Эдуард Тополь - Пластит
Но дежурный уже не слушал их, а смахнул в свой ящик вещдоков и деньги, и телефон.
Бритоголовый Климов появился в салоне красоты с какими-то покупками в фирменных бумажных сумках и, шутя, доложил своему сыну – малышу-велосипедисту:
– Товарищ генерал, разрешите доложить?
– Слушаю, – серьезно ответил малыш.
– Пока мама делает прическу, мы идем в кино на мультик, это здесь же, в «Атриуме», через пять минут начало. Вы готовы?
– Мне нужно пописать, – сказал пацан.
Климов оставил жене пакеты с покупками, взял сынишку и направился к выходу. И тут у него зазвонил мобильник.
– Алло! – сказал он на ходу. – Но у меня же отгулы за командировку. И годовщина свадьбы… Есть! Так точно! Еду…
И вернулся в салон, объяснил жене:
– Лера, извини, вызывают на работу.
– Как? А кино? – сказал малыш.
– Извините, товарищ генерал!
Малыш заревел.
Тут музыка по радио прекратилась, «Эхо Москвы» сообщило о предстоящих культурных событиях в Москве – в том числе о праздничном концерте в Большом театре и вечернем гулянье в саду «Эрмитаж».
Зара глянула на часы. Вечернее гулянье в «Эрмитаже» ей ни к чему, а до концерта в Большом у нее еще есть время.
Иосиф Кобзон, распеваясь у окна своей мансарды с видом на Москву, тоже смотрел на часы и собирался на концерт – парадный костюм… белоснежная рубашка… бабочка…
А Климов гнал по Москве свою «девятку»…
И Алла Пугачева собиралась на концерт…
А в «Атриуме» уборщица, гудя мощной машиной-пылесосом, катила на ней по торговой галерее и вытряхивала мусорные урны в большой полиэтиленовый мешок. Что-то привлекло ее внимание в одной из мусорных урн, она залезла в нее рукой в брезентовой перчатке и достала бумажник и паспорт Ахмеда.
А на подмосковной даче Михаил Жванецкий, собирая свой знаменитый потертый портфель, вдруг остановился и наспех записал очередную гениальную хохму…
А на проспекте Вернадского Климов запарковал свою машину у высотного здания без всяких вывесок. Хотя день был праздничный, к этому зданию одна за другой подъезжали машины со спецсигналами и без, и офицеры, генералы и штатские с офицерской выправкой спешно уходили под козырек центрального входа.
Климов вместе с ними вошел в здание, предъявил прапорщику охраны свои милицейские «корочки». Прапорщик нашел его фамилию в списке, посмотрел ему в лицо, затем на его фото в удостоверении и только после этого сказал:
– Вам на шестнадцатый этаж.
Климов лифтом поднялся в АТЦ ФСБ, в оперативный штаб «Перехват шахидки».
Здесь уже было многолюдно и накурено – руководители ФСБ и МВД, мэр Москвы, представители МЧС и Кремля. Все в нервозном напряжении, поскольку найти террористку в огромной Москве труднее, чем иголку в стоге сена. И потому по плану «Невод»:
уже были созданы оперативные штабы в СВР, МЧС, департаменте погранвойск ФСБ и в других силовых структурах…
Расширялся контроль телефонных разговоров и выявление подозрительных разговоров по ключевым словам…
Москва была поделена на секторы, и в каждый выехал микроавтобус службы пеленгации этих телефонных разговоров…
Еще одна служба – ГУБОП МВД – направляла бригады наружного наблюдения и оперов для контактов с информаторами в кавказской диаспоре…
Подполковник Алексей Климов был как раз одним из этих оперов, но его задержали, один из генералов в штатском сказал:
– Подполковник, это я вас вызвал. Вы видели этого Кожлаева, обменяли заложницу на его брата. Знаете ли вы какие-нибудь подходы к нему, контакты? Как вы договаривались об обмене?
– Через переговорщика. По телефону, – доложил Климов.
– А подробней?
– Они используют стариков переговорщиков и систему разовых сим-карт. Звонят такому старику, говорят свои условия, а старик звонит нам и транслирует. Причем старик может быть в одном краю Чечни, а они в другом…
– Ясно. А вам известно, кто из московских чеченцев платит этому Кожлаеву откупные?
– Поименно – нет. А вообще платят порайонно. В данном случае у кого родня в Шатайском районе, те и платят, чтоб их не трогали.
– Вот и займитесь ими…
Тем временем группа «Любэ» и другие участники праздничного концерта в Большом созванивались, обсуждая, что будут исполнять со сцены…
И Сергей Цой, пресс-секретарь Лужкова, напомнил мэру, что ему тоже надо там присутствовать…
А из гостиницы «Турист» вышла десятилетняя Катя с отцом. Держа папу за руку, подошла к такси, отец, садясь в машину, сказал водителю:
– Большой театр.
