Осаму Дадзай - Современная японская новелла 1945–1978
Новелла Фумико Хаяси «Поздние хризантемы», написанная через три года после окончания войны и еще хранящая в себе отзвуки военного времени, повествует о жизненном пути гейши Кин. Писательница с тонким мастерством рассказывает о неудавшейся, исковерканной жизни своей героини.
В молодости все помыслы героини были сосредоточенны на деньгах, — так ее учила жизнь, — но по мере того, как она старела, и особенно после тяжких испытаний ужасной войны, жизнь в одиночестве стала пугать Кин. Ей советовали взять на воспитание девочку, но она не сделала этого…
Фумико Хаяси показывает не внешнюю, парадную сторону жизни гейши, а ее несчастную судьбу, она обличает буржуазное общество, которое, по сути дела, во многом виновно в несчастиях Кин.
О торжестве любви, о ее разрушительной силе, страданиях и ненависти рассказывает Ясуси Иноуэ в новелле «Охотничье ружье», переведенной на несколько европейских языков.
Всепоглощающий пламень любви губит также и героев новеллы Кадзуо Окамацу «Огонь человеческий». В ней повествуется о судьбе женщины, покончившей жизнь самоубийством вместе с любимым человеком из-за запретной любви. «Двойное самоубийство» вплоть до последнего времени является своеобразной «национальной традицией». И сегодня нередко на страницах японских газет можно прочесть сообщение о том, что такая-то молодая возлюбленная пара, которой родители запрещали вступить в брак, совершила «двойное самоубийство», бросившись в кратер потухшего вулкана.
О любви и рассказ-раздумье Дзюнко Инадзавы «Обручальное кольцо». В нем нет трагических коллизий, в нем никто не гибнет; скучноватая жизнь современной семьи, грустные размышления главной героини, характерные для эпохи «индустриального общества», обезличивающего человека.
В новелле Ёсио Мори «Через пустырь» рассказывается о любви как о спасительной силе. Жизнь двадцатичетырехлетней Тамиэ Ёсимуры складывается неудачно. Когда-то она работала медсестрой в больнице, откуда ушла, посчитав себя виновной в смерти одной больной. Бросила она и вечернюю школу. Ее мать, у которой на руках еще двое детей, живет на грани нищеты и не может помочь Тамиэ. Девушка пытается добыть средства к существованию заработками в баре, начинает пить, встречаться с мужчинами сомнительного поведения и постепенно сама опускается на дно. Доведенная до отчаяния, она принимает большую дозу лекарств, пытаясь покончить жизнь самоубийством.
Спасает ее от смерти молодой рабочий Микио Тэрасима. Он давно любит Тамиэ, с которой познакомился в вечерней школе, и эта любовь помогает ему в поисках выхода из одиночества. Тэрасима работает в складе одной крупной фирмы, хозяева которой постоянно призывают рабочих и служащих любить семью, фирму и родину. Но в этом обществе «всеобщей любви и благоденствия», в котором лицемеры-предприниматели пекутся лишь о собственных барышах, он, как и многие его сверстники-рабочие, чувствует себя одиноким и заброшенным, как на пустыре. В этом «обществе изобилия», каким его старается представить официальная пропаганда, Микио и Тамиэ оказываются обездоленными и неустроенными.
Автор убедительно и с гуманистических позиций раскрывает душевный мир своих героев, показывает, что Тамиэ и Микио, поверившие в свою любовь, в конце концов найдут свое место в жизни.
Лирической поэмой о счастливой любви можно по праву назвать рассказ Тэцуо Миуры «Река Терпения». В нем создан один из самых пленительных женских образов в послевоенной японской прозе.
По сравнению с другими произведениями сборника весьма необычна по своему сюжету новелла Ситиро Фукадзавы «Сказ о горе Нараяма», опубликованная в 1956 году. Она близка по духу к народной легенде. В расположенной у подножия Нараяма деревне старики, чтобы не быть обузой для семей, уходили на эту гору, почитавшуюся священной, и умирали там в одиночестве. Тех, кто был уже бессилен сам подняться на гору Нараяма, приносили туда их дети. Так случилось и с главной героиней новеллы бабушкой О-Рин. В свои семьдесят лет она еще полна сил, но решается отправиться на гору Нараяма, чтобы не быть в тягость в большой семье своего единственного сына…
Хотя в новелле речь идет о неопределенно далеких временах, проблема неустроенности стариков весьма актуальна и в сегодняшней Японии, в которой сейчас насчитывается более десяти миллионов человек в возрасте свыше шестидесяти лет. Большинство из них вынуждено существовать на пенсию, размеры которой в три раза меньше прожиточного минимума. Немало и таких, кто вообще не получает пенсии, забыт обществом и брошен детьми. Многие больные пожилые японцы не выдерживают такого существования и накладывают на себя руки. К примеру, лишь за один 1978 год, по данным газеты «Асахи», свыше семи тысяч японцев старше пятидесяти пяти лет совершили самоубийства.
