Ольга Баскова - Все свидетели мертвы
– Ты сдурел, что ли, Скворцов? Что тебе нужно на ночь глядя?
– Уже утро, – ответил Костя. – Но это не все, Валера. Сейчас к тебе приедет полиция.
Аверьянов, как показалось Скворцову, сразу проснулся:
– Полиция? А какого черта ей делать у меня дома?
– Убит Железнов, Валера.
В трубке послышалось недовольное сопение:
– Убит? А при чем тут я? Неужели кто-то все же прикончил этого гада? И разве я один числился в списке его врагов?
Константин покосился на мать Михаила. На его счастье, она ничего не слышала, хотя и прислушивалась к разговору.
– Нашлись люди, которые тебя обвиняют, – пояснил майор. – Если ты ни в чем не виноват, то спокойно отметешь от себя подозрения.
– Кончайте разговор, – вмешался Виктор Железнов. – Мы немедленно выезжаем к этому негодяю. Я уже не сомневаюсь, что он убил нашего сына.
– Мы едем, – бросил Костя в трубку и отключился.
– У вас есть служебная машина? – спросил бывший мэр. – Я приехал на джипе и могу довезти вас до квартиры Аверьянова.
Он вроде бы предлагал свою помощь, однако каждое его слово звучало как-то унизительно. Константин и Павел порадовались, что у них есть возможность добраться до Аверьянова самим.
– Нет, спасибо, – вежливо отказались они. Железнов пробуравил глазами Скворцова:
– Вы ведь знаете, где он живет?
– Да, – подтвердил майор.
– Тогда вы поедете впереди меня. Покажете мне дорогу.
Скворцов вдруг подбоченился:
– В квартиру вы не зайдете, Виктор Семенович, – решительно сказал он.
Чиновник на пенсии удивился:
– Не зайду? А это еще почему? Ты мне помешаешь?
Скворцов покачал головой:
– Таков порядок. Вы не имеете на это права. Между прочим, уголовная статья.
Железнов хотел возразить, но лишь сплюнул на дорогой ковер:
– Как знаете.
– Сейчас вы поедете домой и будете ждать вестей, – продолжал Константин. – Поверьте, мы вас не обманем. Если убийца Аверьянов, никто не даст ему ускользнуть.
Виктор посмотрел на жену. Она опустила голову:
– Пусть все сделают сами, Витя. Прошу тебя, давай поедем домой.
– Ладно, – сдался Железнов. – Но учтите: я требую, чтобы вы наказали убийцу. И дайте, пожалуйста, свой номер телефона. Я желаю все время находиться с вами на связи. Кроме того, вдруг мы что-нибудь узнаем.
Костя открыл портмоне и вытащил картонный квадратик:
– Держите. Здесь мои домашний и мобильный.
Бывший мэр небрежно сунул визитку в карман и вяло пожал Косте руку:
– Помните, что я вам сказал.
– Мы его накажем, даю слово, – Скворцов проводил чету Железновых из квартиры сына и повернулся к Киселеву:
– Ну что, Паша, поехали к моему однокласснику?
– Поехали, – ответил Павел.
Глава 6
Валерий Аверьянов жил в собственном доме, оставленном ему в наследство бабушкой, на улице Лабораторной, почти на окраине города. Здесь, как и на многих городских задворках, еще господствовал частный сектор. Вообще это место считалось очень красивым. Шоссе, разделившее два склона горы, в далекие годы предложил проложить один из губернаторов Приреченска, генерал Пластунов, и его фамилией стали называть балку и склоны горы. Название «Лабораторное» прижилось позже. Старожилы говорили, что в пещерах, которые прорезали склоны, когда-то помещались лаборатории, а вот кто и чем в них занимался – поросло забвеньем. Низовье балки, спору нет, в любое время года выглядело красиво: серпантином уходила вверх лента шоссе. Слева и справа, под нависающими склонами, выстроились ряды маленьких чистеньких домиков под большими пирамидальными тополями. Катя, Костя и чета Киселевых любили подниматься на правый склон балки, и оттуда открывался фантастический пейзаж. Крутой обрыв высотой около тридцати метров сверху донизу был усеян лепящимися друг к другу домиками, стенами, оградами, деревьями, виноградниками. Не верилось, что на такую кручу можно взобраться, не говоря уже о том, чтобы там жить. И тем не менее там жили.
