Анна Одувалова - Парень из моих снов
– Машку, наверное, любовь греет! – усмехнулась Танька, которая стояла в обнимку с Максом и прятала озябшие руки в карманах его куртки. Парочка подошла позже всех, как всегда в обнимку и с одинаковыми застывшими улыбками.
«Пусечки», – привычно подумала Маша, выразительно посмотрела на высокого широкоплечего Макса, рядом с которым даже немаленькая Танька смотрелась хрупкой Дюймовочкой, и сказала:
– Вот тебя любовь греет, а я сама по себе не мерзну. Кровь горячая.
После этой фразы Маше стало немного неловко, так как она понимала, что пассаж про «горячую кровь» – это ложь. Самой ей казалось, что все совсем наоборот, но девушка не собиралась делиться с друзьями своими догадками. Она вообще предпочла бы ни с кем не разговаривать, но на маленьком пятачке перед школой скрыться было некуда, поэтому приходилось обмениваться глупыми и ненужными фразами.
– Давно ли ты стала такая морозоустойчивая с горячей кровью? – с настороженной усмешкой поинтересовалась лучшая подружка. – Помнится, в прошлом году ты в такую погоду даже из дома отказывалась выходить. Только до школы и обратно добиралась перебежками, а все остальное время сидела под пледом в обнимку с книжкой и кружкой горячего чая.
– Так это когда было, – пожала плечами Маша, не желая продолжать разговор.
К счастью, подъехал школьный автобус, и народ веселой толпой кинулся занимать места.
Всю дорогу Маша смотрела в окно. Танька уселась с Максом на последнее сиденье, а Маша специально устроилась в центре автобуса и даже сумку на соседнее кресло поставила, чтобы никто его не занял. К счастью, места в автобусе оказалось предостаточно, и нежелательных соседей не было. Общаться ни с кем не хотелось.
Автобус жужжал, как улей. Впереди ржали, словно два коня, Пашка и Глеб – парни-красавцы, спортсмены и весельчаки. Машу они недолюбливали, так как и тот и другой в разное время предлагали ей встречаться, а Маша пусть и вежливо, но отказала. Ее не поняли. Ни сначала Пашка, ни позже Глеб, ну а заодно и почти все девчонки в классе. Как же, никого нет, а туда же! Отказывает тем, по ком полкласса и несколько человек из параллели сохнут. Даже прозвали Снежной королевой. Только сейчас Маша поняла, насколько точным было прозвище, полученное прошлой зимой.
Наташка с Алиной – две звезды-подружки – сидели сзади и громким шепотом делились друг с другом сокровенными секретами, Маша невольно узнала много того, о чем предпочла бы даже не слышать, и в очередной раз уверилась, что ее собственная жизнь скучна, однообразна и лишена огонька. И самое главное, менять Маша ничего не хотела.
Настоящая блондинка Леночка сидела через проход, смотрела в окно и задумчиво расстегивала и застегивала розовую молнию на куртке. Пашка с Глебом бурно реагировали, ржали, из чего Маша сделала вывод, что причина действий Леночки не врожденная рассеянность и глупость, а трезвый расчет. Артистизма и эпатажа блондинке было не занимать, а на Глеба она глаз положила еще в сентябре, когда рассталась со своим парнем из параллельного класса.
В общем, каждый занимал себя как мог, пытаясь скоротать полуторачасовой путь до базы. Со всех сторон пахло выпечкой и постоянно раздавалось шуршание и чавканье. Одноклассники сейчас напоминали голодных хомяков.
За окном в мутном, затянутом морозной дымкой рассвете проплывали обледеневшие деревья, высокие сугробы и припорошенные снегом совсем новогодние ели. Странно, почему-то приближение Нового года перестало радовать. То ли из-за необходимости работать со сценарием, который совсем не нравился, а времени переделывать не было, то ли потому, что Маша внезапно начала воспринимать Новый год как переломный момент. После праздника природа берет курс на весну, а значит, впереди ждет неминуемое расставание с парнем из грез – Льдом. Что с ним произойдет весной? Он растает? От этих мыслей защипало глаза. Или просто унесется в какой-то другой сказочный мир, чтобы провести там время до следующей зимы? Если так, то Маша будет его ждать. И обязательно дождется, как бы ни было трудно.
Мысли о расставании отдавались болью в сердце. Чувства к Ледяному были совершенно неправильными, губительными. Они заставляли страдать, и нужно бы не встречаться с парнем вовсе, но Маша не могла отказаться от возможности видеть его улыбку, участвовать в сумасшедших зимних забавах и теряться в покрытых ледяной коркой глазах. Слишком много он стал значить в ее жизни, а ведь с момента их знакомства прошло меньше двух недель. Могла ли девушка подумать, что один зимний вечер так круто изменит ее жизнь?