Интересен небольшой по объему рассказ «Воздушный сад». Это — зарисовка из жизни типичной современной семьи. Сюжет несложен: по недосмотру из клетки с двумя белочками, стоявшей в «висячем садике» на балконе, убегают оба зверька, но спустя несколько дней одна из белок, самочка, возвращается и вскоре приносит потомство, маленьких бельчат. Рассказ ведется от имени главы семьи. Небольшой эпизод с белками дает повод для показа семейных будней, а возвращение белки и появление на свет маленьких бельчат заставляет хозяина дома невольно вспомнить рождение сына, свою радость при этом и сопоставить эти события, являющиеся частицей понятия «жизнь», с ежедневными списками погибших, поступающими в редакцию его газеты с театра военных действий во Вьетнаме (рассказ написан в годы, когда эта война еще продолжалась).
Весьма интересная новелла «Праздник ветра». Это чисто «бытовой», «семейный» рассказ, хорошо раскрывающий нравы и моральные устои японской семьи. Речь идет о двух сыновьях — законном и внебрачном. Отец давно скончался, и братья тоже уже пожилые люди, фактически незнакомые друг другу. Но во исполнение воли матери, которой восемьдесят пять лет и жить ей осталось уже недолго, внебрачный сын разыскивает могилу отца, встречается со своим братом. Здесь показаны отношения между родителями и детьми, место религии в быту, культ предков, и поныне свойственный психологии японца, каким бы современным ни показался человек и кем бы он ни был — инженером, бизнесменом или врачом.
Хищник крупного масштаба предстает перед нами в произведении Такэси Кайко «Голый король». Фабрикант Ота молится лишь одному богу — богу наживы. На его фабриках производят краски, и для Ота совершенно безразлично, будут ли его краски подновлять заборы или их используют в живописи. Именно поэтому он превращает в рекламный трюк выдвинутую честным и порядочным художником идею о проведении конкурса детского рисунка. Делец Ота доволен: миллионы детей захотят принять участие в конкурсе рисунка и будут покупать его краски, а это принесет фабриканту новые доходы. Во всепоглощающей погоне за деньгами Ота забывает даже о своем единственном сыне Таро, о его духовном воспитании. Лишь учитель рисования помогает мальчику обрести радость узнавания мира, приобщения к нему.
* * *Перевернув последнюю страницу этой книги, читатели заметят, что не все представленное в ней имеет равную художественную ценность. Однако они не смогут отрицать того, что все эти произведения в целом помогли им в какой-то мере познакомиться с Японией, с жизнью ее народа.
Михаил Демченко
ОСАМУ ДАДЗАЙ
ЖЕНА ВИЙОНА
Перевод Кима Минэ
Меня разбудил громкий звук быстро раздвинутой двери. Но я не встала — я знала, это пришел муж. Он всегда возвращался домой поздно и пьяным. Тяжело дыша, зажег он в соседней комнате свет и вдруг начал лихорадочно рыться в письменном столе и книжном шкафу, будто что-то искал там. Затем тяжело опустился на татами, и до меня донеслось его прерывистое дыхание. «Что он там делает?» — недоумевала я.
— Это ты? — окликнула я мужа. — Ты голоден? Если хочешь поесть, ужин в буфете.
— Да-а? Спасибо, — неожиданно ласково проговорил он. — Как себя чувствует наш малыш? Температура еще держится?
Этот вопрос удивил меня. Нашему мальчику в будущем году должно было исполниться четыре года, но то ли от недоедания, то ли от дурной наследственности, — муж мой много пил, — то ли потому, что мальчик вечно болел, ростом он был меньше двухлетнего ребенка. Он едва умел ходить и почти ничего не говорил, из его ротика вырывались лишь отдельные звуки: ума, ума, ня, ня! Мне казалось, что он слабоумный. Когда я ходила с ним в баню, раздевала и брала его на руки, каким худеньким и некрасивым он выглядел! Жгучие слезы наполняли мои глаза, и я плакала, не стесняясь людей. Кроме того, у него часто повышалась температура или болел животик. А мужу до этого, казалось, не было никакого дела, он почти не бывал дома, и я совсем теряла голову. Если я говорила ему, что мальчику снова плохо, он равнодушно отвечал: «Да? Надо бы показать его врачу», — потом надевал свою крылатку и уходил. Но денег на врача не было, и мне ничего не оставалось, как только лечь рядом с малышом и молча гладить его по головке.