На машине на эту улицу к дому Валерия никто бы не смог подъехать, поэтому полицейские припарковались на площади Пластунова, затем по лестнице, длинной и узкой, и, наконец, по тропе со ступенями, то ли вырубленными рукой человека, то ли вымытыми во время ливней, поднялись наверх. Поскольку они бывали здесь и раньше, то прекрасно знали: сейчас они попадут в целое хитросплетение безымянных переулков, в большинстве своем ступенчатых, причем ступени были каменными, или бетонными, или грубо вытесанными в скале. Из стен смотрели наружу двери со старинными массивными ручками или щеколдами таких типов, какие в других местах, пожалуй, уже не встретишь. Дворы у домов были сплошь крохотные, их перегораживали подпорные стены с лестницами, увитыми виноградом. Каждый двор кончается еще одной подпорной стеной высотой метров до пяти. Киселев уже начал выбиваться из сил, удивляясь способности приятеля ориентироваться в таком пространстве, как вдруг Костя остановился возле одного из домишек, как две капли воды похожего на своих собратьев, и сказал:
– Это Валеркин.
– Ты не ошибся? – выдохнул Павел. – Не хочется еще раз повторять весь путь.
– Не ошибся. В позапрошлом году он начал строить второй этаж. Да, видно, строительство продвигается медленно, – Скворцов указал на наполовину разобранный чердак. – Паша, прошу тебя, прежде чем предпринимать решительные действия, давай его выслушаем. Я знаком с этим парнем с первого класса и голову даю на отсечение: это случайное стечение обстоятельств. Он не убивал.
– Ладно, – согласился Павел. Скворцов взялся за щеколду:
– Валера, это мы.
Аверьянов ждал их во дворе и тотчас открыл калитку:
– Заходите. Вы одни?
– Нет, с нами еще старший лейтенант.
Петино сопение приближалось. Валерий жестом пригласил всех в дом.
– Что, эту тварь действительно убили? – спросил он и вытер глаза. – Костян, ты не разыгрываешь меня?
– Разве я нашел подходящее время для розыгрыша? – парировал Скворцов. – Нет, Валера, твоего бывшего приятеля действительно кто-то убил, и его мать утверждает: это сделал ты. У тебя есть алиби?
Аверьянов наморщил лоб:
– Когда его кокнули?
– Предположительно с часу до трех часов ночи. Где ты находился?
Врач нервно усмехнулся:
– А где еще мне находиться? Конечно, здесь.
– Кто-нибудь может это подтвердить? – с надеждой поинтересовался Киселев. Аверьянов смахнул капли пота со лба:
– Нет, разумеется. Я живу один.
Константин положил руку ему на плечо:
– Это плохо, Валера. Скажи, почему ты ушел раньше всех с вечеринки?
Аверьянов сплюнул:
– Да потому что мне было противно созерцать его мерзкую рожу. Ты не представляешь, сколько я сделал ему добра в этой жизни, и за это добро он отплатил злом. Впрочем, больше я тебе ничего не скажу. Кажется, это не моя обязанность – оправдываться. Доказывай мою вину, приятель. Если сможешь.
Скворцов хотел что-то ответить, но ему помешал это сделать звонок мобильного.
– Железнов, – проговорил он и ответил: – Слушаю вас, Виктор Семенович.
– Вы уже на месте? – поинтересовался бывший мэр. – Так вот спешу вас информировать. Убийство совершил Аверьянов. Охранники моего сына дали показания. Они слышали, как этот негодяй ругался с Мишей в холле, обвиняя его во всех смертных грехах, и даже собирался затеять драку. Но мой Миша всегда был спортивным мальчиком. Он не позволил до себя дотронуться. Скажите этому подонку, что есть свидетели. Отпираться ему бесполезно. Я жду положительных результатов вашего расследования.
Скворцов кинул телефон в карман и устало обратился к Валерию:
– Звонил его папаша. Скажи честно, у вас действительно состоялся неприятный разговор в холле?
Аверьянов заскрипел зубами:
– Значит, охранники меня сдали…
– А ты рассчитывал на другое? – удивился Костя. – Впрочем, не тяни время. Рассказывай, как все было.
– Мы с ним поцапались, – нехотя проговорил Аверьянов. – Да, чего мы стоим? Давайте зайдем в дом. Только извините, у меня неубрано. Этот проклятый ремонт никогда не закончится.
Полицейские прошли за хозяином в бедно обставленную гостиную и присели на деревянные стулья.
– Чаю не предлагаю, – заметил врач.
– А мы и не просим. Рассказывай.
Валерий вздохнул:
– Было время, когда Мишка казался мне самым лучшим парнем на свете. Мы вместе бегали на речку, вместе ездили в лес, вместе слушали музыку. Но в один прекрасный день Железнов изменился. Ты, возможно, этого не заметил, – обратился он к Скворцову. – Вы не были близкими приятелями.
– В чем это проявилось? – поинтересовался Павел.
– Его папа взлетел на небывалую для города высоту, – пояснил Валера. – И хотя каждый знал, как это ему удалось, Михаил почувствовал себя равным Богу. С ним стало невозможно общаться. Сначала он хвастался своими богатствами, а потом начинал унижать друзей. И мы разбежались. Ты заметил, наверное, что в последнем классе мы мало контактировали?
