Юрий Горюнов - Остров цензоров
– Вам черный или с молоком?
– Черный.
Сергей Львович налил в чашки кофе.
– Я не буду выдерживать паузу интриги. Я просил Вас прийти для обсуждения вопроса Вашей деятельности, – сказал он, когда разлил кофе в чашки, – Это касается Ваших интересов и, как понимаю, возможной публикации статьи или серии статей.
– Давайте обсудим, – высказался Виктор.
– В последнее время Вы работали в направлении управления государством, механизмами принятия решений, причем больше за рубежом. А вы когда-нибудь просчитывали, какая реакция будет на Вашу публикацию. Какой она дает эффект? Хорошо, если положительный, а если отрицательный?
– Это, смотря с какой стороны смотреть. Что Вы подразумеваете под отрицательным? Кому-то не понравилось из власть держащих?
– Нет. Это когда эмоции берут верх над разумом. Когда выплескивается наружу, что приводит, как минимум к замедлению развития или временной приостановке действия.
– А вы считаете, что надо жить только разумом? И все?
– Не будем так упрощать. Я считаю, что ПРАКТИЧНОСТЬ ГАСИТ ЭМОЦИИ. Эмоции необходимы. Котел с кипящей водой не открывают сразу, особенно если он под давлением. Сначала стравливают пар. Не так ли? Вот и эмоции, а в первую очередь информацию, надо выдавать дозировано. Не все сразу.
– Это напоминает цензуру. И кто определит, когда и сколько спускать? Где будет объективность?
– Бог с Вами. Какая цензура. Сейчас столько пишут, что цензура не уследит за всем. Поверьте, управление – сложнейший механизм, основанный на нервах, эмоциях. И разуме, конечно. Это в железе просто. А здесь люди.
– Так Вы заботитесь о людях? – сказал Виктор с улыбкой.
– О себе каждый заботиться либо научился, либо учится. Но это все индивидуально. Когда людей много, другие критерии.
– Так что же Вы хотите предложить?
– Мы предлагаем сотрудничество. Вы грамотный человек. Но учитывая, что мы лучше разбираемся в текущем моменте, так как имеем больше информации, то ежедневно вынуждены отслеживать ситуацию и в экономике, и в настроениях. Так сказать, социальный аспект.
– И как Вы себе это представляете?
– Есть два варианта. Первый – это Вы пишите, как считаете нужным. Но прежде, чем публиковать, Вы показываете мне. И мы обсуждаем, подчеркиваю, обсуждаем своевременность открытия информации или ее долю. Вариант второй: мы сможем иногда сами предложить тему и чем сможем, тем поможем.
– Вообще все это напоминает сговор на заказные статьи или цензуру.
– Нет. Это ценз на порядочность.
– Или лояльность?
– Порядочность проявляется в данном случае в том, что следом за ней идет ответственность за содеянное. Хорошо. Вы опубликуете. Народ начнет обсуждать. Все довольны? Нет. Нам вы доставите некоторое неудобство и все. Пар выпущен в свисток. Ну, может быть, кого-то снимут. Никого, к сожалению, не удивишь фактом коррупции. Я говорю честно, и мне это тоже жаль. Можете считать это войной на невидимом фронте. Все зависит от ситуации. Иногда легче взять на крючок, чтобы не повторилось, а при случае убрать. Но поверьте. Скамейка запасных не так велика, а иногда и просто пуста. Как бы там ни было, а опыт управления приходит в процессе управления, а не по научным знаниям. Только из практики. В конце концов, мы можем просто перекрыть кислород.
– Это похоже на угрозу.
– Зачем угрожать приглашая. Я не отношусь к таким людям. Да и давать указания по перекрытию кислорода глупо. Любое указание по отношению к кому-то удлиняет цепочку. И чем она длиннее, тем больше вероятность, что она порвется. Это не мой метод. Да и служба у нас другая. Я же сказал, в крайнем случае, неудобства доставите.
– А как же честность журналиста? Непредвзятость мнения?
– А никто не предлагает Вам писать неправду. Мы даже не будем править Ваши статьи. Речь идет сугубо о выдаче информации. Это не сделка. Не карманный журналист.
– И все равно с точки зрения логики это сговор, цензура. О чем писать, о чем нет.
– Хорошо. Пусть будет цензура. Но Вы никогда не задумывались о том, что самый главный цензор внутри нас. Он регулирует и устанавливает нам рамки, что можно, что нельзя. Вы своим близким всегда говорите правду? Я думаю, иногда умалчиваете. И не потому, что боитесь, а потому, что бережете их. Поговорка «лучше горькая правда, чем сладкая ложь» здесь не проходит. Здесь нет лжи. Есть просто недоговоренность.
Представьте. Сейчас много пишут об НЛО, пришельцах. И вот вдруг они реально проявились. Вступили в контакт с правителями, какой-либо страны. Как Вы думаете, что будет?
