Юрий Горюнов - Жертва, или История любви
В этом случае для мужчины увидеть обнаженную женщину значит прикоснуться, потрогать. Со временем она поняла, что чем больше мужчин в жизни женщины, тем меньше она может дать ему. Ее природная сила, как женщины, иссякает. Она понимала, что она продажная женщина, но именно как продажная, она ничего не давала мужчине. Она составляла силы себе, для дальнейшей жизни. С ними лишь механический акт, больше ничего. Силы отдаются только при страсти.
Порой, она сидела на кухне и пила чай. Ей хотелось, чтобы он даже думать не мог о ее занятиях. Такую жертву он бы не принял.
Она давно договорилась со своей совестью. Поняла, что торговаться с ней о морали дело бессмысленное. Однажды она прочитала: «Совесть, как пьяная женщина, то покоя не дает, то уснет внезапно». Вот так и у нее.
Когда-то это должно было случиться. Она не думала об этом, но понимала, что все возможно. После звонка она ждала клиента. Открыв ему дверь, она увидела одного из своих бывших ухажеров. Он замер на пороге.
– Проходи, что стоишь? Я понимаю, что не ожидал, но это действительно я.
Он вошел, она закрыла дверь, – Проходи. Чай или кофе будешь? Или сразу в душ?
– Не торопи. Давай выпьем чаю.
– Как скажешь.
Они прошли на кухню. Пока она заваривала чай, чувствовала на себе его взгляд.
– Не прожги мне спину. Пытаешься понять, как я здесь оказалась. Волею судеб.
– Я не верю в чудеса. И если ты здесь и это не мираж, значит причина довольно веская. Я слышал, ты вышла замуж, что у тебя все хорошо. И вдруг здесь. Понятно, что не ожидал.
– Было. Было и хорошо. Нет, я не жалуюсь, и я по-прежнему замужем. И муж у меня тот, кого я люблю. Но он не знает обо мне. Ничего. Я думаю, ты понимаешь, что наша встреча не должна афишироваться.
– Не думай об этом. Ты меня знаешь. И все-таки что произошло?
Она помнила, что он не болтун и коротко рассказала ему причину.
– Как видишь дела, не так хороши, как в те времена, когда ты меня знал. Но в данном случае, веришь ты мне или нет, меня не заботит. В жизни все время возникают проблемы и, порой, довольно сложные.
– В голове не укладывается.
– И не надо. Может быть, это расплата за мое прекрасное прошлое? Глупо конечно. С судьбой не поквитаешься. Если возникают мысли упрекнуть меня, то не утруждай себя. Я сама себе прокурор, адвокат и судья.
– Я пришел не за этим.
– Ах, да извини. Я готова.
– Остановись. Давай просто поговорим.
Они сидели, пили чай, и их беседа была о прошлом, настоящем, но не о будущем. Его никто не знал, а заглядывать и пытаться угадать, не было смысла. Она знала, что он приличный мужчина и не будет говорить, где и при каких обстоятельствах видел ее. Он только заметил, что если она не против, он попробует поискать для нее работу. Она не возражала.
Уходя, он оставил деньги на столике. Уже перед самой дверью он, чуть задержавшись, сказал: Я бы хотел, чтобы меня любили так, хоть на мгновенье. Я не знал, что такое возможно в жизни. Но Боже упаси узнать, какая жертва положена на алтарь.
9
Она видела, что ему плохо. Он не подавал вида, старался бодриться. Когда она отворачивалась, то иногда украдкой смотрела на него, и замечала, что в глазах его грусть. Улыбка сходила с его лица, и он погружался в свои мысли. Она жалела лишь об одном – что не успела родить.
Сегодня его увезли в больницу. Был приступ. В больнице ей сказали, что не все так страшно и приступ – еще не показатель ухудшения состояния в окончательном диагнозе. Надо надеяться на лучшее и все может наладиться.
И вот сейчас она сидела у окна на кухне их квартиры. За окном моросил мелкий летний дождь. Сквозь редкие тучи иногда пробивались лучи солнца. Это ее радовало. В квартире была тишина. И не просто тишина – пустота. Это была пустота из души.
