишком даже для нашей семьи, отличавшейся стойкостью и долготерпением. Трагедия эта буквально парализовала всех нас и физически и морально; поэтому мы обычно собирались в нашей сотрясаемой ветром хижине и дни напролет только и говорили о еде. Именно в том году речь все чаще заходила о моем дяде — дяде Саторе, которого все называли богачом.
Мне еще никогда не доводилось видеть моего легендарного дядюшку, но как только отец, мечтательно закатывая глаза, заговаривал о его деньгах, мне все сильнее хотелось, чтобы наступил наконец тот день, когда он навестит нас в нашем доме. Однако больше всех желал повидать его мой брат Пекто.
Раз как-то Пекто сидел во дворе на бамбуковой волокуше и наигрывал на своей самодельной гитаре. Вдруг сверху рядом с ним шлепнулся кокосовый орех. Пекто застыл на миг в ленивом недоумении, устремив невидящий взгляд к верхушке кокосовой пальмы, а потом снова забренчал на гитаре, время от времени отпихивая ногой поросят, которые так и норовили подрыться под волокушу и опрокинуть ее своими перепачканными рыльцами. Как только на солнце сделалось нестерпимо жарко, Пекто растянулся на волокуше и тут же уснул.
Мать выглянула в окно с недовольным видом, а заметив развалившегося сына, выхватила из кучи дров у печи здоровенную палку и очень решительно направилась к нему. Но путь ей преградил вскочивший с лавки отец, который отнял у нее палку.
— Как ты можешь только позволять такое? — раздраженно спросила мать.
— Позволять какое? — изумился отец.
— Выгляни в окно и сам посмотри.
Отец выглянул и увидел, что мой братец мирно посапывает на волокуше на самом солнцепеке, а вокруг него копошатся в грязи замызганные поросята.
— Я не вижу ничего такого, — ответил отец матери.
— Разве ты не видишь, какой сын растет у тебя? — выкрикнула мать.
— Я вижу, что Пекто спит на волокуше, — спокойно возразил отец. — Но я не вижу ничего дурного в том, что он спит. Он, наверное, дремлет. Только и всего.
У матери от гнева даже потемнело лицо.
— Ну скажи, сынок, что плохого в том, что человек спит? — обратился ко мне отец.
— Поспать совсем неплохо, — отвечал я ему, — особенно в такой день.
— Ты слышала? Устами младенца глаголет истина, — доказывал он матери.
Мать, ничего не ответив, ушла в комнату и хлопнула дверью. Слышно было, как она гладила белье. Отец, однако, выглядел несколько обеспокоенным. Он потоптался на кухне, то вздыхая, то мурлыкая что-то про себя. Потом вдруг сорвал с вешалки свою старую соломенную шляпу и выскочил из дому.
Я вышел во двор и взобрался на манговое дерево. Мне всегда было интересно посмотреть, как выглядит все вокруг с верхушки манго. Когда отец возвратился домой, Пекто все еще спал на прежнем месте. Присев на край волокуши подле него, отец кликнул меня. Я мигом скатился вниз с дерева.
— Ну вот, сынок, — проговорил отец, отдуваясь, — твой дядя Сатор собирается к нам в гости.
— Это тот богач — дядюшка Сатор, да? — переспросил я недоверчиво.
— Он самый, — подтвердил отец.
Тут Пекто приоткрыл глаза и навострил уши. Потом вдруг вскочил как ужаленный на ноги и замахал руками.
— Я тут что-то слышал про дядюшку Сатора? — спросил он.
— Да, он собирается навестить нас, — снова сказал отец.
— Говорят, у него куча денег, — проронил я, прямо ни к кому не обращаясь.
— Да, мой брат богат, это правда, — объяснил нам отец. — Но вот беда: у него нет сына, которому он бы мог завещать свое богатство.
— Вот бы он мне его завещал, — вырвалось у меня.
— Тебе хочется иметь кучу денег, сынок?
— Конечно, хочется, — признался я отцу и брату.
— Ну что ж, трудись получше, когда дядя будет у нас, — посоветовал отец. — А то ему вряд ли захочется завещать свои деньги ленивому мальчику.
— Буду работать изо всех сил день и ночь, — пообещал я.
