Михаил Супонин - Волшебный телевизор «Хитутучи»
– Вот гад! Вот скотина! – закричала команда. – Надо бока ему намять! Настучать по кумполу! Позорник!
Возмущённые футболисты окружили Шиллинга и собирались уже мять и стучать по кумполу, но тут вмешался тренер.
– Отставить! – гаркнул он. – Я не позволю устраивать самосуд! Хоть мы и на острове, так сказать, в Раю, но мы же не дикари какие-нибудь! Мы – известная футбольная команда!
– Но он же воровал еду, хоть она нам и надоела! – крикнул Зинзан.
– Вот и пускай это останется на его совести, – сказал тренер. – А когда мы выберемся с острова, то расскажем о его поведении родителям, то есть, хотел я сказать, журналистам, и ославим его на весь белый свет.
– Ага, а он тем временем сожрёт все наши конфеты, хоть они нам и надоели! – в сердцах сказал О'Хара.
– Не сожрёт, – сказал Мушинас. – Мы контейнер на замочек запрём, а ключик спрячем.
– Откуда у нас замочек? – спросил Кокалду.
– Ты что, забыл? – удивился Мушинас. – Меня же наградили Железным замком!
– Да, да, действительно! – закричала команда. – У нас ведь есть Железный замок!
Футболисты сбегали в автобус, сняли с наградной полки Железный замок и заперли двери шоколадного склада. А ключ отдали тренеру. Решили, что тренер дважды в день будет открывать склад и лично выдавать каждому паёк для пропитания.
– Фиг ты теперь хоть одну конфетку тайком слопаешь! – сказал Шиллингу Подполтиньо.
Все стали укладываться спать.
– Ты знаешь, Мань, и мне конфеты тоже маленечко надоели, – сказал Ваня. – А тебе?
– И мне слегка тоже, – сказала Маня. – Я даже удивляюсь.
Если бы кто-нибудь раньше сказал, что им надоедят шоколадные конфеты, они ни за что не поверили бы этому. Ночью Ване с Маней приснилось, будто они с родителями сидят на кухне и мама всем накладывает в тарелки котлеты с гречневой кашей.
Конфеты с жареным поросёнком
Прошло много дней. Каждое утро вставало солнце, каждое утро островитяне выстраивались в шеренгу и прочёсывали очередной квадрат. Но пультик так и не находился.
Попадались всякие другие вещи, разбросанные торнадо, но делу они помочь не могли. Теннисная ракетка, брезентовый плащ, полкирпича, плакат с объявлением о выставке кошек, рукав от пиджака, слегка помятый ноутбук, иголка с нитками (с их помощью Шиллинг сшил из кучи купюр большое одеяло и ночью, накрывшись им, спал на денежном мешке). Велосипедный насос, моток проволоки, осколок стекла, несколько мобильных телефонов и много-много других ненужных предметов.
– Эх, вот бы нам попалась удочка! – вздыхали футболисты. – Мы бы тогда рыбы наловили! Ну, если не удочка, ладно, пусть хотя бы леска с крючком нашлась бы, – рассуждали спортсмены. – Ну, если не леска, то пускай хоть бы один крючок! Чего-нибудь да придумали бы… Не можем мы больше видеть эти конфеты!
Однако в руки им шли всё больше глянцевые журналы, разовая посуда, мышеловка, водопроводный кран, губная помада, снова полкирпича, ржавый гвоздь и всякое другое бесполезное добро. Всё это складывалось в кучу рядом с автобусом. Постепенно куча росла, росла и наконец превратилась в средних размеров гору. Её назвали Гора Бесполезных Находок.
Но одна находка оказалась очень даже ценной и полезной.
– Посмотрите, какой я нашёл художественный пейзаж! – в восторге завопил Доль-Пьерро.
Это была картина. На ней художник изобразил стол с обильными яствами. Слева на столе стояло блюдо с рыбой, справа копчёная курица, а в центре располагался жареный поросёнок! Во рту у аппетитного поросёнка торчала веточка петрушки! Задний план украшали вазы с фруктами и цветами.
Островитяне окружили изумительное полотно, не в силах оторвать глаз от великолепной пищи. Шоколадные конфеты до того набили оскомину, что вид нарисованной рыбы и курицы с поросёнком вызывал в душе и животе восторг!
– Замечательная картина, – сказал Боббенпик. – Только это не пейзаж, а натюрморт.
Мама восьмого номера работала директором Музея изящных искусств и часто брала своего маленького сынишку с собой на работу. Там он и постиг все тонкости искусства. Но поскольку душа его стремилась к футбольному полю, то он стал нападающим.
– Если на картине нарисована еда, то картина называется натюрморт, – подтвердил Ваня.
– Или цветы, или другие предметы, – добавила Маня.
