Кир Булычев - Последняя война. Великий Гусляр. Подземелье ведьм (сборник)
Из соседнего подвала вырвался клуб серой пыли. Внутри него кто-то шевелился и хрипел.
– Моя супруга, – сказал карлик. – Занимается приборкой. Чистюля.
– Простите за нескромность, – сказал Гнец-18, – а почему ваша планета такая, можно сказать, запущенная? Что-нибудь случилось?
– Планета как планета, – ответил карлик. – Жить можно. Бывает хуже. Вот у вас, например.
– Почему вы так думаете?
– Если бы хорошая была, зачем вам другую искать?
– Вы ошибаетесь, – возразил Гнец-18, – наша планета чистая, благоустроенная. У нее только один минус – она перенаселенная.
– Ха-ха! – саркастически произнес карлик и подтянул штаны, которые расползались по швам. – Все это ложь и лицемерие.
– Мы бы рады вам помочь, – сказал Удалов. – Но не знаем чем.
– Так зачем нам помогать? Мы и так довольны.
Не сразу, фразу за фразой, удалось вытянуть из угрюмого карлика историю его планеты. Когда-то она была не хуже других – росли леса, в озерах водилась рыба, летали птицы и так далее. Но карлики, которые населяли планету, были законченными индивидуалистами. Не было им дела до окружающих, а тем более до всей планеты. Они вычерпывали рыбу из озер, не думая, что будет дальше, рубили леса, не заботясь о том, вырастут ли новые. И если один из них выбрасывал в речку мешок с ржавыми железками, то соседи спешили его перещеголять, и тут же каждый выбрасывал туда по два, а то и по три мешка. Когда передохли птицы и звери, расплодились вредные насекомые и принялись безнаказанно пожирать фрукты и овощи. Нет чтобы карликам объединиться – они даже вытаптывали последние посевы у соседей, чтобы всем было плохо. На месте полей выросли джунгли могучих сорняков, которые ничем не возьмешь – ни химией, ни прополкой. Наконец, наступил день, когда на всей планете остались лишь карлики, крысы да вредители сельского хозяйства. С деревьев осыпалась последняя листва, в реках развелись хищные червяки, которые пожирали нечистоты и случайных купальщиков. Но и это никого не смутило. Каждый карлик доживал сам по себе, привыкал постепенно к отсутствию воздуха и даже радовался, что у соседа еще хуже, чем у него.
– И много осталось народу на планете? – спросил Удалов, совершенно потрясенный рассказом карлика.
– А я не интересуюсь, – ответил тот. – Чем меньше, тем лучше.
– А может, эвакуировать их отсюда? – подумал вслух Гнец-18. – Нет, поздно. Они уже даже нормальным воздухом дышать не могут. Да и как восстановишь животный и растительный мир, если ничего не осталось, кроме чучел и воспоминаний?
– Чучел нету, – сказал карлик. – Чучела жучок съел. Туда им и дорога.
Видно было, что гости ему уже надоели, ждет не дождется, когда уйдут. Но вдруг его осенила мысль.
– Скажите, а не купите ли вы нашу планету? Я вам ее дешево отдам. За кормежку. Будете меня с женой кормить, покуда мы не вымрем.
– Нет, никто вашу планету не купит, – сказал Гнец-18. – Ее же надо продезинфицировать и начать эволюцию сначала, с простейших.
– Так я и думал, – сказал карлик. – Нет добрых людей на свете. А вы пока присядьте в уголке, отдохните, если вам уходить не к спеху. Я обедать буду. Вам не предлагаю. Вы, наверное, сытые.
Из облака пыли выползла карлица. Она несла чашку с теплой водой и тарелку с кашей из плесени.
– Вы чего не раздеваетесь? – спросила она, показывая на противогазы.
– Не приставай к ним, они приезжие, – ответил за гостей карлик.
– Может, все-таки поедите с нами? – спросила карлица.
– Они не хотят! – поспешил ответить карлик.
– Спасибо, – сказали путешественники хором. – Мы сыты.
– Брезгуют, – сказал карлик. – Ничего, нам больше останется.
Карлица тоже присела за стол, и хозяева подвала начали быстро хлебать кашу, заедать глиной и запивать водой. – А на третье, – сказала карлица, не глядя на гостей, – будут блинчики из лишайников. Очень вкусные.
– Не может быть! – обрадовался местный житель.
Удалов с Гнецем потихоньку вышли наружу, сбросили противогазы и, кашляя от едкого дыма, приползшего в низину как туман, побрели по шевелящемуся лесу обратно к кораблю.
– Хоть эта планета и почти пустая, – сказал Гнец, – но я бы ее и злейшему врагу не предложил.
– И чего же они раньше не спохватились! – горевал отзывчивый Удалов.
– Как же они могли спохватиться, если каждый сидел в своей норе? Поучительно, хоть и горько смотреть на этих эгоистов.