— А мне бы хотелось, чтобы дядюшка Сатор разделил свое богатство между нами, — вступил в разговор Пекто, как бы опомнившись. — Деньги — вот что мне нужно, чтобы начать жить.
Отец не обратил на него никакого внимания, поднялся и пошел. Брат внимательно следил за ним, пока он не скрылся в кокосовой роще. Я же отправился в дом, чтобы попросить поесть.
Несколько дней спустя напротив нашего дома остановился роскошный автомобиль. Шофер проворно выскочил из кабины и услужливо распахнул заднюю дверцу машины. Из нее показался толстый человек с блестящей тростью, важно попыхивавший большущей сигарой. Мы с отцом не мешкая выбежали из дома и бросились навстречу прибывшему.
— Как я рад, что ты наконец навестил нас, братец, — начал отец.
— Общий привет, — важно бросил дядюшка Сатор. — Всегда рад и полагаю своим долгом навестить бедных людей.
— Конечно, мы — бедные люди, — согласился я.
— А ты кто такой? — спросил меня дядюшка.
— Да это мой младшенький, — объяснил за меня отец.
— А откуда тебе известно, что вы — бедные? — обратился снова ко мне дядюшка Сатор, пропустив мимо ушей отцовское разъяснение.
— Да нам просто есть нечего, — отвечал я ему. — Иногда жуем траву, только чтобы набить желудки.
— Для мышц живота это полезное упражнение, — заявил дядюшка с важной миной.
Отец угодливо рассмеялся. Они переступили повалившиеся ворота, пересекли замощенный камнем двор и вошли в дом. Мать вежливо поздоровалась с дядей и отправилась к себе на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть.
Дядюшка Сатор плюхнулся в единственное кресло, одарив всех сияющей улыбкой. Отец устроился на полу и принялся перекатывать порожний кувшин, словно резиновый мячик, пытаясь таким образом привлечь дядино внимание. Дядюшка Сатор сделал вид, будто не замечает этой уловки, но отец продолжал катать кувшин по полу, раздражая всех, кто находился в комнате.
— Если я не ошибаюсь, — проговорил наконец дядя, — тебе хотелось бы, чтобы этот кувшин наполнился красным вином?
— Ты совсем не ошибаешься, братец, — отвечал отец с усмешкой.
— Если я не ошибаюсь, — обратился он на этот раз ко мне, — ты тоже склонен покрепче вцепиться в этот кувшин.
— Вы совсем не ошибаетесь, дядюшка, — согласился я.
Дядюшка Сатор неторопливо развязал свой шелковый кушак, величественным движением вытащил пухлую пачку бумажных денег и положил ее на пол. Отец подскочил на месте и перебрался поближе к ногам дядюшки, намереваясь заграбастать эти денежки, но дядя дал ему по рукам. Глаза отца заблестели, как у ребенка, радующегося новой игрушке. Он никак не мог поверить, что в одном месте сразу может быть так много денег.
Наконец дядюшка Сатор протянул мне песо, чтобы я сбегал купить вина в лавке. Когда я возвратился домой, все было спокойно. Я заглянул на кухню и увидел, что обед уже готов. Когда я вошел в комнату, отец тут же поднялся. Но первый глоток сделал все-таки дядя. Оторвавшись от кувшина, он поставил его на пол, и только тогда удалось немного выпить и нам с отцом.
— Ты, кажется, говорил мне, что у тебя есть еще один сын? — спросил дядя отца, когда кувшин обошел всех по кругу раза три.
— Да, конечно. Его зовут Пекто, — спохватился отец. — Сынок, а где твой брат?
— Я видел его возле амбара, когда пришел.
— Интересно, что он там делает? — поразился отец.
В это время в комнату вошла мать и выглянула в окошко.
— Что это мальцу взбрело в голову? — нерешительно проговорила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Все сгрудились у окна, стараясь разглядеть Пекто, который направо и налево рубил разросшийся кустарник вокруг амбара. Рядом с ним высилась груда сучьев.
— Что ты там делаешь, сынок? — крикнул ему отец.
— Я работаю! — отвечал Пекто.. — Думал вот весь двор очистить сегодня, да, видно, не рассчитал свои силы. Буду работать до самой ночи, а завтра начну рубить деревья.
