Дмитрий Савельев - Свет за облаками
Завидев Адамиса с Иветтой, она встала со своей лавочки и приветливо помахала им пухлой ручкой:
– Идите сюда, мои милые!
Иветта несмело двинулась к женщине.
– Не бойтесь, цыплятки вы мои, я вас не обижу!
Адамис опередил Иветту и первый подошёл к домику, стараясь на всякий случай закрыть собой любимую.
– Ну вот и славно, вот и познакомимся, мои дорогие. Я – Лавочница, а это мой Магазин, – с улыбкой произнесла женщина, бросив свою трубочку на землю. – В нём есть всё, что может понадобиться для жизни. Вы мои первые покупатели, и уж я постараюсь обслужить вас на славу, будьте уверены! Проходите внутрь, не бойтесь! – И она исчезла в недрах своего странного заведения, поманив их за собой.
Адамис с Иветтой вошли вслед за Лавочницей в низенькую дверку и оказались в просторном помещении, где на длинных полках лежали какие-то неизвестные им предметы. Магазин изнутри оказался на удивление большим и ярко освещённым. Ряды полок уходили куда-то вглубь, и конца им не было видно.
– Вот и хорошо, вот и молодцы, что зашли. Осматривайтесь, выбирайте, покупайте всё, что понравится! Товар у меня отменный, можете не сомневаться! – щебетала толстушка.
Иветта взяла с одной из полок какой-то небольшой предмет с двумя торчащими из него железками и стала вертеть его в руках.
– Это миксер, моя дорогая, но я думаю, что пока он вам не нужен. Лучше купи́те что-нибудь вон оттуда. – И Лавочница показала на ближайшую к ним полку. – Это продукты. Еда. Купите, к примеру, батон свежего хлеба.
– А что такое «покупать»? – Иветта положила миксер обратно на полку и потянулась за вкусно пахнущим батоном. Она на удивление быстро освоилась в Магазине.
Женщина засмеялась похожим на кудахтанье смехом.
– Покупать, моя милая, это значит брать у кого-то какую-то вещь, а взамен оставлять ему что-то своё.
– Что же ты хочешь получить взамен? Ведь у нас ничего нет, – удивился Адамис.
– Ну, я думаю, что кое-что у вас всё-таки есть, мои хорошие. А расплачиваться ведь совсем не обязательно вещами! – Неестественно красные губы женщины расплылись в широкой улыбке. – Но вы не волнуйтесь об оплате, птенчики мои, я продаю в кредит. А расплатятся за вас другие. Ведь я надеюсь, что вы – не последние мои покупатели! – И она вдруг как-то странно подмигнула им. – Так что берите что хотите и ни о чём не беспокойтесь!
– Но зачем нам покупать у тебя еду, когда её и так полно вокруг – бери когда хочешь и сколько хочешь! – не унимался Адамис.
– А вы уверены, что так будет всегда? Милые вы мои, надо заботиться о будущем, а как же иначе? Я для того здесь и появилась, чтобы облегчить вашу жизнь. И потом, что плохого в разнообразии? Надо всё в своей жизни попробовать, всё испытать, ведь она такая короткая! Надо себя любить и баловать! Да, мои хорошие, если ты сам себя не полюбишь, никто тебя не полюбит! Вот так вот! – И Лавочница поправила выбившийся из-под наколки белёсый, отдающий в желтизну локон.
– Как можно самому себя любить, не понимаю? – Иветта так удивилась, что даже положила батон на место. – Я люблю Адамиса, и землю, и небо, и лес, и Озеро, и всё вокруг. Любить – значит отдавать частичку себя всему, что любишь. А как можно отдавать себя себе? Не понимаю…
– Ты ещё это узнаешь и поймёшь, моя милая. Гораздо лучше получать, а не отдавать, уж поверь мне. А то так всю жизнь будешь себя всем раздаривать, потратишь на это лучшие годы, а потом что? Никто тебе за это даже и спасибо не скажет! Если уж и отдаёшь что-то, то требуй взамен что-нибудь для себя. Тогда не прогадаешь!
Адамис с изумлением уставился на Лавочницу:
– Ты предлагаешь продавать и покупать любовь?
– Я, мой дорогой, всего лишь предлагаю купить у меня батон хлеба, – отре́зала Лавочница.
Иветта задумалась: может ли так случиться, что небесная еда перестанет появляться в их мире? И что они будут в таком случае делать? Снег из съедобных сладких хлопьев был таким же естественным и обыденным явлением, как смена дня и ночи. Нет, это просто невозможно, чтобы он когда-нибудь не выпал. Но мир преображается у них на глазах. То, что раньше казалось таким незыблемым, меняется. Старое исчезает, а на его месте появляется новое. Иветте вдруг на миг словно бы приоткрылось будущее: она увидела внутренним взором, как однажды прежняя еда исчезнет и им с Адамисом придётся искать ей замену. Может, стоит купить у Лавочницы хлеба про запас, на случай, если это действительно когда-нибудь произойдёт? Может, именно для этого и появилась в их мире эта женщина?
