Джуди Кёртин - Моя подруга Элис
Это были очень долгие шестнадцать дней. Скорее даже целых шестнадцать тысяч лет, а не шестнадцать дней. Каждый вечер я вычеркивала прошедший день в своем настольном календаре. Мама сказала, что от этого время не полетит быстрее, и была безусловно права, но я все равно продолжала вычеркивать. А что мне еще оставалось делать.
Наконец, наступила пятница, последний день четверти. Я была до того счастлива, что мне хотелось прыгать и визжать. (Разумеется, ничего такого я делать не стала, иначе Мелисса с ее прилипалами мне бы до конца дней этого не забыли.) И все же на обратном пути из школы я то и дело легонько подпрыгивала от радости, не в силах сдержаться.
Придя домой, быстренько переоделась и повесила школьную форму подальше в шкаф. Подумать только, впереди меня ждали десять счастливейших дней без школьной формы и без Мелиссы! Я надела свои лучшие джинсы и футболку, которую мама купила мне в день отъезда Элис. Потом я уселась в спальне и принялась ждать. Я попыталась прочесть несколько страниц из новой книги своей любимой Жаклин Уильсон, но так и не смогла сосредоточиться. Я пробегала глазами строчки, пролистывала страницы, но, хоть убей, не могла понять, о чем там речь.
Я вся измучилась в ожидании. И вот, наконец, без пяти шесть я услышала, как к дому Элис подъехала машина. Я со всех ног кинулась к входной двери. Элис как раз выходила из машины. Мы не виделись целых пять недель. Но она ничуть не изменилась. Правда, на ней была новая джинсовая куртка и потрясные новые джинсы.
– Мэг! – завопила она и бросилась мне навстречу. Мы даже расцеловались.
– Привет, Мэган, – улыбаясь, поздоровался со мной отец Элис. – Вижу, вы друг по дружке соскучились. Хочешь, пойдем с нами в дом, поможешь Элис устроиться.
Я, конечно, знала, что мама меня потом отругает за «нарушение их частного пространства», но не смогла отказать себе в удовольствии.
– Конечно, хочу, спасибо, – сказала я.
Элис обняла меня за плечи, и мы пошли в дом.
Было так непривычно вновь оказаться в гостях у Элис. Раньше я проводила в ее доме полжизни, но с тех пор как Элис переехала, я еще ни разу здесь не бывала. Кругом было прибрано, но как-то неуютно. Пока отец Элис заносил сумки с вещами на второй этаж, мы с Элис прошли в гостиную. Все ее книжки стояли там на своих местах, а игрушки Джейми, как обычно, сложены в угловом ящике. Раньше у них над камином еще висела стильная черно-белая семейная фотография, но теперь ее больше не было.
Я по обыкновению устроилась на пуфике, а Элис с ногами разлеглась на кожаном диване. Причем не разуваясь. Поймав мой недоуменный взгляд, она сказала:
– Это, знаешь ли, одно из преимуществ детей из распавшихся семей. Политика двойных стандартов. Мама меня бы прибила, если бы застукала, а вот отец разрешает. А в Дублине я сколько угодно могу не выключать за собой свет, а все потому, что папа всегда на это ругался, и теперь мама ему назло – разрешает. Ей главное, чтобы я не разбрасывала вещи и не шумела.
Я от души расхохоталась. Находиться в одной комнате с Элис уже для меня счастье. Я должна была столько всего ей рассказать, но для начала мне не терпелось задать ей самый главный вопрос. Я вдохнула поглубже и выпалила:
– Ну же, Эл, время пришло. Выкладывай свой план.
Элис с опаской оглянулась на дверь и прошептала:
– Знаешь, я не поеду назад в Дублин в понедельник.
Я так обрадовалась, что напрочь забыла, о чем спрашивала.
– Ух ты, вот здорово! Остаешься на всю неделю? А папа рад? И как это только ты маму уговорила?
Эл посмотрела на меня с таинственным видом, столь давно и хорошо мне знакомым:
– Я ее не уговаривала. Это и есть мой план. Она думает, что я вернусь. Но я не вернусь.
Элис, конечно, была моей лучшей подругой, но порой даже я готова признать, что ее посещают абсолютно бредовые идеи. Она, должно быть, так размечталась, что забыла о том, что живет в реальном мире, а не в каком-нибудь романе или приключенческом фильме. Элис всегда хотелось, чтобы в жизни все было как в кино.
Я посмотрела на нее внимательнее. Она как ни в чем не бывало валялась на диване, но глаза сияли нездоровым блеском, от чего мне стало как-то не по себе.
На всякий случай я спросила:
– А разве папа не отправит тебя домой?
– Да он-то как раз ни о чем не догадается, – хихикнула Элис.
Я изо всех сил постаралась не выдать охватившего меня волнения и спросила:
– И как же ты все это провернешь?
