Луиза Мэй Олкотт - Хорошие жены
Да, Джо была очень счастлива там, несмотря на тяжелую работу, множество тревог и постоянный шум и гам. Она всей душой наслаждалась своей жизнью, а восхищение ее мальчиков приносило ей больше удовлетворения, чем любые похвалы остального мира, и теперь она не рассказывала сочиненных ею историй никому, кроме толпы ее восторженных сторонников и почитателей. Шли годы, и у нее появились два своих собственных мальчика, что дополнило ее счастье, – Роб, названный так в честь дедушки, и Тедди, беспечный малыш, который, казалось, унаследовал папин жизнерадостный характер и мамин деятельный дух. Как они умудрились остаться в живых и вырасти в этом водовороте мальчиков, оставалось тайной для их бабушки и тетей, но они росли и цвели, как одуванчики весной, а их грубоватые няни любили их и верно им служили.
В Пламфильде отмечали великое множество праздников, и самым замечательным из них был ежегодный сбор яблок, когда Марчи, Лоренсы, Бруки и Баэры собирались в полном составе и посвящали весь день этому событию. Один из таких благодатных праздников состоялся на пятый год после свадьбы Джо – в теплый, солнечный октябрьский день, когда воздух был полон бодрящей свежести, которая поднимала настроение и заставляла кровь веселей бежать в жилах. Старый сад стоял в праздничном наряде: золотарник и астры окаймляли покрытые мхом стены; в сухой траве весело скакали кузнечики, а сверчки стрекотали, словно сказочные дудочники на пиру; белки тоже были заняты сбором своего маленького урожая; птицы щебетали свои прощальные песни в зарослях ольхи у дорожки, и каждое дерево было готово обрушить вниз град красных или желтых яблок, как только его потрясут. Все были там; все смеялись и пели, карабкались вверх и сваливались вниз, все утверждали, что не было еще такого замечательного дня и такой веселой компании, чтобы так радоваться; и все предавались простым удовольствиям этого дня так вольно и открыто, словно не было в мире таких вещей, как забота или горе.
Мистер Марч безмятежно разгуливал с мистером Лоренсом, цитируя Тассера, Коули и Колумеллу[157] и наслаждаясь «пьянящим соком яблок спелых». Профессор устремлялся, словно отважный немецкий рыцарь, с шестом вместо пики в проходы между рядами деревьев, возглавляя мальчиков, образовавших нечто вроде пожарной команды с лестницами и баграми и совершавших чудеса акробатики на земле и на деревьях. Лори всецело посвятил себя малышам: катал в большой корзине свою дочку, поднимал Дейзи наверх к птичьим гнездам и следил за безрассудно смелым Робом, чтобы тот не сломал себе шею. Миссис Марч и Мег сидели между грудами яблок, как две Помоны[158], сортируя плоды, которые все прибывали и прибывали, в то время как Эми с прекрасным, по-матерински ласковым выражением лица делала наброски разных групп участников праздника и приглядывала за одним бледным пареньком, который сидел, положив рядом маленький костыль и восторженно глядя на нее.
Джо в тот день была целиком в своей стихии и носилась повсюду с подвернутым подолом, со шляпой, которая была где угодно, но только не на голове, и с малышом под мышкой, готовая к любым происшествиям, какие только могли произойти. Маленький Тедди был, казалось, неуязвим для любых опасностей, так как с ним никогда ничего не случалось, и Джо не испытывала ни малейшей тревоги, когда его втаскивал на дерево один мальчуган, или катал на спине другой, или кормил зелеными яблоками потакающий ему папа, пребывавший во власти немецкой иллюзии, что дети могут переварить что угодно, от квашеной капусты до пуговиц, гвоздей и их собственных маленьких ботинок. Она знала, что Тедди опять появится в положенное время, невредимый и румяный, грязный и безмятежный, и она всегда была рада получить его обратно, так как нежно любила своих малышей.
В четыре часа наступило затишье, и корзины оставались пустыми, пока сборщики яблок отдыхали и сравнивали прорехи и синяки. Затем Джо и Мег вместе с отрядом старших мальчиков накрыли ужин на траве, так как чаепитие на открытом воздухе всегда было вершиной радостей этого дня. Земля буквально текла молоком и медом в подобных случаях, так как от мальчиков не требовали сидеть за столом, а позволяли есть, как они хотят; свобода – та приправа, которая особенно дорога мальчишечьим душам. Они пользовались этой редкой привилегией в полной мере: одни пытались осуществить интересный эксперимент, стараясь выпить молоко, стоя на голове, другие придали новое очарование чехарде, кусая свои пироги после очередного прыжка, поле засевалось вразброс печеньем, а яблочные пирожки рассаживались на деревьях, как новый вид птичек. Маленькие девочки устроили отдельное чаепитие, а Тед бродил от одного кушанья к другому как ему заблагорассудится.
Когда никто уже не мог съесть больше, профессор предложил первый обычный тост, который всегда провозглашали по таким праздникам: «За тетю Марч, благослови ее Господь!» Тост от всей души провозглашал добрый человек, никогда не забывавший, сколь многим он ей обязан, и пили в тишине мальчики, которых учили всегда хранить память о ней.
– Теперь – за бабушкино шестидесятилетие! Долгих лет и девятикратное «ура»!
«Ура» прокричали с энтузиазмом, чему вы, вероятно, охотно поверите, и раз начавшиеся восторженные крики было нелегко остановить. Были предложены тосты за здоровье каждого – от мистера Лоренса, считавшегося особым покровителем школы, до изумленной морской свинки, которая случайно забрела в непривычную для себя обстановку, разыскивая своего юного хозяина. Затем Деми, как старший внук, представил виновнице торжества разнообразные дары, столь многочисленные, что их доставили к месту празднеств на тачке. Очень забавными были некоторые из этих подарков, но то, что, на взгляд других, могло считаться недостатками, в глазах любящей бабушки было украшением, так как все эти вещи дети изготовили сами. Каждый шов, который сделали терпеливые пальчики Дейзи, подрубившей носовые платочки, был для миссис Марч дороже самой искусной вышивки; ящик для обуви, подарок Деми, был чудом механики, даже несмотря на то что крышка не закрывалась; сделанная Робом скамеечка под ноги оказалась очень шаткой, но бабушка объявила, что ей нравится это успокаивающее покачивание; и ни одна страница в роскошной книге, которую подарила ей дочка Эми, не показалась бабушке такой красивой, как та, на которой неровными печатными буквами было выведено: «Дорогой бабушке от ее маленькой Бесс».
Во время этой церемонии мальчики таинственным образом исчезли; и, когда миссис Марч, попытавшаяся поблагодарить своих детей, не выдержала и расплакалась от радости, а Тедди принялся вытирать ей глаза своим передничком, профессор неожиданно запел. Затем сверху, один за другим, ему стали вторить голоса, и от дерева к дереву полетела мелодия невидимого хора: вкладывая в пение всю душу, мальчики исполняли поздравительную песню – Джо написала слова. Лори положил их на музыку, а профессор великолепно отрепетировал со своими учениками. Это было нечто совершенно новое, и успех оказался грандиозным: миссис Марч никак не могла прийти в себя от приятной неожиданности и настаивала на том, чтобы пожать руку каждой птичке без перьев – от высоких Франца и Эмиля до маленького квартерона, самого сладкоголосого в хоре.
После этого мальчики исчезли, чтобы предаться заключительным забавам дня, оставив миссис Марч и ее дочерей под пиршественным деревом.
– Я думаю, что мне не следует никогда больше называть себя «неудачницей Джо», ведь мое самое большое желание так чудесно исполнилось, – сказала миссис Баэр, вытаскивая маленький кулачок Тедди из кувшина с молоком, которое он с наслаждением вспенивал.
– И тем не менее твоя жизнь совсем не похожа на ту, какую ты рисовала себе много лет назад. Помнишь наши воздушные замки? – спросила Эми, с улыбкой наблюдая, как Лори и Джон играют в крикет с мальчиками.
– Дорогие мои! У меня сердце радуется, когда я вижу, что они забыли на один день о делах и резвятся здесь, – отозвалась Джо, которая теперь с материнским видом говорила обо всем человечестве. – Да, я помню, но такая жизнь, о какой я мечтала тогда, кажется мне теперь пустой, эгоистичной, одинокой и холодной. Я еще не оставила надежды написать хорошую книгу, но она подождет, и я уверена, что она будет еще лучше благодаря такому опыту и примерам, как эти. – И Джо указала сначала на резвящихся в отдалении мальчиков и на своего отца, прогуливающегося под руку с профессором на солнышке и увлеченного одной из тех бесед, которые оба очень любили, а затем на свою мать, сидящую, как на троне, среди своих дочерей, с внуками на коленях и у ее ног, так, словно все находили помощь и счастье в ее добром лице, которое для них никогда не старело.
– Мои мечты осуществились в большей степени, чем у остальных. Конечно, я просила замечательных вещей, но в глубине души знала, что буду довольна, если у меня будет маленький домик, Джон и милые дети, как эти. У меня есть все это, слава Богу, и я счастливейшая женщина на свете. – И Мег положила руку на голову своего высокого мальчика с выражением нежного и искреннего удовлетворения.