– Пятьсот рублей, – не моргнув глазом объявил таксист.
* * *Ахмед, оставшись и без телефона, и без денег, зашел в тесную будку старика сапожника у Курского вокзала, закрыл дверь.
– Добрый день. Ты чеченец? – сказал он сапожнику.
– Нет, молодой человек, я ингуш. А что?
– Откуда?
– Верхние Ачилуки.
– Дома все хорошо?
– Да, дорогой. А у тебя?
– Ачилуки – это недалеко от нас, наша зона. Мне нужна помощь – деньги на джихад, на святую борьбу с мунепаками.
Старик медленно поднялся со своей табуреточки. И оказался на две головы выше Ахмеда.
– Деньги, говоришь? – сказал он. – На борьбу? А работать ты умеешь? Или только убивать?
Ахмед, рыскнув взглядом по сторонам, схватил шило и воткнул его в грудь сапожника.
А спустя минуту вышел из будки с деньгами старика, плотно закрыл дверь и повесил потертую картонку-табличку: «БУДУ ЧЕРЕС 15 МИНУТ».
Оглядевшись, пересек поток прохожих, спешащих в метро, зашел в киоск по продаже мобильников, купил телефон и сим-карту. И, вставив сим-карту, тут же набрал номер Зары. Но вместо ее голоса услышал стандартное: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Грязно выругавшись – черт подери, он потерял ее! – Ахмед бегом помчался в «Атриум», стал в поисках Зары носиться по торговым галереям и эскалаторам.
А по всему городу у входов в метро возникли усиленные патрули, они задерживали всех молодых женщин восточной наружности…
В АТЦ на Вернадского подполковник Климов, выйдя от руководства и направляясь к лестнице, первым делом набрал номер на мобильном:
– Алло! Лера, вы где?
В темном кинозале «Атриума», сидя с сынишкой среди детворы, упоенно глядящей диснеевскую мультяшку, его жена Лера прикрыла трубку ладошкой:
– Мы смотрим кино…
– Немедленно в такси и домой! – негромко приказал Климов.
– Зачем? – удивилась жена в кинозале.
– Это не обсуждается. Срочно! А где моя мама?
– Ну где? На рынке. У нас же вечером гости…
– Я знаю, что у нас вечером! А твоя где?
– Так они вместе…
– Значит, так! Слушай! Бросаешь малого в такси, и за любые деньги – домой! Срочно! И родителей запереть! Ты слышишь?
Климов вышел из коридора на лестницу и увидел, что здесь еще как минимум дюжина офицеров, отвернувшись друг от друга, названивают по мобильникам своим женам и детям.
А в «Атриуме», в кинозале, его жена Лера пожала плечами, дала отбой и, обняв сына, стала с не меньшим, чем сын, удовольствием смотреть дальше диснеевский мультфильм и есть поп-корн.
Метропоезд с грохотом ворвался на станцию и, кажется, летел прямо на Зару.
Отшатнувшись, она смотрела, как пассажиры заходят в вагоны.
И уже после всех осторожно шагнула к открытой двери.
Но в тот миг, когда в вагоне прозвучало «Осторожно, двери закрываются», с эскалатора ссыпалась шумная толпа подвыпивших футбольных фанатов, они буквально внесли Зару в вагон. При этом один стал враспор двери, задержал ее и впустил в вагон еще два десятка парней и девиц с пивными банками в руках, эта ватага протолкнула пассажиров (и Зару) еще глубже в проход и сдавила Зару со всех сторон так, что она – в панике за свой ранец со взрывчаткой – стала остервенело отталкивать кулаками этих парней.
– Девка, ты чё? Офуела? – изумился один из них.
– Блондинки – они вообще суки! Дай ей по рылу! – посоветовал второй.
Вагон дернулся, отправляясь, толпа покачнулась, Зара, не устояв, упала на какую-то девку с крашеными, как петушиный гребень, волосами. Та возмущенно пнула ее от себя кулаками в ранец.
– Сука, стой на своих гребаных!
От ее толчка Зара повалилась в другую сторону, и парни, забавляясь, стали пинать ее по кругу.
У Зары глаза налились бешенством, а рука потянулась к кнопке взрывателя, но от толчков со всех сторон Зара никак не могла попасть рукой в карман…
Тут поезд затормозил, голос по радио объявил: «Станция “Лубянка”», и компания футбольных фанатов, оставив Зару, устремилась к выходу.
Очумев от пережитого, Зара опустилась на освободившуюся скамью, откинула голову и опустошенно закрыла глаза.
– Дочка, ты их прости, – вдруг сказал ей пожилой сосед. – Козлы! Но пусть Господь их накажет, а ты не бери грех на душу, ладно?
Зара поглядела на него с изумлением и испугом.
Между тем город уже наполнился полнокровной жизнью:
