Владимир Гриньков - Убить страх
– Я сейчас, – сказал он, не делая ни малейшей попытки подняться.
Авдотьин присел рядом, хлопнул себя по колену ладонью:
– Представляешь, история: захожу я в кабинет, а там врачиха сидит. Я глянул: ба, вот так встреча…
– Слушай… – Он наконец решился. Сидел, глядя на улетающий сигаретный дым, и говорил медленно, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее:
– Тут такое дело… В общем, влип я. Помнишь, месяц назад практикантка у нас была? Ну та, приезжая?
– А-а, эта, как ее? Людка, что ли?
– Вот-вот, она. Зашла как-то ко мне в мастерскую, ну, слово за слово, в общем, дал я ей прикурить. – Он усмехнулся развязно, чтобы Авдотьин понял, о чем идет речь.
– Так ты ее… Ух ты! – восхитился Авдотьин. – А такую недотрогу из себя строила.
– Лучше бы она ее и дальше строила, – сказал он. – В общем, заразила она меня, шлюха. Если я сейчас кровь сдам, они меня сразу расколют, понял?
– Чего ж не понять, – пробормотал Авдотьин. – Сразу в диспансер упекут, да и с работы выгонят, пожалуй.
– Вот и я такого же мнения, – сказал он. – Ума не приложу, что мне делать.
– Не паникуй! – Авдотьин хлопнул его по плечу. – Я сейчас за тебя пойду и сдам. Давай твой паспорт.
– Ты же только что оттуда вышел. Врачиха увидит тебя и…
– Ха, врачиха! – развеселился Авдотьин. – Я же тебе недорассказал. Так вот, захожу я в кабинет, а там сидит эта краля.
– Какая краля?
– Врачиха. Я с ней два месяца назад в пансионате отдыхал. Я с ней там состыковался, и к нам еще одна парочка примкнула, такая же вольная. Вот время было! Красота! Представь: ночь, костерок догорает, на пляже никого – только мы четверо. И мы лезем в воду…
– Ты думаешь, она пойдет тебе навстречу из-за того, что вы там купались по ночам?
Авдотьин посмотрел на него и громко рассмеялся:
– Ничего-то ты не понял! Выражаясь твоими словами, она пошла мне навстречу еще там, в пансионате. И после всего, что между нами было, для нее написать нужную мне справку – пара пустяков. Какая у тебя группа крови?
– Четвертая, – соврал он.
– Как у меня, – сказал Авдотьин. – Мы с тобой кровные братья.
Он вышел через пару минут, помахивая листком бумаги с липовым штампом:
– Вот и все дела. Я сказал, что у тебя запой и сам ты прийти не можешь.
Он почувствовал облегчение и понял, что все уже позади.
– Нет, но ты все-таки расскажи, как это у тебя с Людкой получилось, – сказал Авдотьин. – Честно говоря, я от тебя не ожидал такой прыти.
– А чего с этими бабами цацкаться, – буркнул он. – У меня с ними разговор короткий.
Вечером Катя не пошла домой, а села на автобус, чтобы добраться до Петровки – так назывался новый район на окраине города. Здесь все еще было грязно и неуютно. Строители ушли совсем недавно, оставив после себя горы мусора.
Катя вышла из автобуса на конечной остановке. Дальше дороги не было. Две женщины сидели на лавочке под навесом. Катя спросила у них, где тут двадцатый дом. Женщины завертели головами, рассматривая дома-близнецы, потом одна из них неуверенно сказала:
– Вот этот, наверное, – и показала рукой. – Его два месяца назад сдавали. Еще не все жильцы въехали.
– И без газа сидят, – вставила вторая. – Им газ не подвели. Дом комиссия приняла, а газа нет.
По вытоптанной тропинке Катя пошла к дому. Какой-то мужчина на балконе третьего этажа красил перила. Двое мальчишек пробежали мимо Кати, волоча старую детскую коляску без одного колеса. «Поздно вечером здесь страшно, – подумала Катя. – Людей почти нет». В этом доме жил ее ученик. Мальчишка уже четвертый день отсутствовал на уроках.
Катя вошла в подъезд. Здесь было тихо и сумрачно, и она не сразу увидела мужчину, стоящего у двери одной из квартир. Тот взглянул на Катю и отвернулся. Она вызвала лифт и терпеливо стояла, глядя прямо перед собой и вслушиваясь в дыхание стоящего у двери человека. Створки лифта открылись, Катя переступила порог и нажала кнопку четвертого этажа. Но двери не успели закрыться, потому что мужчина неожиданно подскочил к лифту и, обеими руками раздвинув створки, вошел, потеснил Катю и нажал кнопку девятого, верхнего этажа.
– Мне на четвертый, – пробормотала Катя, прижимаясь спиной к стенке и непроизвольно поднимая сумочку на уровень груди.