– По крайней мере, сенсация. Все будут ждать продолжения, результата.
– Вот Вы и ответили сами. Мир замрет. С чем прилетели? Что ждать? Все газеты будут нарасхват, все будут обсуждать. А работать? Производительность упадет, даже если не обсуждать, то из головы мысли не выгонишь. Мир замрет в ожидании неизвестности. А НЕИЗВЕСТНОСТЬ ПОРОЖДАЕТ СТРАХ. У горячих голов оптимизм, а у простого человека – страх. ХОЧЕШЬ ПОДЧИНИТЬ ЧЕЛОВЕКА, ЗАСТАВЬ ЕГО ИСПЫТАТЬ СТРАХ. Я не исключение. Страха не будет, а вот ожидание неизвестности напрягает. Поэтому наличие избыточной информации иногда вредит, так как не все понимают, что с ней делать. Поэтому еще раз повторю. Мы предлагаем Вам сотрудничество. Вы нам нужны, а мы Вам. И не тем, что у Вас будут в статьи нарасхват, что Вы будете популярны. Этого и так Вам хватает. Мы Вас проверили. Вы не тщеславны.
– А если публикация вызовет отрицательный эффект, который идет в разрез с Вашими планами? Или она будет заказной против кого-либо?
– Заказные статьи Вы не пишите. Мы это знаем. К тому же, если мы предложим тему, то дадим и материал для ознакомления. Если найдете сами интересную тему, то замечательно. А так информация нам не нужна. Получать информацию от Вас, все равно, что контролеру давать чаевые. Поэтому наша информация проверена, чтобы совесть, этика журналиста Вас не беспокоили. А что касается отрицательного эффекта, то поражения и победы неотделимы в жизни. Это не относится к трусам. Коими ни Вы, ни мы не являемся. У трусов не бывает поражений, впрочем, как и побед.
– Не могу не согласиться с последним утверждением.
– Узнав о Вас, я несколько удивлен тем, что Вы малоразговорчивы, – сказал с улыбкой Сергей Львович.
– Учусь быть выдержанным. Я Вас мало знаю, да практически не знаю. И задавая вопрос, я не рассчитываю на искренность. Как сказал философ: «Если не знаешь, что сказать, скажи правду». А правды я пока не знаю. В моей ситуации лучше больше слушать. А отсутствие вопросов это по причине неполноты информации для осмысления, чтобы они появились. Знаете, как говорится, «если у вас нет вопросов, значит, вам не все сказали».
– Хорошее изречение. Возьму на заметку. Тогда у Вас есть время, чтобы осмыслить, чтобы появились вопросы.
– Да, мне нужно время.
– Я бы не поверил Вам, если бы согласились сразу. Я знаю, что лучший способ ослабить противника – убедить, что согласны с ним.
– Да, интересный Вы человек, умный и опасный.
– Человек опасен сам по себе. Такова его природа. Так на чем порешим?
– Как и сказал, я подумаю.
– Хорошо, – Сергей Львович встал и прошел к своему столу. Что-то взял на столе, затем вернулся и протянул Виктору визитку. Виктор встал, взял ее в руки и посмотрел. Там было указано только фамилия, имя, отчество и телефон.
– Спасибо, но что за организация не спрашиваю.
– Да зачем это Вам. Я жду Вашего звонка через неделю. Устроит?
– Вполне.
– И еще. Информации, что Вы будете получать, хватит на несколько книг. Много информации. Притом такой, какая иногда будет в тягость. Лучше бы ее не знать. Всего доброго.
Они пожали друг другу руки, и Виктор вышел за дверь. В приемной он попрощался с женщинами и пошел к выходу.
Выйдя из здания, он задумался куда пойти. То ли в бар, то ли к Мих Миху. «Пойду, сок выпью у Степаныча. За рулем не пью. Посижу просто. Поговорю на отвлеченные темы, а мысли от полученного предложения сами улягутся», подумал Виктор и направился к бару, тем более около него оставил машину.
«Видимо, Слава был прав. Избыток важной информации вреден. Поэтому он и ушел. И про цензуру был прав. Ладно, обдумаем на досуге», думал Виктор, идя к бару, не замечая ничего вокруг, погруженный в свои мысли.
6
Прошло несколько дней. Виктор входил в курс тем, которые ему озвучил Мих Мих. Общался с коллегами, но в голове, словно вирусная программа всплывало предложение Сергея Львовича, как только он оставался один. Он обдумывал плюсы и минусы вариантов согласия и отказа, хотя понимал, что при отрицательном варианте может и потерять много.
Он обсудил с Мих Михом. Тот помолчал, а затем сказал:
– Это только твой выбор. Хотя по опыту могу сказать, что прежде, чем делать такое предложение твою кандидатуру изучили со всех сторон и заглянули туда, куда ты и сам не заглядывал.
– Как-то выглядит все странно. Не хочется быть карманным.
