Алексей Олейников - Где живет колдун
Тем временем они спустились по Черри-стрит и свернули на Марин-драйв. Дорога изгибалась вдоль бухты, поднимаясь на высокий обрывистый берег. Мимо тянулись светло-голубые деревянные коттеджи. Они поднимались над невысокими каменными стенами, по которым плотным ковром вился темно-зеленый плющ. За стенами цвели розы, стояли, как свечи, молчаливые туи и шумели на ветру раскидистые сосны.
По пути им встретилось всего несколько человек. Дженни подумала, что они с Марко довольно забавно выглядят – он шел впереди, как всегда, в своем затертом коричневом плаще, в помятой шляпе и с зонтом-тростью в руках. Следом она – в пальто и котелке. Ни дать ни взять два итальянских мафиози из старого кино.
«Босс велел напомнить – долги надо отдавать». – Дженни прищурилась и выпалила из указательного пальца в чайку, сидящую на флюгере.
Чайка хрипло заорала, сорвалась с крыши и, судорожно взмахивая крыльями, закружилась над ними.
Марко неожиданно остановился, поглядел на чайку, кивнул.
– Прошу прощения, – сказал он. – Она еще не знает… Да, извините. Разумеется, не повторится. Еще раз извините.
Чайка, недовольно крича, полетела в сторону острова.
Девушка проводила ее взглядом и закрыла рот. Жизнь стремительно усложнялась.
– Ты сейчас с кем разговаривал? – осторожно поинтересовалась она.
– С чайкой.
– Ага… – промямлила Дженни. – Я так и подумала. А что, чайки умеют…
– Да! – отрезал Марко. – И мне пришлось за тебя извиняться. Отпусти зверя – он ходить умеет.
– А он не убежит?
– Зачем? – Дед склонился и пристально поглядел в янтарные глаза:
– Выпускай.
Девушка выпустила фоссеныша. Тот огляделся и потрусил вперед по дороге.
«Чайки! Умеют! Говорить!» – Дженни была в смятении и поэтому не очень понимала, куда они идут. Она никак не могла избавиться от птичьих воплей в ушах и все гадала: – Что же такого это пернатое про нее рассказало?
«А воробьи умеют? А вороны? А мыши-бурозубки?» – девушка не унималась.
Тем временем, следуя за фоссенышем, они покинули Марин-драйв и по тропинке поднялись на высокий обрывистый берег. Здесь начинались поля, разгороженные низкими каменными стенами. Марко, недолго думая, перелез через стенку и встал, отряхивая ладони от сухого мха.
– Это же частная собственность! – поразилась Дженни, оставив навязчивые фантазии о говорящих животных.
– Учитывая, что мы решили вломиться в резиденцию главы Западного ковена Англии, твоя щепетильность не очень уместна.
Девушка перепрыгнула через стену. Некоторое время они молча шли вдоль обрыва. Справа тянулось поле, слева лежало безмятежное море. Легкий бриз слегка морщил нежную морскую гладь, и солнце дробилось и рассыпалось на миллионы бликов на волнах. А ветер поднимался выше – вдоль меловых обрывов, источенных временем и водой, мимо цепких трав, угнездившихся в расщелинах и трещинах камня, мимо гнезд чаек. Он толкал паруса виндсерферов и яхт, и они казались с высоты белыми пятнышками на полотне живого, трепещущего серебра.
А потом ветер перебирался на скошенное поле и бродил прозрачными босыми ногами по колкой стерне.
Дженни показалось, что она уже была в подобном месте – там тоже был обрыв, море, чайки, ветер, и даже фоссеныш.
«Конечно, – вспомнила девушка. – Белые скалы Дувра. В таком же месте я была во время ритуала Древней Земли. Вот странно…»
Зверек описал круг по полю и сел. Марко огляделся и кивнул.
– Здесь.
– Здесь зарыт горшок с золотом? – поинтересовалась Дженни. – Я люблю гулять, но что мы тут забыли?
Вместо ответа фокусник распахнул зонт. На черном фоне переливались нарисованные глаза – золотые с серебром.
– Стильная вещь. Какая марка?
– Это зонт Аргуса. – Марко неспешно стал вращать зонт. – Древняя Греция, ручная работа. Аргус – это титан по прозванию Панопт, что значит Всевидящий. Он был верным слугой богини Геры, пока бог Гермес его не убил. Все тело Аргуса покрывали глаза, и, говорят, что не было Стража надежней его. Ведь он никогда не спал – пока одни глаза отдыхали, другие бодрствовали.
– Как же его убили? – Зонт вертелся все быстрее, и Дженни не могла отвести взгляда от мерцающего, дрожащего рисунка, возникающего на его полотнище.
– Гермес усыпил Аргуса, навеял волшебный сон. А потом заколол спящего. Прекрасен был Аргус тысячеглазый и огромен, глаза его были – как звезды, а сам он – как небо ночное. Ничто не могло укрыться от его взора…
Зонт шуршал в руках фокусника, и Дженни почувствовала, будто ее затягивает в черно-золотую воронку.