Она наконец решилась и снова взяла с полки батон.
– Хорошо, я куплю у тебя эту еду!
– Вот и умница, вот и молодец, я запишу её на твой счёт! – обрадовалась толстушка и стала водить заострённой палочкой по гладкому белому листу.
Иветту это очень позабавило. «Какая она всё-таки странная, эта Лавочница! Как будто не из нашего мира», – подумала она.
Адамис не стал отговаривать Иветту покупать хлеб. Он пообещал защищать любимую от всех опасностей, но разве эта милая добродушная женщина может причинить им какой-то вред? Она явно хочет помочь, почему бы не воспользоваться её услугами? И он в порыве тёплого чувства предложил Лавочнице:
– Пойдём с нами к Озеру! Там так хорошо купаться!
– Ну что вы, сладенькие мои, как же я брошу свой Магазин? Лучше уж вы ко мне почаще наведывайтесь, покупайте мои товары, пользуйтесь ими на здоровье! Всего вам хорошего!
По дороге к Озеру Иветта откусила немного от батона и передала его Адамису. Тот тоже попробовал нового яства и поморщился. Оно показалось ему безвкусным и жёстким, и он тут же отдал его обратно своей спутнице со словами:
– Наша еда во много раз лучше этой!
Иветта в душе была согласна с ним, но вслух почему-то не сказала об этом. Ей уже надоело таскать хлеб в руках и хотелось оставить его где-нибудь под деревом. Однако она не решалась это сделать, как будто была связана со своей покупкой какими-то невидимыми узами. Есть она не хотела, и батон был ей в данный момент не нужен, но в то же время просто так расстаться с ним Иветта не могла: её не покидало чувство, что взамен хлеба она отдала Лавочнице частичку самой себя, и теперь словно бы срослась душой со своей покупкой, сделалась с ней одним целым. Став владелицей первого в своей жизни имущества, Иветта поняла, почему Лавочница не хочет ни на минуту покидать свой Магазин – все хранящиеся там вещи были ею, а она была ими.
Но у Лавочницы было помещение, где она держала своё добро, а у Иветты не было даже постоянного места, где преклонить голову. Она вновь ощутила себя странницей в этом мире, и ей стало неуютно и как-то грустно. Тревога за будущее вернулась в её сердце и свила там надёжное гнездо.
– Странно, я так и не разглядел душу этой Лавочницы, – прервал размышления Иветты Адамис.
– И я тоже, – удивилась Иветта.
– Она как будто не такая, как мы, – продолжил он. – Она – как ветер, или Озеро, или что-то в этом роде. Но и не совсем, как они.
– Да, у меня такое же чувство. Но ведь для чего-то она появилась на нашем пути. Я думаю, что всё это к новой радости.
– Наверное, ты права…
Весь оставшийся день Иветта не расставалась со своей покупкой и вместо сладчайших, таявших во рту хлопьев ела жёсткий невкусный хлеб. Она поставила перед собой цель не вкушать небесной пищи до тех пор, пока не прикончит батон. Настроение у Иветты было хуже некуда: она злилась на саму себя за то, что поддалась уговорам Лавочницы и купила ненужную ей еду, и к тому же дулась на Адамиса, отказавшегося помогать ей уничтожать злополучный батон. Утешало Иветту лишь упование на то, что она поступает очень предусмотрительно и мудро, начав заранее привыкать к новой пище. Теперь грядущее изменение мира не застанет её врасплох!
* * *После знакомства с Лавочницей Иветта сильно изменилась. Адамис чувствовал, что с ней происходит что-то не то, и всерьёз стал беспокоился за свою возлюбленную. Началось всё с того, что она разлюбила их обычную небесную еду. Она, конечно, как и раньше, иногда утоляла ею голод, но удовольствие от принятия пищи уже не получала. Ей всё время хотелось пробовать что-то новое, и она снова и снова тащила Адамиса в Магазин, где каждый раз покупала какой-то новый вид продуктов. Вообще, Иветта как будто стала менее воздушной, лёгкой, перестала радоваться жизни так же самозабвенно, как прежде. На все расспросы Адамиса отвечала, что должен же кто-то из них двоих думать о будущем. Он не понимал, почему «думать о будущем» означает обязательно ждать какой-то беды и отравлять этим себе жизнь. Лавочница же очень хвалила Иветту за практичность и предусмотрительность, считая эти качества самыми важными в человеке. Адамис надеялся, что со временем его подруге надоест готовиться к всевозможным несчастьям и она снова станет прежней весёлой и беззаботной Иветтой, но надеждам его не суждено было сбыться. Вскоре произошло то, что совершенно изменило их жизни…
![Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]](/uploads/posts/books/271277/271277.jpg)