Мужчина молча смотрел на нее. Лифт медленно пошел вверх. «Мне на четвертый», – хотела повторить Катя, но слова застряли у нее в горле. Ей бросилось в глаза, что мужчина небрит, и это почему-то испугало ее еще больше. Вздрогнув, лифт остановился. Мужчина посторонился, пропуская Катю, она бочком выскользнула и нажала кнопку звонка у ближайшей двери. Она слышала, как мужчина повторно нажал кнопку, и лифт уехал. Тогда Катя прислонилась к косяку двери и тяжело вздохнула. Дверь открылась.
– Вам кого? – спросила немолодая женщина. Она вся была перепачкана известкой.
– Айрапетяны здесь живут? – спросила Катя.
– Не знаю я никаких Айрапетянов, – буркнула женщина и захлопнула дверь.
Только сейчас Катя увидела номер квартиры. Конечно, это не та. Ей нужна соседняя. Снизу кто-то быстро поднимался. Катя нажала кнопку звонка соседней квартиры. Мальчишка лет семи появился у нее за спиной, остановился, потом, после недолгого раздумья, сказал:
– А там нет никого, тетя. Они за вещами уехали на старую квартиру.
– А мальчик с ними был? – спросила Катя.
– Гарик, что ли?
– Да, Гарик.
– И Гарик с ними поехал. Он помогает вещи носить.
Катя развернулась и стала быстро спускаться по лестнице. Мальчишка перегнулся через перила и смотрел ей вслед, пока она не исчезла.
– Я боюсь его, Толя. – Катя плотнее запахнула халат и съежилась, словно ей было холодно. – Я не знала, что бывает так страшно. Когда этот дядька ворвался в лифт следом за мной, я чуть сознание не потеряла. Какой-то животный был страх.
– Ты пока не очень-то разгуливай, – сказал Толик. – Нельзя предугадать, где он появится в следующий раз. К тому же оба раза он выходил на охоту вечером, как раз когда ты обычно возвращаешься домой.
– Быстрее бы его поймали.
– Ищем, – сказал Толик. – Сейчас берем анализы у всех – нам будет легче. Еще кое-какие меры предпринимаем. Поймаем, вот увидишь.
Катя словно не слышала, что говорил ей муж.
– Знаешь, – прошептала она, – я сегодня бежала домой и в каждом шедшем навстречу мужчине – в каждом! – видела врага.
– Все боятся, – вздохнул Толик. – Панаев наш уже который день дочку из дома не выпускает. Ввел, говорит, в своей семье чрезвычайное положение.
Толика вызвали на работу ночью. Дежурный позвонил по телефону и, не объясняя причин, попросил срочно приехать. Толик понял, что это связано с маньяком, и не ошибся. Боркин, начальник отдела, сидел в своем кабинете и накручивал диск телефона. Увидев Толика, он положил трубку и сказал:
– Он опять напал на женщину. Сегодня вечером, возле старого моста. Женщина осталась жива, но состояние ее тяжелое. Врачи не дают никаких гарантий.
– Она в сознании?
– Пока нет. Но приметы маньяка уже есть.
– Откуда?
– Что-то у него там сорвалось на этот раз, женщина начала кричать. Неподалеку проходил мужчина, бросился на крик. Маньяк дважды ударил женщину ножом и побежал. Мужчина его видел, хотя рассмотрел не очень хорошо. Сейчас поезжай в больницу, подежурь там. Как только потерпевшая придет в сознание, допроси ее. Там Никифоров дежурит в палате на всякий случай.
Толик посмотрел вопросительно.
– Она пока единственный свидетель, который видел насильника в лицо, – пояснил Боркин.
– Ты сегодня неспокойно спал, – сказала ему утром мать. – Вскрикивал во сне, разговаривал с кем-то. Снилось что-то?
– Не помню, – буркнул он.
– Иди умывайся – и за стол.
Он порезался, бреясь, но не стал смывать кровь, стоял, смотрел в зеркало, как тоненькая алая струйка сбегает по скуле. Надо же было вчера так оплошать. Как она умудрилась вывернуться и закричать? Он вздохнул.
Без настроения позавтракав, пошел на работу. Директриса встретила его в коридоре, поинтересовалась самочувствием. Он отшутился, но настроение ухудшилось еще больше. Надо взять себя в руки. К обеду он почти совсем успокоился, а когда появился Авдотьин, был уже в норме.
– Слушай, – сказал Авдотьин, – как ты сегодня насчет того, чтобы выпить?
– Я – за, – кивнул он. – Твое предложение очень кстати.
– Мои предложения всегда кстати, – сказал Авдотьин. – Ну что, теперь-то поймают маньяка?
– Поймают, наверное, – бесстрастно ответил он, пожимая плечами.
– Она небось описала его приметы, – продолжал Авдотьин.
– Кто – она? – не понял он.
– Ну, женщина эта, на которую он вчера напал. Она же жива осталась.
– Жива? – Ему показалось, что пол поплыл под его ногами.
– Ага, в больнице лежит. А ты разве не слышал? Все об этом говорят.
Он оперся рукой о станок, хотел сказать что-то, но не получилось, он закашлялся.
