Виктория Ледерман - Календарь ма(й)я
– И что ты придумал? Снимешь их на телефон и подбросишь запись завучу?
– Да нет. У меня идея получше.
Действие развивалось по уже известному сценарию. Мухин и Семак шарили в учительской, Загоркин караулил в коридоре. Но Глеб внес свои поправки в цепочку событий. Подмигнув Юрасику, он подошел к потайной двери, два раза повернул торчащий в замке ключ и положил его себе в карман.
– Надо убрать Загоркина из коридора, – прошептал Глеб. – Сможешь?
Юрасик отрицательно замотал головой. Он был не в восторге от затеи Глеба и опасался непредсказуемой реакции Мухина. Глеб махнул рукой, подскочил к окну актового зала и выглянул во двор, где Тамасян, Овчаренко и Агапов под руководством завхоза вытаскивали из сарая какие-то доски. Глеб метнулся к двери, ведущей в коридор. Юрасик следил за ним настороженным взглядом, не понимая, что он задумал. Перед дверью Глеб задержался, принял равнодушный вид и вразвалочку вышел. Загоркин нетерпеливо топтался возле лестницы, честно выполняя обязанности караульного.
– Эй, Загоркин, – окликнул его Глеб. – Маруся велела тебе вниз идти, там еще человек нужен, не справляются они.
– Маруся? – недоверчиво переспросил тот. «Марусей» за глаза называли завуча. – Когда это?
– Только что, с улицы нам крикнула. Сказала, чтобы пулей летел.
– А ты не врешь?
– Мое дело передать. Не ходи. Жди, когда она сама сюда поднимется и лично тебя пригласит. – Глеб повернулся, чтобы уйти. Загоркин заколебался. Неподчинение завучу было серьезным проступком.
– Елизаров, ты тут это… скажи им, чтобы уходили. – Он кивнул в сторону учительской. Глеб так же равнодушно пожал плечами и неторопливо двинулся к актовому залу, хотя внутри у него все трепетало от возбуждения – с минуты на минуту в коридоре должна была появиться географичка.
– А че я-то? Че не ты? – крикнул из коридора Загоркин.
– Она тебя больше любит, – отозвался Глеб.
Когда он вошел в зал, к нему кинулся перепуганный Юрасик и зашептал:
– Они стучат! И дверь толкают. Может, выпустим?
– Сейчас их Кира выпустит. Пошли в коридор, обеспечим себе алиби.
– Ох и наваляют нам!
– Не трусь, Карась. Завтра никто из них и не вспомнит об этом.
– Мухин до завтра ждать не будет. Сегодня получим, это точно.
Географичка Кира Давидовна появилась минуты через три. Глеб и Юрасик прилежно трудились в коридоре, разбирая огромную гору из сваленных стульев. Географичка скользнула по ним рассеянным взглядом, остановилась перед дверью в учительскую и достала ключ. Глеб замер в сладком предвкушении. Вот сейчас свершится правосудие! Кира Давидовна открыла дверь и пропала в недрах учительской. Глеб и Юрасик, ожидавшие воплей, шума, скандала, чего угодно, только не тишины, переглянулись в недоумении. Почему географичка не реагирует на лазутчиков? Когда она обнаружила Глеба у стола, то визжала так, что у него уши заложило. А сейчас молчит, будто ничего не происходит. В чем дело? Испарились они, что ли?
Кира Давидовна вышла из учительской со стопкой тетрадей в руках. Обескураженные ребята застыли в обнимку со стульями. Как же так? Где Мухин и Семак? В окно вылетели? Или шапки-невидимки надели? Но не успела географичка запереть дверь, как в кабинете раздался ужасный грохот. Кира Давидовна удивленно оглянулась на Глеба и Юрасика, потом прислушалась и резко открыла дверь. И тут ребята услышали долгожданные вопли. Они кинулись к учительской, высунулись из-за широкой спины географички, и их взорам предстала весьма живописная картина – перевернутый шкаф, разбросанные повсюду плакаты, листы, книги, карточки. А в центре – Мухин и Семак, бестолково копошащиеся в пестрой куче и пытающиеся одновременно подняться, отряхнуться и собрать содержимое шкафа.
– Карасев! Беги за завучем! – вскричала Кира Давидовна прерывающимся от негодования голосом. – Нет, стой. Елизаров, лучше ты беги. Так быстрее будет. Она во дворе.
– Ага, – с готовностью отозвался Глеб и выскочил из учительской. Продолжение скандала его не интересовало – он недавно сам был участником этих событий. Но прежде чем бежать во двор, он завернул в актовый зал, аккуратно, стараясь не шуметь, отпер потайную дверь и оставил ключ на рояле, где он и должен был находиться.
– Пацан сказал – пацан сделал! – удовлетворенно произнес Глеб. – И так будет с каждым.
С Загоркиным он столкнулся на крыльце. Тот с ходу схватил его за грудки.
