Доктор Нонна - Все дороги ведут в Иерусалим
– Все, я поехала, ты права, – Ира снова засобиралась.
– Остановись, – Маша усадила подругу на стул. – Поедешь завтра с утра – сегодня уже поздно. Ты пока доедешь до Киева, все будет закрыто. Возьми деньги на дорогу, тебе пригодятся… А пока посиди-ка ты у меня – не пущу я тебя в твою пустую квартиру – бог знает, что ты с собой сделаешь.
Ира покорно кивнула головой и осталась у подруги, считая часы до утра.
Она влетела в посольство за пять минут до окончания его работы – дорога из Харькова до Киева заняла больше времени, чем Ирина думала. Всю дорогу она металась по салону автобуса, но ничего сделать не могла – время неумолимо шло вперед.
– Приема больше нет, приходите завтра, – сурово сказала работница посольства и выставила вбежавшую посетительницу на улицу. Ира понуро побрела к вокзалу, вспомнив, как предложила в Москве Вале переночевать там и как чудесно тогда они все вчетвером встретились. «Как они там, мои девочки? – размышляла она. – Они и не знают, что у меня такое несчастье случилось. Да и если бы знали, ничем бы помочь не смогли… Надеюсь, к ним судьба благосклоннее, чем ко мне…»
Ира купила себе булочку и стакан воды и села на лавочку. Рядом с ней примостился хорошо одетый мужчина средних лет. От него пахло дорогим парфюмом, и Ирина с наслаждением втянула в себя запах богатства. Она осторожно рассматривала соседа – дорогие ботинки из хорошей кожи, дизайнерский костюм, белоснежная рубашка… Мужчина заметно нервничал – он постоянно смотрел на золотые часы на запястье и постукивал пальцами с безупречным маникюром по дипломату… Его нервозность передалась и без того находящейся на грани нервного срыва Ирине. Она встала и принялась ходить вдоль лавок туда и обратно, надеясь привести нервы в порядок, а заодно и придумать, что делать дальше. Мужчина зыркнул глазами и поджал губы – мельтешение женщины выводило его из себя. Ирина поняла, что она нервирует человека, и послушно села…
Было четыре часа ночи… Ирина в очередной раз проснулась, только теперь от ощущения опасности, а не от затекшей шеи, как было предыдущие несколько раз. Она осторожно открыла глаза и присмотрелась – возле выхода она заметила какую-то суету, словно кто-то убегал, в спешке расталкивая случайных прохожих. Ира напряглась – что-то явно было не так. И тут ее взгляд упал на мужчину, который еще несколько часов назад сидел рядом с ней и барабанил пальцами по дипломату, – тот лежал на полу, а из его спины торчал нож. Женщина присела на корточки и прижала пальцы к запястью пострадавшего – пульса не было. «Надо звать на помощь, – подумала Ирина, однако руки уже полезли по внутренним карманам пиджака. – Что я делаю? Боже! Я занимаюсь воровством!» Пот выступил на лбу от осознания низости своего поступка, но потом Ира себя успокоила: «Ему уже ничем не поможешь, а мне нужны деньги – где-то далеко, в Израиле, умирает мой сын».
У убитого оказался с собой толстенный кошелек, плотно набитый крупными купюрами, который Ира извлекла из его кармана краем кофты. Положив добычу в сумку, она осторожно поднялась и не спеша направилась к выходу – ноги были ватными от страха и стыда, однако она упрямо шла вперед, понимая, что это поможет ей свидеться с сыновьями. Выйдя из здания вокзала, Ирина побежала так быстро, как только могла.
Возле скверика она остановилась и перевела дух – ее никто не преследовал, значит, можно передохнуть. Присев на краешек скамейки, она достала кошелек из сумки и открыла его. «Боже мой, – со смесью ужаса и восторга прошептала Ирина. – Такой огромной суммы денег я еще никогда в жизни даже в глаза не видела, не то что в руках держала! Господи, спасибо тебе за неожиданную помощь! Дяденька, прости меня, пожалуйста, но мне они правда нужны, эти деньги!»
На следующее утро, побывав в посольстве и в ОВИРЕ, где она показывала паспортные данные сыновей, доказывающих, что мальчики являются евреями по национальности и служат в настоящий момент в израильской армии, рассказывала, что случилось с ее мальчиками, Ирина все-таки получила все необходимые для выезда документы. Правда в ОВИРЕ ей пришлось дать взятку, на которую ушла большая часть денег, найденных у погибшего. А через несколько часов Ира уже сидела в аэропорту с авиабилетом в руке и ждала своего рейса. «Я сделала это, – думала она, теребя в руках заветный бумажный прямоугольник. – Я совсем скоро увижу своих мальчиков и обниму их! Что там с моим Петенькой? Как там Славочка? Боже, скорее бы оказаться в Израиле! Я их найду!»Лиза подошла к огромным дубовым дверям и остановилась. Молчаливый блондин ободряюще улыбнулся и кивнул головой, показывая, что надо войти внутрь. Девушка собрала всю свою волю в кулак и зашла.
