Диана Килина - Noir (СИ)
Я посмотрела на мужа, потом на Готье и решилась. В конце концов, я ничего не теряю.
Медленно обойдя стол – иногда забывала, что могу парить и проходить сквозь предметы и стены : человеческие привычки в моем бесплотном теле были порой до крайнего сильны. Приблизилась к рыцарю , наклонилась к его уху, пышные волосы задели его кожу, и могу поклясться – он дернулся. Я не стала заострять внимание на этом, потому что собиралась открыть рыцарю свой маленький секрет.
Он сидел прямой , как палка, правда, с небольшим креном влево, поэтому я еще ближе наклонилась и позвала его. Мягко, тягуче:
- Готье…
Он дернул щекой и косо посмотрел на моего мужа.
- Что-то не так, сударь? – поднял брови Жюблен , заметив этот взгляд .
Готье отрицательно мотнул головой, отодвинул от себя тарелку с недоеденным пирогом и собрался вставать из-за стола, наплевав на этикет. Я не могла отпустить его так просто, ведь не сказала главного, оттого позвала еще раз и легко тронула за рукав.
Под моими пальцами зашуршала ткань, и я испуганно отдернула руку.
Я почувствовала тепло – человеческое тепло! Это меня подхлестнуло. В азарте я схватила Готье за ладонь и почти закричала ему в ухо:
- Он убил меня!
Рыцарь застыл и побледнел сильнее, если такое вообще было возможно. Капелька пота тонкой струйкой скатилась с его виска по щеке и зависла на долю секунды на подбородке, а затем упала на его рукав. Я опустила глаза и увидела следы своих пальцев на мягкой ткани – тонкие складки, которые быстро разгладились, когда он…
Сжал ладонь.
Моя рука, моя невидимая, призрачная рука, оказалась в крепком захвате. От удивления я вздрогнула, и это было фатальной ошибкой – когда пугаюсь, это всегда отбрасывает меня к тому месту, где закончилась моя жизнь.
***
Я слышал.
Слышал ледяной шепот, зовущий меня по имени. Я почувствовал холодное прикосновение, и клянусь, что чувствовал нечто похожее на чьи-то пальцы в своей руке.
Такое возможно?
Сжимая и разжимая ладонь, я пытался уловить это странное ощущение еще раз, но тщетно. Все резко закончилось, непонятный холод отступил так же резко, как и появился.
Так и не доев пирог, я с огромным трудом сохранил невозмутимое выражение лица и поднялся из-за стола. Пожелав графу спокойной ночи, я медленно поднялся по лестнице, снова задержавшись у портрета Нуар – ее красота притягивала взгляд. Да, жена графа была безумно красива.
Погруженный в свои раздумья, я вошел в комнату, которую любезно подготовила горничная и сел на широкую кровать с резной дубовой спинкой.
Разглядывая свои руки, я несколько раз моргнул, а потом встряхнул ладони, прогоняя остатки наваждения.
Скорее всего, просто показалось. В замках всегда царит жутковатая атмосфера, к тому же каждый из них сопровождает обязательная легенда о призраках. Наверняка я слишком впечатлился историей о погибшей графине, вот и все.
Мой взгляд упал на кувшин, стоящий на умывальнике, и я быстрым движение пересек покои, чтобы омыться. Прополоскав рот и руки, я снял с себя кафтан и рубашку, чтобы протереть тело влажным платком, пропитанным отваром из каких-то пряных трав. Рядом с кувшином я обнаружил розовую воду в стеклянной бутылке и, недолго думая, разделся полностью, чтобы завершить все процедуры.
Прохладный воздух коснулся кожи вместе с тряпкой, которой я быстрыми движениями протирал подмышки и пах. От резкого сладкого запаха разболелась голова, и я коротко поморщился, когда отбросил платок в сторону. Поглядев на одежду, я решил вывесить ее за окно, чтобы к утру она хоть как-то посвежела, и надел одну рубаху - вряд ли горничная обрадуется утром, застав в постели голого мужика.
