Михаил Башкиров - Чудотворная, или Страсти обыкновенные
– Там же сумка!
Контролерша крепко держала ее за обе руки, не отпускала.
Так они развернулись на месте, и тогда Сластенова увидела, что троллейбус отполз метров на десять.
– Штраф… три рубля… пожалуйста!
Контролерша освободила руку, поправила съехавшую набок беретку.
– Три рубля!
– Что теперь будет?
Сластенова смотрела на удаляющийся троллейбус.
– Что будет?
– Штраф…
– Да пойми же наконец!
Сластенова вдруг заплакала крупными, обильными слезами.
– Там… сумка… моя сумка… осталась… а в ней… зарплата… вся до копейки…
– Так чего же мы ждем?
Контролерша повернулась к дороге.
– Сказали бы сразу, а теперь догонять машину придется… Вернем вам сумку, не беспокойтесь, только штраф заплатите, хорошо?
Полчаса они без толку махали руками по обеим сторонам дороги.
Такси проскакивали мимо.
Троллейбус был уже далеко.
А в невзрачной сумке – осиротевший сверток и мятый кошелок с последним рублем и проездными талонами.
Но вот напротив контролерши тормознул частник.
Она заглянула в машину и замахала рукой.
Сластенова перед урчащим грузовиком перебежала дорогу, рванула дверцу и бухнулась на сиденье.
– Гоните… гоните… пожалуйста… гоните!
– Будешь гнать лихо – понесут тихо!
Частник улыбнулся, подмигнул, выразительно щелкнул пальцами.
– Нам нужен троллейбус бортовой номер сто двадцать.
Контролерша щелкнула ремнем безопасности.
– Номер сто двадцать…
10
Троллейбус они настигли, когда тот въезжал на конечную остановку.
Частник остановился перед поворотом, и Сластенова, даже не сказав ему спасибо, выскочила из машины и побежала вдогонку за троллейбусом.
Неужели опоздали… Хотя кто на такую сумку позарится… Главное – перекрыть обе двери…
Увидев, что троллейбус затормозил и почти уперся в другой пустой троллейбус, Сластенова остановилась.
Контролерша налетела на малохольную.
Беретка свалилась на асфальт.
– Значит, так…
Сластенова первой успела поднять беретку.
– Я к задним дверям, ты – к передним. Смотри в оба. Сумка хозяйственная, коричневая, одна ручка замотана синей изолентой, другая в трещинах, замок двойной…
– Найдем!
Контролерша приняла от Сластеновой беретку, стряхнула пыль.
– А вдруг у кого-нибудь похожая сумка?
– Извинишься, тебе не привыкать!
– Ладно, заодно и билеты проверю.
Навстречу им попалось несколько самых шустрых пассажиров, но ни у кого в руках не было ничего похожего – дипломаты да сетки, набитые яблоками да огурцами.
Сластенова заняла позицию чуть сбоку. Ей хорошо были видны выходящие и так же хорошо была видна контролерша, усердно исполняющая свои служебные обязанности. Лишь иногда чья-нибудь фигура на мгновение загораживала ее.
Нет, а рвения сколько… Так и про сумку забудет… Передовик… Ударник… Змея подколодная… Додуматься же – в час пик билеты проверять… Ну, если сумки не окажется в троллейбусе – я ей задам жару…
Сластенова, не дожидаясь, когда выйдут последние пассажиры, ворвалась в салон и победно взметнула над головой затоптанную сумку.
Внутри увесисто дрогнула икона.
Сластенова присела на кособокое сиденье.
– Поздравляю.
Контролерша села напротив.
– А теперь заплатите, пожалуйста, три рубля.
– Хватит с тебя и этого!
Сластенова расстегнула сумку, достала из кармана пачечку талонов и торжественно пробила их компостером – все разом – на рифленый пол посыпались мелкие конфетти.
– Я же наврала про зарплату.
Пара кружочков взметнулась на сквозняке.
В переднюю дверь заглянул частник.
– Девушки, а про меня забыли?
Улыбнулся, подмигнул, щелкнул пальцами.
– Хоть бы за бензинчик рассчитались!
Сластенова нашарила в кошельке рубль и сунула в раскрытые ладони частника.
– Надеюсь, теперь зайцем ездить не будете.
Контролерша отряхнула с юбки прилипшие конфетти, обернулась на звук мотора и, увидев очередной троллейбус, приткнувшийся к заднему окну, бросилась наружу.
Сластенова ощупала забинтованную икону со всех сторон, закрыла сумку и вышла.
Контролерша затерялась в толпе пассажиров.
Сластенова прошла вдоль пустых троллейбусов.
А потом, не торопясь, – мимо детишек на велосипедах, мимо резвящихся собак с инкрустированными ошейниками и озабоченных старух с авоськами.
Подышу свежим воздухом… Без нервов, без толкучки… Каких-то шесть остановок, ерунда…
Закат отражался в окнах крупнопанельных домов.