– Надеюсь, – сказал Удалов с чувством, – что это – единственный прискорбный случай во всей Галактике. Надо будет обязательно рассказать об этом дома. Знаешь, у нас в Великом Гусляре директор кожевенной фабрики стремится таким же способом Землю загубить. Единственное, что меня утешает, – наша общественность резко выступает против, и не сомневайся – реку Гусь мы погубить не дадим.
– Обязательно расскажи, – согласился с Удаловым Гнец 18. – Что-то у тебя, Корнелий, по моей вине отпуск мрачный получается.
– Ничего подобного! – возразил Удалов. – Я отпуском очень доволен. Всегда бы так проводил время. Столько новых людей, столько встреч, столько всего поучительного! Нет, я тебе благодарен за приглашение.
Четвертая планета
Следующая планета показалась примерно через полчаса. Она вращалась вокруг той же звезды Энперон.
Удалов прильнул к телескопу, разглядывая ее материки и океаны.
– На вид ничего, – сказал он наконец, пропуская к телескопу Гнеца. – Но я теперь своим глазам не доверяю.
– Я тоже не доверяю, – сказал Гнец-18. – Но, может быть, она все-таки свободная?
Он с такой надеждой посмотрел на Удалова, словно Удалов мог ему помочь.
– Не обещаю, – сказал Удалов. – Городов нету. Заводов не видно. Кое-где в зелени и на полях виднеются черные проплешины. Происхождение их неизвестно.
За время путешествия Удалов стал экономнее в словах и точнее в формулировках.
Опустились. Вышли. Было тихо. Только чуть пахло гарью. Далеко-далеко слышался какой-то стук. Может быть, это стучал дятел?
– Поглядим, – предложил Удалов.
Они пошли вдоль низкорослого леса по зеленому лугу и, когда отошли уже на километр от корабля, наслаждаясь предвечерним миром и спокойствием, Удалов спросил:
– Гнец, а где твой Искатель Разума?
– Опять забыл, – ответил Гнец. – Ты знаешь, Корнелий, мне так хочется, чтобы не было разума, что я все время забываю этот Искатель. Ты не представляешь, как я переживаю за своих соотечественников! Им приходится трудиться не покладая рук, а мы здесь с тобой гуляем.
– Мы не просто гуляем, – возразил Удалов. – Мы проводим разведку.
– Все равно стыдно. Ну что здесь разведывать? Если бы я не боялся сглазить, я бы сейчас сбегал на корабль, взял Искатель и…
– Беги-беги, – добродушно сказал Удалов, усаживаясь на пенек.
«Благодать, – подумал он, – если бы у нас в Гусляре места были не лучше, взял бы семью и переехал сюда». Но тут же вспомнил, что скоро в эти мирные места могут прибыть два миллиарда совершенно незнакомых ему и, может, даже разочарованных людей.
В тишине и спокойствии теплого вечера что-то Удалова смущало. Интуиция подсказывала ему, что здесь не все ладно. Он ощущал, что за ним наблюдают. Удалов подошел к кустам, раздвинул их, но кусты были пустыми. Он вернулся на пенек. Что же неладно? Конечно же, сама тишина, зачарованность леса. Как будто кто-то поджидает, чтобы наброситься… А на чем он сидит? На пеньке. А почему в диком лесу пенек, да еще так ровно спиленный?
Мысли Удалова прервал Гнец-18.
– Так спешил, – сказал он, подбегая, – что не успел включить. Может, нам посчастливится?
И он протянул Удалову защитный шлем.
– Нам почти наверняка не посчастливится, – сказал Удалов. – Посмотри.
Гнец долго смотрел на пенек, а потом сказал, не веря собственным глазам:
– Знаешь, тут могут быть животные, которые так ровно отгрызают деревья.
– Бобры?
– У нас они иначе называются.
– Все может быть, – согласился Удалов, но про себя лишь усмехнулся: «Знаем мы этих бобров, с циркулярной пилой».
Включили Искатель Разума. И он тут же защелкал так, словно находился в московском магазине ГУМ.
– Может, это из-за нас? – сказал Гнец с надеждой. – Шлемы испортились?
– Нет. Пойдем посмотрим.
Но в каком бы направлении они ни двигались, щелканье, жужжание и мигание аппарата было совершенно невыносимым. Разум просто кишел вокруг.
– Ничего не понимаю, – сказал Гнец-18.
– А я полагаю, что здесь комары разумные, – ответил Удалов, шлепнул себя ладонью по шее.
– Такое маленькое тело, – серьезно заметил Гнец-18, – не может поддерживать в себе разум.
– Может, они невидимые?
– Ты веришь в чудеса?
– Скорее, нет.
– И я тоже нет. Невидимость противоречит законам природы. Все, что мы с тобой, Корнелий, видели и слышали за последние дни, имеет научное объяснение. Но невидимость – это жалкая выдумка фантастов.
Удалов был вынужден согласиться.
