Герберт Уэллс - Замечательный случай
Он подкрался осторожно под окно уборной и стал налаживать свою складную лестницу. Как опытный профессиональный делец, он не испытывал особенного волнения. Джим наблюдал за курительной комнатой. Вдруг, совсем возле Уаткинса, раздался треск и полуподавленное ругательство. Кто-то споткнулся о протянутую Джимом проволоку; затем послышался чей-то бег по усыпанной гравелем дорожке. М-р Уаткинс, подобно всем настоящим артистам, быль очень застенчив, и потому он тотчас же бросил свою лестницу и пустился осторожно, хотя бегом, через сад, смутно сознавая при этом, что за ним по пятам бегут еще двое. Вдалеке перед и им мелькало еще что-то, вероятно, фигура спасавшегося тоже Джима.
М-р Уаткинс был не тучен и хорошо дрессирован для бега, поэтому он заметно нагонял бежавшего перед ним и тяжко дышавшего человека. Оба они молчали, но сомнение начало закрадываться в душу м-ра Уаткинс, перейдя в ужас, когда бежавший оборотился и вскрикнул от изумления. «Это не Джим!» — едва успел сказать себе м-р Уаткинс, прежде чем незнакомец бросился на него, сбил его с ног и повалился вместе с ним, крича подбежавшему еще человеку: «Помогай, Билль!» — Тот насел тоже на м-ра Уаткинса, а Джима не было видно: вероятно, он успел убежать другою дорогой.
Что было потом, — это лишь смутно сохранилось в сознании м-ра Уаткинс. Он припоминал только, до как-то неясно, что один палец его был во рту у кого-то и в большой опасности при этом, и что сам он держал за волосы того джентльмана, которого звали Виллем, пригнув его лицом к земле. Чувствовалось ему тоже, что Билль давит ему коленом под ложечку, что кто-то тащит его…
Когда он пришел немного в себя, то увидел, что сидит на земле и его окружают восемь или десять человек; ночь была так темна, что он не мог счесть наверное. Он понял, со скорбью, что дело не выгорело, и если не произнес горького афоризма о превратности фортуны, то лишь по тайному инстинкту, подсказавшему ему, что, во всяком случае, лучше пока помолчать.
Он заметил тоже, что руки у него ни связаны. Кто-то поднес ему рюмку водки. Это было уже вовсе неожиданною любезностью, которая его очень тронула… В толпе говорили:
— Приходит в себя, бедняга!.. — Голоса были полузнакомые, а тот человек, который подносил водку, был несомненно гаммерпондский дворецкий. — Вам лучше, сэр? — спрашивал он, прибавя: — мы изловили обоих молодцов, благодаря вам…
Кому это говорили? Неужели ему? Он решительно не понимал ничего.
— Он еще не опамятовался, — сказал чей-то чужой, властный голос. — Эти негодяи чуть не убили его.
М-р Тодди Уаткинс счел за лучшее оставаться в предполагаемом полубессознательном виде и далее, пока дело ему не выяснится. Он заметил, что двое людей стояли в сторонке с поникшими головами и несколько сгорбившись, что удостоверяло его опытный глаз в том, что руки у них были скручены назад. Двое!.. Он начинал понимать положение. Выпив еще рюмку водки, он попытался встать, в чем ему помогло несколько услужливых лиц.
— Позвольте пожать нам руку, сэр, — сказал ему джентльмен, стоявший возле него. — Я вам очень обязан. Рекомендуюсь: я здешний владелец. Этих мошенников привлекли бриллианты лэди Авелинг, моей жены.
— Рад случаю познакомиться в вами, милорд, — ответил м-р Уаткинс.
— Я полагаю, что вы подметили, как негодяи пробираются сквозь кусты и бросились на них?
— Именно так, — подтвердил м-р Уаткинс.
— Жаль, что вы поспешили и не дали им влезть в окно, — сказал лорд Авелин. — Им пришлось бы отвечать тогда почувствительнее за совершенный уже грабеж… Но счастье ваше, сэр, что два полисмана были у ворот и прибежали к вам на помощь. Иначе, вам не справиться бы с двумя такими дюжими молодцами. Но вы из храбрых, я вижу!
— Да, конечно, мне лучше было бы подождать, — заметил м-р Уаткинс. — Но всего не сообразишь в такую минуту.
— Понятное дело! — сказал лорд Авелинг. — Но вам порядочно досталось, вы прихрамываете… Не угодно ли вам опереться на мою руку, пока я доведу вас…
Он вел его к дому. Таким образом, вместо того, чтобы влезть в его аристократическое жилище через окно, м-р Уаткинс, слегка подвыпивший и снова готовый смотреть на вещи с свойственным ему юмором, вошел в него парадным крыльцом и под руку с настоящим английским пэром. «Вот, — думал он про себя, — что называется грабеж с почетом!» «Мошенники», в которых он мог вглядеться теперь при газовом освещении, оказывались простыми вольнопрактиикующими из местных любителей и были совершенно незнакомы м-ру Уаткинс. Их заперли в чулан, приставя к ним стражу из трех полисменов, двух лесников с заряженными ружьями, дворецкого, конюха и еще одного поденщика. На рассвете этот конвой должен был препроводить их в газельгартский полицейский участок.
М-р Уаткинс находился, между тем, в гостиной в роли дорогого, уважаемого гостя. Его усадили на диван и слышать не хотели о его возвращении в деревню тотчас же, ночью. Лэди Авелинг находила его занимательно-оригинальным и шепнула мужу, что воображала себе настоящего художника именно таким: грубоватым, полупьяным, отважным, ловким и с красивыми, впавшими глубоко глазами. Кто-то из прислуги принес милорду замечательную складную лесенку, найденную под окном уборной. Милорд показал ее м-ру Уаткинсу, который полюбовался на остроумное изобретение. Ему сообщили тоже, что по садовым дорожкам были протянуты проволоки, очевидно, с целью затруднить погоню. Счастлив был м-р Смит, что избежал этих ловушек! Ему показали, наконец, и самые бриллианты.
М-р Уаткинс старался говорит как можно менее и, в случае затруднительности беседы, начинал слегка охать, ссылаясь на разные боли. Наконец, его одолела зевота и чувство какого-то онемения во всем теле. Хозяева догадались, что задерживать его долее в гостиной были жестоко: ему, очевидно, надо было отдохнуть после такой передряги, и его проводили в назначенную ему комнату, отделявшую собственную половину милорда от уборной милэди.
* * *Восходящее солнце осветило покинутый в парке мольберт с полотном, на котором была выведена зеленою краскою неучтивая надпись, и застало большой переполох в гаммерпондском доме. Но если эти солнечные лучи подметили где-нибудь м-ра Уаткинс с драгоценностями лэди Авелинг, то они все же не догадались донести об этом полиции.
(Перев. с англ. С. Воскресенской).Примечания
1
Академией называют нагую человеческую фигуру, но Уаткинс принимают это слово лишь в смысле здания, и потому говорит далее: «И тоже в Хрустальном дворце».
2
Здесь игра слов: figure означает фигуру (чье-нибудь изображение) и тоже цифры, почему Уаткинс и говорить о счетах.