По дороге все чаще проскальзывали такси с зелеными огоньками и устало ползли троллейбусы – в салонах маячили редкие пассажиры.
Удивительно… Лет десять, если не больше, не ходила пешком по тротуару… Выскочишь из транспорта – и в магазин, из магазина – домой, из дома – в транспорт… А который час? Да меня же потеряют… Как бы в панику не ударились мужички…
11
– Что-то мать загуляла.
Кирилл привстал – кресло екнуло – взял двумя пальцами коня и, не задумываясь, подставил его под удар черного ферзя.
– Ты за мать не беспокойся, она человек самостоятельный.
Сластенов не раздумывая сгреб неосторожного коня, положил рядом с доской, а на его место поставил торжествующего ферзя.
– Попался, который кусался!
– Жадность до добра не доводит.
Кирилл взялся за второго коня.
– Шах! И можно прощаться с ферзем. Аплодисменты!
– Ловко!
Сластенов пригнулся к доске, задумался.
Стукнул ногтем по вазе и принялся отрывать лепестки с побуревших астр.
– Выходит, я малость поторопился.
– Сливай воду!
Кирилл сдернул с доски ферзя, подкинул на ладони.
– Может, новую?
– Нет, сначала заматуй.
– Воля ваша.
– Я в отпуске детектив начал читать английский…
Сластенов ушел королем в угол.
– Так там… Загадка на загадке… Труп на трупе!
– Чтение детективов – это жвачка. Сейчас я сделаю красивую жертву с матовым исходом…
– Ладно, давай по новой.
Сластенов зло смешал фигуры.
– Но зевков больше не будет, обещаю.
– И какой интерес читать детективы, когда для умного человека преступник ясен с первой главы.
Кирилл нагнулся за пешкой.
– Все строится по одной давно известной схеме.
– По-моему, ты, братец, много на себя берешь.
Сластенов расставил свои фигуры.
– Докажи примером.
Сластенов включил верхний свет, задернул шторы.
– Или слабо?
– Все закономерно, против жанра не попрешь… Опять королевский гамбит… Ну-ну… А в детективе, конечно, настоящем, классическом, убийца должен появиться в первой же главе и единственный из всех не должен вызывать подозрения…
– Можно переходить?
– Последний раз. Думать надо, извилинами шевелить.
Кирилл ушел на кухню и вернулся с куском хлеба, густо намазанным маслом.
– Ты еще не сходил?
– Пробую варианты.
– Мать все-таки загуляла… Ты как думаешь, она про милицию предупреждала всерьез?
– Конечно, пошутила… Но ты все же насчет убийцы в первой главе неправ. Понимаешь, в том английском детективе ошеломляющее начало. Сразу четыре трупа, и все из-за какой-то загадочной реликвии сэра Чарльза. Все о ней знают, но никто ее не видел. Так вот, после цепочки убийств исчезает ларец, в котором хранится реликвия… Сэра Чарльза обнаружил совершенно случайно молодой сержант полиции – ему показалось странным, что в такое позднее время наружная дверь старинного особняка приоткрыта… Бедный сэр Чарльз лежал у дверей с перерезанным горлом…
– Оригинальный ход, но мы не менее оригинально закроемся слоном.
Кирилл дожевал хлеб и принес чай.
– А что из себя представляли остальные четыре трупа?
– Молодая жена сэра Чарльза, старый слуга с бакенбардами и личный секретарь.
– И ни один из них не покончил жизнь самоубийством?
Кирилл поставил чашку на стол.
– Конек-то лезет в западню.
– Все убиты, и что самое интересное – четырьмя разными способами: жену, совершенно голую, утопили в ванне, секретаря задушили чулком этой жены, а слугу пронзили насквозь алебардой из коллекции сэра Чарльза…
– Кажется, мать пришла?
Сластенова босиком вошла в комнату и, не выпуская сумку из рук, села на тахту.
– Представляешь, не было обнаружено ни одной улики.
Сластенов наклонился к самой доске, описал рукой дугу, откинулся.
– Значит, жертва качества?
– Сливай воду – ладья на связке!
Кирилл взял чашку со стола и пересел на тахту.
– Мам, что сказал специалист?
– Ну и намаялась я сегодня…
Сластенова достала икону из сумки, распеленала.
– Тебе не совестно выигрывать у отца?
– Я у него вместо груши.
Сластенов подошел к тахте.
– А если нет улик, значит, нет даже кандидата в убийцы.
– Ты это, Вань, о чем?
Сластенова унесла икону в спальню, спрятала под подушку, вернулась.
– Так что сказал специалист?
Кирилл заглянул в пустую чашку.
– На миллион фанерка тянет?
– Я теперь с ней из дому – ни на шаг… А тренера твоего в детстве наверняка чем-то тяжелым стукнули по голове!