Забравшись на кровать, я подбил подушки, подняв их повыше. Эфес меча всегда находится недалеко от правой руки, и спать я привык, полусидя – времена сейчас неспокойные.
Да и в замке, если признаться, все-таки витает странная атмосфера.
Напряженные плечи заныли, стоило прислониться к мягким подушкам. Веки начали тяжелеть, поддавшись слабости, я прикрыл глаза и провалился в дрему.
***
Удивлению моему не было предела. К тому моменту, как я смогла побороть панику и пройти сквозь кирпичную стену подвала, где было замуровано мое иссохшее тело, Готье уже успел удалиться из столовой.
Застала я его в тот пикантный момент, когда он приводил с ебя в порядок.
Если бы мое бестелесное существо могло покраснеть, то, пожалуй, я залилась бы краской с макушки головы до самых кончиков пальцев на ногах . Но все, что я могла, это бесстыдно разглядывать открывшийся мне вид, пока рыцарь готовился к отходу ко сну.
Его испещренное шрамами тело было стройным, гибким и сильным. Мне даже страшно было предугадать, какая мощь скрывалась в этих руках. Под мешковатой одеждой он казался грузным, но без нее, Господь Всемогущий, он вполне мог бы зас лужить звание самого красивого мужчины графства. Даже несмотря на глубокие зарубцевавшиеся по лосы и борозды, покрывающие кожу.
Я давно не чувствую запахов, но память ис ключительно забавное явление, и при виде знакомого флакончика с розово й водой, который он взял в руки, у меня в носу сразу защипало, а в висках появилась знакомая легкость – аромат роз всегда действовал на меня успокаивающе. О бонять я не могла , но фантазия выгодно расписала в красках, как благоухает его тело после всех манипуляций с шелковым платком, который, кстати, в прошлом был вышит кружевом моими руками .
Сейчас я парила в углу комнаты, в полумраке – только несколько свечей в канделябрах освещали убранство спальни, и изучала рыцаря. Во сне его лицо не приобрело безмятежности, напротив, словно ст ало еще напряженнее. Рука лежала на рукояти ме ча, как будто он готов подскочить за долю секунды, если кто-то посмеет нарушить его покой.
Осмелев, приблизилась к отдыхающему мужчине и наклонилась к самому лицу. Ресницы его трепетали, губы слегка приоткрылись, грудь мерно вздымалась. Он был другим – не таким как мой муж, (больше сравнивать мне было не с кем – к упитым дружкам супруга я не пр иближалась, брезгуя). Готье и во сне оставался муже ственным, красивым . К нему тянуло – даже мои бестелесные останки, что уж говорить о девицах во плоти. Наверняка, в реальности женщины так и висли на плечах у благородного рыцаря.
Засмотревшись, я забылась и присела на краешек ложа. Готье не почувствовал вторжения, он продолжал размеренно дышать и касаться широкой ладонью эфеса меча. А я, почти что обнаглев, принялась оглаживать пальцами его скулы, губы, брови…
***
Мне снилось нечто приятное, тот самый мираж, от которого блаженная улыбка растекается по лицу.
На моей постели сидела прекрасная незнакомка – та самая, сошедшая с полотна картины – красивая как богиня женщина, только, самую малость печальная.
Губы ее горько усмехались, когда пальцы касались моей загрубевшей, обветренной кожи. А в глазах – ярких, с томной поволокой, на самом дне застыла грусть – словами не описать, сколько там было затаенной боли.
Мне отчаянно захотелось обнять покрепче хрупкие плечи, утешить, выслушать ее беды, помочь – всем, что было в моих силах. Только бы прогнать из глаз ту вселенскую скорбь.
Но, это видение было сном, поэтому я только смотрел на прекрасную девушку, и, как это бывает - пошевелиться не мог, даже когда особенно хотелось.