– Что… ты делаешь? – ноги ее не держали, она опустилась на землю, не отводя взгляда от кружащегося зонта. – Опять… эксперименты ста-а…
Девушка зевнула, легла на землю и подложила руку под голову.
– Аргус погиб, но сны его остались, – негромко сказал Франчелли. – Сны путеводные, сны вещие.
Фокусник резко захлопнул зонт. Дженни крепко спала.
Глава 5
Она не заметила, куда исчез дедушка. Только что был рядом, крутил зонтик и рассказывал сказку об Аргусе. Она всего на секунду закрыла глаза. А когда открыла, рядом был только фоссеныш.
– Марко? – Девушка поднялась. – Ты где?
Но лишь ветер пришел с моря – сильный, соленый ветер и погнал зеленую волну по клеверному полю. Зверек, лежавший рядом, подскочил и кинулся бежать – вслед за ветром.
– Ты куда?!
Дженни помчалась за ним. Шелестящий клевер обнимал ее за ноги, и густой запах травы поднимался навстречу, кружа голову. Это был запах такой силы и чистоты, что, остановись она хоть на миг, он сбил бы ее с ног. Но львенок шуршал где-то впереди, и девушка стремилась вперед.
«Откуда здесь клевер? – сонно подумала Дженни. – Все же было скошено…»
Темно-зеленую траву уже высеребрила вечерняя роса, и каждый шаг обрушивал на девушку потоки воды, но она бежала сквозь это клеверное море, оставляя за собой темный след. Отчего-то она была босой – клевер хлестал по обнаженным голеням и холодил кожу.
«Где же дед? Куда он подевался? И куда я так быстро бегу? И где город?»
Вокруг не было ни деревьев, ни низеньких каменных оград, разлиновавших поля Девоншира, ни одного дома. Не было даже линий электропередачи!
Только бескрайнее клеверное поле, морской бриз в спину и львенок, мчащийся куда-то большими прыжками. Дженни видела, как взлетает над травой его длинный хвост, и держала курс на этот рыжий флаг.
Сколько она так бежала – непонятно. Может быть, минуту, может, час, может, сутки. Она утратила чувство времени и ощущение усталости. Казалось, Дженни может двигаться вечно – за путеводным хвостом фоссеныша навстречу заходящему, но все еще белому солнцу.
И вот наконец шумящие волны клевера расступились и выпустили ее на лужайку.
Это было не солнце. Высокий белый ясень раскинул ветви далеко над травой и сиял так, что глазам было больно. Не тени, а свет бродил под его колышущейся кроной, лучи гуляли по земле, спотыкаясь друг о друга, и сплетались в светлую сеть, наброшенную на землю. И сыпались на землю и таяли в воздухе прозрачные листья.
Дженни долго стояла и смотрела, как шелестит светлый ясень. Казалось, что волны его света проходили сквозь нее, и на сердце было тихо и спокойно, словно она была одним из его упавших листов.
«А ведь таких деревьев не бывает, – подумала она. – В нашем мире…»
Эта мысль ее отчего-то не испугала.
Львенок хрипло, совсем не по-кошачьи, замяукал, и Дженни увидела, где он. В самых корнях дерева.
– Ты куда убежал, дурачок? – Девушка сделала шаг вперед, но ветви зашумели и ослепили ее.
Дженни заслонилась рукой.
«Что же это? Где я?»
Фоссеныш вскочил и забежал за ствол. Дженни вновь попыталась подойти, но в глаза полыхнуло такой вспышкой, что она отшатнулась.
Подумав немного, она медленно двинулась по кругу, обходя дерево.
Что-то гладкое и холодное коснулось ступни, и Дженни отскочила – ей показалось, что это лягушка или, чего доброго, змея. Однако это был отполированный морем круглый камень, почти заросший травой. А рядом еще и еще…
«Это же дорожка!» – пригляделась Дженни.
Дорожка странная – камни лежали слишком далеко друг от друга, чтобы можно было по ним идти, но они огибали дерево, и Дженни пошла вдоль этой необычной тропинки.
Глядеть на загадочное дерево она теперь побаивалась – в глазах все еще плавали зайчики. Смотрела на камни.
А они были удивительные – большие голыши глубоко ушли в землю и обросли щетиной многолетней травы, в которой среди выцветших и сухих прошлогодних нитей пробивались зеленые стрелы молодых стеблей. Кто принес эти камни в незапамятные времена, кто вкопал вокруг этого дерева?
«А может, это и не камни вовсе? – мелькнула у Дженни шальная мысль. – Может, это макушки каменных монахов-великанов? А трава – это венчик волос на их выбритых головах. Они бесконечно долго водили хоровод вокруг этого дерева. Так долго, что ушли под землю».