«Возможно, пройдет время, и я смогу заполнить пустоту. Но сколько для этого надо времени. Оно есть. Она еще молода, но без него пусто. Он мой луч в этом мире, где пока моросит дождь», – думала она, заполняя пустоту одиночества.
Она встала, подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу, которое чуть охладило ее. Затем, не задумываясь, подошла и по привычке взяла две чашки, чтобы налить кофе, который уже остыл. Чуть помедлив, одну убрала. Пока некому. Он ушел. Она надеялась, что не навсегда, иначе память будет напоминать о нем постоянно. Она прошла в комнату, села в кресло и включила телевизор. Но мысли были далеко.
Она чувствовала себя очень одиноко, сидела с отсутствующим взглядом и совершенно неподвижно смотрела вперед перед собой. Взгляд был устремлен в одну точку. Застывший взгляд то ли в прошлое, то ли в будущее. Печаль лежала на ее лице, которая приносила почти боль. Она не хотела мириться с тем, что он может уйти, не попрощавшись, молодым, что однажды проснувшись, поймет, что его нет рядом и уже не будет никогда. А жизнь будет продолжаться по-прежнему.
Если бы он сейчас был рядом, она не показала бы свою слабость, так как он учил ее, что показывать слабость – стыдно. Показывать уныние, страх – бессмысленно и никому это не нужно. Следы отчаяния – это отголоски прошлого. Ей было тихо в мире без него. При нем она не могла позволить себе скучать. А прошлым жить нельзя. Боль, жажда жизни с ним, сдавливала сердце. Было трудно, но животный инстинкт заставлял терпеть одиночество и боль разлуки.
Она любила его. Она надеялась, что не мог Всевышний, если он существует, не видеть ее страдания. Не заметить, как будто ничего с ней не происходит.
Она помнила, что он дал ей то, о чем мечтает большинство женщин – любовь, нежность, возможность почувствовать себя женщиной.
Ей ли не знать, что женщинам нравятся мужчины нежные, умеющие слушать, умеющие быть опорой в жизни.
Ей будет плохо без него. Она хотела жить для него, одеваться и раздеваться для него. Она не хотела быть одинокой. Она видела одиноких женщин, которые старались выглядеть эффектно. Юбки с возрастом начинали становиться все короче, косметика все заметнее, декольте все откровеннее, хотя грудь опускалась все ниже и становилась мягкой.
Она хотела бы убежать от этого.
Завтра я не пойду никуда. Не буду впадать в распутное настроение и греть постель для чужих мужчин.
Сколько времени прошло, пока она сидела в задумчивости, не помнила. Здесь у времени особый отсчет.
Она задавала и пыталась найти ответы на свои же вопросы:
«Если любишь, то одиночество не так страшно. Любовь обойдет ловушки, расставленные одиночеством. Настоящая любовь не потребует взаимности. Но я ее получила. Это ли не счастье. Я не пытаюсь получить за свою любовь что-то взамен. Ни от кого. Кто хочет что-то получить – зря теряет время.
Что моя жизнь? Большая игра, правила которой написаны наверху? И я вынуждена их соблюдать. Жалею ли я себя? Да. Иногда. Но не жалуюсь. Это моя жизнь, в переплетении с другими, вернее, с другой. Захотела бы я прожить другую? Спорный вопрос. Я познала ее такой, какая она есть. И не жалею. Я познала любовь, которая дается не каждой женщине. За нее и несу свой крест, свой грех, грех продажный. Свои грехи никому передавать не собираюсь. Но на вопрос о возможности прожить жизнь иначе, заново, я бы ответила «Нет».
За любовь простятся грехи. Не нужно мне другой. Если бы пришлось начать жизнь сначала – то хотела бы такую, в которой есть он. Пусть даже какой живу сейчас, но с ним.
И мое грехопадение, мою продажность я не считаю за жертву на алтаре любви. А если это жертва, то я готова принести ее еще и еще ради него. Ради того, чтобы он жил. Но любовь не принимает жертв.
Поэтому моя жизнь, мой грех – это не жертва, это моя история любви».