– Молодцы, ребята! – сказал Луппард. – Теперь и мы благодаря вам и Боббенпику будем разбираться в живописи.
Футболисты полюбили брата с сестрой и часто хвалили их. Ведь Ваня с Маней не раз объясняли им всякие непонятные вещи и явления. Тот же Луппард, например, думал, что Солнце вращается вокруг Земли, а оказалось, как объяснили дети, наоборот! Нет, игрок номер четыре вовсе не был глупым человеком! Просто он в своё время, будучи школьником, пропустил нечаянно урок, где учитель объяснял, что вокруг чего вертится.
Но и футболисты кое-что знали об этом мире. И всё, что знали, рассказывали детям. Так они все вместе повышали учёность друг друга.
Картина здорово облегчила всем жизнь.
Её прикрепили к лобовому стеклу автобуса так, что каждый со своего места мог видеть замечательный натюрморт. Глядя на него, не так противно было глотать непереносимые конфеты.
Во время трапезы футболисты переговаривались между собой.
– Эй, Боббенпик, – вопрошал, например, Зинзан, – что ты сегодня ешь?
– Курицу, – отвечал Боббенпик, жуя ненавистные сласти, – а ты что выбрал?
– Я остановился на поросёночке, – ответствовал Зинзан.
– А мне, – присоединялся к ним О'Хара, – по вкусу сегодня рыба.
Некоторые игроки заказывали себе из натюрморта сразу по два, а то и по три блюда. Ваня с Маней предпочитали курицу или поросёнка, реже рыбу.
И только миссис Бетси брала исключительно фрукты или овощи, ведь она была вегетарианкой.
– Вегетарианцы, – объяснила она, – это такие люди, которые не едят мяса.
– Не едят мяса? Почему? – ахнули футболисты.
– Потому что мы жалеем животных, – сказала миссис Бетси.
– А я вот без мяса прожить не могу, – сказал Мушинас. – Но я всё равно вегетарианец.
– Как это? – удивилась в свою очередь миссис Бетси.
– Я тоже жалею животных, – сказал первый номер.
– Понимаю, – вздохнула миссис Бетси. – Таких вегетарианцев много.
Что касается мистера Шиллинга, то он пытался купить вкусную картину целиком себе, чтобы кушать её единолично.
– Я отрежу вам от одеяла один доллар! – предлагал он.
Но никому эта сделка не нравилась.
– Тогда, – торговался Шиллинг, – два доллара за поросёнка, два за рыбу и один, так уж и быть, за курицу. Целых пять долларов! Соглашайтесь!
Но никто не соглашался.
– Хорошо, – не отступал от своего миллионер. – Набрасываю ещё пять на овощи и фрукты. Всего десять! Хорошая сумма! Цветы можете оставить себе.
– Послушайте, мистер Шиллинг, – говорил ему тренер, – заходите в салон и выбирайте себе любое блюдо бесплатно. Так я говорю, ребята? – спрашивал он своих подопечных.
– Пускай заходит! Не жалко! Пусть берёт сколько захочет! – говорили футболисты.
– Я не могу питаться в общественных местах! – надменно отвечал Шиллинг.
– А хлеб клянчить в общественных местах – это можно?
– Какой привередливый! – возмущалась команда. – Тогда жуй конфеты так: гляди на своё денежное одеяло и жуй!
Шиллинг ушёл, но вскоре вернулся. Прогуливаясь туда-сюда, он перекатывал во рту конфету и как бы ненароком взглядывал на картину через раскрытые двери автобуса.
– От нашего поросёнка откусывает, – сказал Кумамбер.
– Нет, он курицу ест! – не согласился Гандикап.
– Никакую не курицу, а рыбу! – сказал Донбалес. – Точно вам говорю – рыбу кушает!
– Откуда ты знаешь? – засомневался Кокалду.
– Рожа у него кислая! – сказал Донбалес.
– Ну и что, что кислая? – продолжал сомневаться Кокалду.
– Рыба-то с лимоном! Сам посмотри! Вот ему и кислит! – доказывал Донбалес.
– Да у него всегда рожа кислая! – вступил в дискуссию Подполтиньо.
Футболисты заспорили о том, что кушает Шиллинг. Под их говор Ваня с Маней незаметно уснули. Им привиделось, как они с мамой и папой сидят за столом и пьют чай с бутербродами с колбасой и сыром.
Футбольный матч с акулой
Наступил день, когда неисследованными остались всего два квадрата.
Последний день поисков.
У одних настроение было приподнятое – они верили, что уж сегодня-то пультик обязательно найдётся. Другие вздыхали: их тревожили нехорошие предчувствия.
– Что вы копаетесь! – зудел Шиллинг. – Собирайтесь быстрее! Тоже мне, поисковики! Спортсмены называются! Я намерен сегодня же вернуться домой!