Глава 9
Она оказалась в кабинете со старинной мебелью темно-коричневого цвета, где все стены закрывали огромные книжные шкафы, забитые уникальными фолиантами, а в центре этой домашней библиотеки стоял гигантский письменный стол, за которым в тяжелом кресле сидел тот, кто нанял ее. Лиза уставилась на уродливое лицо мужчины и пыталась унять дрожь в коленях. Ее цепкий женский взор скользил по квадратным скулам, огромному носу, неровному бритому черепу, черным густым бровям, которые почти закрывали маленькие, глубоко посаженные глазки, когтистым и корявым рукам. Мужчина подождал, пока гостья рассмотрит его как следует, а потом мягким, обволакивающим голосом сказал:
– Здравствуй, Лиза. Присаживайся, пожалуйста.
Лиза сглотнула и села на стул, на который указал ей мужчина.
– Пришло время поговорить о твоих обязанностях, – продолжил тот. – Для начала мы познакомимся. Меня зовут Бенедикт, и я русский, несмотря на место жительства и необычное имя. Как тебя зовут, я знаю, так что можно не представляться. Более того, я знаю о тебе довольно много – я долго изучал твою биографию, собирал информацию о твоей семье, друзьях, мужчинах. Теперь считаю своим долгом рассказать о себе.
Лиза с недоумением смотрела на Бенедикта – ее пугали и его внешность, и его полная осведомленность ее жизнью, и его желание рассказать о себе.
– Так вот, – после непродолжительной паузы продолжил мужчина. – Я единственный ребенок в семье, поздний ребенок. Наверное, поэтому моя внешность несколько шокирует – говорят, у поздних детей бывают различные отклонения. Нет-нет, не отрицайте, я знаю, что я урод. Но я научился с этим жить, да и в общем-то меня это и не слишком напрягало – мама и папа очень любили меня и любили друг друга, так что я вырос в полной гармонии, в тепле и радости. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, они умерли – в один день, словно в конце хорошей сказки: мама – утром от инсульта, а папа – через шесть часов от инфаркта. И я остался один.
От мягкой интонации и бархатного тембра его голоса Лиза стала расслабляться – ей он уже не казался таким страшным, как при первом взгляде, она находила милые черты и без содрогания скользила глазами по его лицу. Этот человек притягивал, как магнит.
– В восемнадцать лет я начал заниматься бизнесом. Да, сначала это были мелкие сделки, но потом дела пошли в гору – наверное, мои родители с небес так поддерживали своего единственного и любимого сыночка. Сейчас мне сорок три года, я еще молод и для своего возраста очень богат. Я могу купить абсолютно все, но мне этого всего и не надо.
Бенедикт резко встал и подошел к окну, занавешенному тяжелыми портьерами. Лиза увидела мужчину в полный рост – он был уродлив: его короткие ноги были так широко расположены, что когда он шел, то тяжело переваливался с одной стороны на другую. У девушки перехватило дыхание.
– Все, что мне надо, – это ребенок, мой ребенок, – тихо сказал Бенедикт. – Это и будет твоей работой, Лиза.
Эти слова были последними, которые женщина услышала перед тем, как упасть в обморок – долгая дорога, напряжение от молчания всех людей, которые ее окружают, и новость о том, что ей придется лечь в одну постель с этим чудовищем, лишили ее сознания…
Лиза осторожно открыла глаза: тошнота подкатывала к горлу, бил озноб… Она осмотрелась – знакомые белые кружевные занавески на окошках и белая дверь, ведущая в ванную комнату, подсказали ей, что она находится в своей комнате. Как только женщина повернула голову, в дверь тут же постучали. «Точно, в комнате есть камеры», – успела подумать Лиза перед тем, как к ней зашла посетительница.
Это была пожилая женщина, как две капли воды похожая на Бенедикта. Если бы мужчина не сказал ей, что его родители умерли, она бы подумала, что это его мать. Женщина ласково улыбнулась и мягко погладила Лизу узловатой рукой. Девушка замерла и со страхом посмотрела на необычную посетительницу, которая вдруг заговорила:
– Что, моя хорошая, испугалась?
– Вы говорите? – прошептала Елизавета.
– Говорю, – усмехнулась пожилая женщина. – Тебя знобит, моя хорошая? Сейчас я тебя укрою.