В туманной морозной дымке, сквозь которую лениво пробиралось холодное зимнее солнышко, Маше то и дело чудился серебряный силуэт Льда. Казалось, что среди сосен мелькает высокая худощавая фигура. На замерзших окнах автобуса Маша надеялась прочесть от него послание, но Лед никак не давал о себе знать. Маша догадывалась, что парень появится только тогда, когда она окажется дома и одна. Постучит в окно или помашет рукой с конька крыши, а ей так бы хотелось увидеть его еще где-нибудь, чтобы перестать считать себя сумасшедшей. Но этому не суждено случиться, а значит, нужно настроиться и постараться вести себя естественно, ведь впереди лыжные гонки, «ватрушки», чай с пирогами и целый день в кругу самых обычных, давно знакомых людей, и важно, чтобы они не заметили странностей, а то так и изгоем стать недолго. А этого Маша не хотела, она не была звездой класса, но ее уважали. Многие девчонки хотели с ней дружить, а мальчишки встречаться. Девушке сейчас все это было уже неважно, но и терять расположение класса она не хотела. Видела, как приходится нелегко тем, кто по какой-то причине в опале. А сложности Маша не любила. Она их предпочитала избегать, и до встречи с Ледяным у нее это замечательно получалось.
Примерно через сорок минут пути гул голосов в автобусе немного стих. Все наговорились, обсудили неотложные дела и проблемы, успокоились, и Маша даже немного задремала, втайне надеясь во сне вновь перенестись в сказку. Но надеждам не суждено было сбыться. Снился девушке какой-то совершенно дикий бред, который рассеялся, едва она открыла глаза и вернулась в реальность, вздрогнув от громогласной фразы:
– Подъем, господа лыжники! Хватит дрыхнуть! Скоро будем на месте!
Голос у физрука был зычный, и от него проснулась не только Маша, но и все остальные.
– Фуфлыжники, – донеслось спереди. Глеб был недоволен. Он завозился, и сиденье несчастно скрипнуло.
– Это уж кому как больше нравится, – примирительно согласился Максим Романович. – Итак, через десять минут мы все будем на месте, поэтому инструктаж: не носиться сломя голову, не теряться и вести себя так, чтобы мне за вас не было мучительно стыдно. Ясно?
– Не-а! – крикнул Глеб. – Нам бы конкретики. Кто же знает, за что именно вам может стать стыдно?
– Лично тебе индивидуальное пожелание – молчать. Потому как издалека ты парень как парень. На лыжах бегаешь хорошо, но как только рот откроешь, сразу хочется выгнать куда подальше. Так что молчи, Соколов, и не выводи меня. Знаешь же, что чревато.
Глеб заржал, его подхватил весь автобус, а Максим Романович махнул рукой, закатил глаза и сел на свое место.
Автобус еще не остановился, а внутри уже царило заметное оживление. Старшеклассники пытались распихать по сумкам пакетики чипсов, термосы с чаем и пирожки. При этом активно дожевывали и пытались перешучиваться.
– Вот поражаюсь я вам! – не выдержал Максим Романович. – Тут ехать полтора часа максимум, а вы уже организовали целую столовую. Как побежите-то? А самое главное, обратную дорогу будете выть всем автобусом, что хотите есть! Ну и оставили бы себе запасы.
– Так на базе же чай с плюшками обещали! – подал взволнованный голос кто-то из девчонок.
– Тем более! Смысл был наедаться сейчас, чтобы лыжня под вами проминалась?
– Мы всегда голодные, Максим Романыч, – со вздохом пояснил Макс и с хрустом потянулся, громко зевая.
Учитель физкультуры отмахнулся и повернулся к выходу, так как там уже прыгали с лыжами наперевес самые нетерпеливые – Глеб и Пашка.
– Соколов, победит в гонках тот, кто первым придет к финишу, а не тот, кто выскочит из автобуса чуть ли не на полном ходу! – раздраженно отозвался Максим Романович, бросив взгляд на нависшего над ним Глеба. – Лыжи-то в сторону убери, спортсмен!
– Ой, извините, – парень перехватил лыжи, не удержал их в руках и уронил на физрука.
Максим Романович уже привык, что неожиданностей от учеников приходится ждать только таких – не очень приятных и потенциально опасных для здоровья, поэтому успел поймать лыжи и палки до того, как они обрушились ему на голову.
– Все же бестолковый и шебутной ты, Соколов. Твою бы энергию, да в мирное русло! Цены бы не было!
– Простите, я же нечаянно…
– Вот что тебе на месте-то не сидится, пока автобус не остановится? Куда спешишь?