– Очень просто, – не моргнув глазом ответила Элис. – Потому что ты мне поможешь.
Я так и застыла с идиотской улыбкой на лице. На деле планы Элис обычно оказывались куда сложнее и заковыристее, чем на словах. А впрочем, какая разница. Быть снова вместе – это просто здорово, и если Элис изобрела способ, чтобы остаться подольше, я обеими руками «за».
Тут в дверь позвонили. На пороге стояла Рози в домашнем халатике, раскрашенном под далматинца, и пушистых розовых тапках.
– Мэгги, домой, – старательно выговорила она.
– Прости, Эл, – вздохнула я. – Ты же знаешь, с моей мамой шутки плохи, так что уж лучше я пойду. А после ужина она меня точно не выпустит. Скажет, что тебе нужно «побыть наедине с отцом». Может, папа разрешит тебе пойти к нам?
– Не думаю, – насупилась Элис. – Он хочет заказать на ужин пиццу. Похоже, у меня эта пицца скоро из ушей полезет. А еще он взял в прокате фильм. Правда, я его уже смотрела лет сто назад с мамой, но не могу же я ему об этом сказать. Так что, боюсь, до утра не увидимся.
Тут в прихожей появился отец Элис с телефонной трубкой в руках, так и не дав мне возможности разузнать напоследок подробности грандиозного плана. Наверняка Элис в душе ликовала. Она обожала тянуть резину и держать меня в напряжении.
– Простите, что помешал, – извинился отец Элис. – Я тут как раз собирался заказывать пиццу. Как насчет пепперони, Элис?
Элис скорчила у него за спиной рожу и засунула в рот два пальца, изображая, что ее сейчас стошнит.
– Супер, пап, – ответила она, – как раз то, что надо.
Я поспешила вылететь за дверь, чтобы не расхохотаться в лицо ничего не подозревавшему отцу Элис. Махнув на прощание рукой, я отправилась домой, где меня ждали на ужин спагетти из непросеянной муки.
Глава восьмая
Наутро я вскочила ни свет ни заря и в мгновение ока оделась. Как оказалось, напрасно, потому что мама все равно не пустила меня к Элис, полагая, что у них все еще спят.
Вместо этого она предложила мне потрясающий план, по крайней мере, ей так казалось.
– Почему бы тебе пока не переделать все свои обязанности по дому, чтобы потом весь день играть с Элис?
(Мне, между прочим, уже двенадцать. Ну как она до сих пор не поймет, что двенадцатилетние дети уже не играют. Они тусуются!)
Так что весь последующий час я пылесосила, вытирала пыль и помогала маме расчищать кладовку, время от времени пытаясь напоминать о своих правах:
– Никто так не пашет по дому, как я. Мелисса вон вообще пальцем о палец не ударит.
– Но Мелисса ведь не моя дочь, – возразила мама в своих лучших традициях. – И меня нисколько не волнует, что она вырастет избалованной неумехой. Кстати, с каких это пор ты так печешься о Мелиссе?
– Ничего я не пекусь, – буркнула я. – Просто ни у кого из моих знакомых нет такого количества домашних обязанностей, как у меня. Это нечестно.
– Знаю, дорогая, – ласково сказала мама. – Честного тут мало. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто порядок в доме наводится сам собою. Сам он не наводится, и ты прекрасно это знаешь. А дел у меня столько, что без твоей помощи я просто не управлюсь.
Я посмотрела на маму. Вид у нее и впрямь был какой-то уставший, так что я принялась за работу с удвоенным рвением. Я пулей носилась вверх-вниз по лестнице, таская туда-сюда разные вещи и выполняя любые мамины поручения. К половине десятого дом был вылизан сверху донизу и сиял первозданной чистотой. По крайней мере, мне так казалось.
– Осталось только в серванте разобраться, – вздохнула мама.
Я тихо застонала, а мама прыснула со смеху.
– Шучу, – успокоила она меня. – Сервант подождет. Давай, беги к Элис.
Мама обняла меня и поцеловала в щеку.
– И спасибо за помощь! – добавила она.
Я демонстративно стерла рукавом следы поцелуя со щеки, но в душе меня распирало от счастья.
Не успела я добежать до крыльца Элис, как она уже распахнула передо мной дверь.
– Ну, наконец-то, – выпалила она. – Я уже сто лет как проснулась. А папа говорил, что еще рано, и не пускал к тебе.
– Со мной та же история. Только вдобавок пришлось все утро помогать маме с уборкой. Можно подумать, она ждет в гости президента.
– Ну, мне и того хуже пришлось. После завтрака отец засадил меня за просмотр семейных фотоальбомов. И каждый раз, когда попадалась фотография, где мы вчетвером, он так протяжно вздыхал, что хоть вешайся. Нет, он, конечно, отшучивался, и делал вид, что все в порядке, но у меня было такое чувство, будто он вот-вот разрыдается.