– Ты че наврал, что меня Маруся зовет?
– Сходи наверх – узнаешь, – холодно ответил Глеб.
– Мы с Женьком тебя встретим, Елизаров. Огребешь по полной.
– Твой Женек в ближайшее время будет очень занят, можешь мне поверить.
Глеб решительным движением оторвал руки Загоркина от своей рубашки, обошел его, нарочно задев плечом, и не спеша спустился с крыльца.
– Че-то я не понял, – ошеломленно проговорил Загоркин.
После шестого урока Лена задержалась – сдавала долг по геометрии – и на школьный стадион прибежала лишь спустя двадцать минут.
– Наконец-то, нарисовалась, – недовольно проворчал Глеб. – Долго мы тебя ждать должны?
– Меня уже бабушка, наверно, ищет, – с беспокойством проговорил Юрасик.
– Ну и давайте побыстрее все решим, – сказала Лена, поглядывая на часы. – У меня времени вообще нет.
– Времени у нее нет! Мы, между прочим, все в одной лодке, – возмутился Глеб. – Почему мы должны думать за тебя? Нам одним это надо?
– Я не прошу за меня думать. Просто я уже должна бежать.
– Ну и беги! Если тебе нравится жить в обратном направлении, можешь катиться на все четыре стороны. Тупая жирафа!
– Да я лучше буду жить в обратном направлении, чем иметь общие дела с таким болваном, как ты, Елизаров!
Лена развернулась и пошла обратно. Из-за угла школы появилась бабушка Юрасика.
– Ты тоже можешь катиться к своей бабусе, – зло сказал Глеб. – Вы мне вообще не нужны, я и один все придумаю. Угораздило же связаться с такой компанией – одна слишком деловая, другой от бабкиной юбки отлепиться не может в шестом классе!
– Иду, бабуль! – крикнул Юрасик бабушке и, виновато глядя на Глеба, пробормотал, что они все придумают завтра.
– Ну конечно! – негодовал Глеб, оставшись один. – Можем подумать и завтра, и послезавтра, и через неделю. У нас же полно времени, его просто девать некуда. Куда нам торопиться?
Он долго не мог успокоиться. Нет, ну в самом деле – почему все так скверно? Нет чтобы застрять, например, в лете! Оттолкнуться от первого сентября – и назад, в август, по второму кругу. И с какими-нибудь приятными людьми, с которыми есть о чем поговорить… Так нет же! Лета и каникул теперь не видать как своих ушей, а в напарниках – заполошная дылда и трусливый хомяк. Где справедливость?
ЛенаНа обед уже не хватало времени. Нужно было срочно бежать в салон красоты, чтобы не получить нагоняй за опоздание, как в тот вторник, когда она задержалась из-за долга по геометрии и заскочила домой пообедать. В итоге смена началась без нее, мастера нажаловались хозяйке, и та не отпустила Лену в детский сад на собрание к Вове. Поэтому сейчас она решила обойтись без обеда.
Лена добежала до дороги и перепрыгнула через низкое ограждение. Идти до перехода слишком далеко, да и долго потом – спускаться под землю, подниматься на поверхность… А тут каждая секунда на счету. Лена предусмотрительно посмотрела в обе стороны и понеслась через дорогу. Откуда вдруг взялась серая иномарка, летящая прямо на нее, она понять не успела. Не было ни страха, ни боли. Только будто со стороны донесся страшный глухой удар и почему-то опрокинулось небо. Последнее, что она запомнила, – расплывчатые лица прохожих, склонившиеся над ней.
– Очнулась, бедолага, – сказала пожилая женщина в домашнем халате и с загипсованной рукой. – Сейчас сестру позову.
– Чью сестру? – проскрипела Лена. Язык не слушался, и все тело было как чужое. Голову стягивал горячий железный обруч.
– Медицинскую сестру, деточка, – ласково пояснила женщина. – Ты в городской больнице, в хирургическом отделении. А я, стало быть, твоя соседка, тетя Роза.
– В какой больнице? – простонала Лена, пытаясь пошевелиться. – Почему?
– Тише ты, не вертись. Ты ничего не помнишь? Тебя же машина сбила. У тебя и ноги и руки переломаны. Хорошо еще, что водитель успел на тормоз нажать. А то бы тебе, девка, совсем хана.
Лене удалось приподнять голову. Вместо себя она увидела белый кокон с оттопыренными в разные стороны конечностями. Лена скосила глаза и оглядела палату. На остальных кроватях лежали такие же загипсованные тела.
– Ничего, кости срастутся, ты же молодая. Месяца через три будешь как новенькая, – продолжала болтать тетя Роза. – Я тут единственная ходячая, стану помогать тебе.
– Нет! – неожиданно звонко закричала Лена. – Этого не может быть! Меня не сбивала машина! Я точно помню тот вторник! Этого не было!
