Люси Монтгомери - Энни с острова принца Эдуарда
Впечатлительная Рейчел Линд тихо сказала Марилле:
– Какая пара! Глаз не оторвать…
Затем появился Фред, щеки которого стали пунцовыми от волнения. Мистер Берри ввел Диану… Невеста не упала в обморок, и вообще ничего такого, что могло бы прервать церемонию, не произошло.
После того, как завершилась торжественная часть, все долго веселились и отведали праздничного угощения. Поздно вечером молодые отправились в свой новый дом, а Гильберт пошел проводить Энни в Грин Гейблз, и луна освещала им путь. Казалось, во время этого радостного вечера, в их отношения вновь вернулось что-то от их старой доброй дружбы. Как же хорошо было опять идти с Гилом по той дороге, по которой они не раз ходили вместе в прежние времена.
В ночной тишине они слышали, как розы что-то нежно шептали друг другу, маргаритки весело смеялись, а травы гудели, словно орган. Столько звуков, и все они сливаются в ночную мелодию! Волшебный лунный свет, освещая знакомые поля, преображал весь мир вокруг.
– Не хотите пройтись по Аллее Влюбленных прежде, чем мы разойдемся по домам? – спросил Гильберт, когда они шли по мосту через Озеро Сияющих вод. Луна отражалась в Озере, и, казалось, на дне его лежит огромный золотой шар…
Энни охотно согласилась.
Аллея Влюбленных в ту ночь словно была перенесена в реальность из далекой заоблачной страны. Белое олово лунного света струилось по земле, и все вокруг скрывало какую-то тайну… Энни вспомнила те времена, когда оставаться наедине с Гилом на Аллее Влюбленных было не безопасно… Но Рой и Кристина сделали свое дело, и теперь от «опасности» не осталось и следа. Энни поймала себя на том, что уж слишком много думает о Кристине, когда они болтали с Гильбертом о том – о сем. Несколько раз они любезно раскланялись с Кристиной, во время случайных встреч в Кингспорте. Энни была с ней очень мила, а та, в свою очередь, – с Энни. Отношения между ними установились теплые, но в дружбу они так и не переросли. Возможно, Кристина не была ее «родственной душой».
– Собираетесь провести в Эвонли целое лето? – поинтересовался Гильберт.
– Нет. На следующей неделе уезжаю в Валей-Роуд, на восток. Эстер Хейфорн попросила меня заменить ее на занятиях с июля по август. У них в школе ввели летнюю практику, а у Эстер проблемы со здоровьем. Так что я поработаю вместо нее. В общем, все к лучшему. Знаете ли, я начинаю чувствовать себя в Эвонли, как «человек со стороны». Очень грустно, но, увы, это так! Столько детей выросло – словно не по дням, а по часам – за последние два года. Они уже стали взрослыми – молодыми мужчинами и женщинами. Многие из моих учеников уже тоже «оперились». Мне кажется, что я такая старая, когда вижу их в тех местах, где мы с вами и другими одноклассниками вместе гуляли!
Энни рассмеялась и вздохнула. Ей казалось, что она и впрямь такая старая, мудрая, много испытавшая в жизни, что лишний раз доказывало, как она еще молода и не опытна! Ах, как бы ей хотелось, чтобы вернулись те веселые деньки, и она снова одела розовые очки, через которые тогда смотрела на мир. Что-то ушло из ее жизни, исчезло безвозвратно… Где вы, мечта, надежда и былые иллюзии?
– Такова жизнь, – сказал Гильберт как-то рассеянно. Возможно, в тот момент он думал о Кристине. Во всяком случае, так показалось Энни. Как же одиноко теперь будет в Эвонли! Даже Диана покидает ее!
Глава 30. Амурные дела миссис Скиннер
Энни сошла с поезда на станции Валей-Роуд и посмотрела по сторонам, в надежде, что ее встречают. Она должна была остановиться у некой мисс Дженет Свит, – по крайней мере это следовало из письма Эстер. Но, похоже, на станции ее не оказалось. И тут Энни увидела пожилую даму, сидевшую в телеге, среди мешков с письмами. Она весила, по крайней мере, фунтов двести, – никак не меньше!
Ее круглое лицо напоминало полную луну, и его черты разобрать было довольно трудно. Одевалась она по моде десятилетней давности. На ней были черное кашемировое платье из плотной шерсти, маленькая запылившаяся шляпка из черной соломки, украшенная желтыми бантиками, и грязные вязанные перчатки черного цвета.
– Эй! – окликнула она Энни, взмахивая при этом своим кнутом. – Это вы приехали, штобы поработать в школе в Валей-Роуд?
– Да…
– Так я и знала! В Валей-Роуд все учительницы – хорошенькие, в отличие от Миллерсвиля, где работают одни страшилки. Дженет Свит попросила меня сегодня утром вас встретить. Ну я и сказала: «Всегда пожалуйста!» Если только вы не побоитесь ехать на этой колымаге! Она и так вся завалена этими почтовыми мешками, а тут еще я, с моими габаритами!.. Уж я-то покрупнее своего Томаса. Подождите минутку, мисс, надо утрамбовать как-то мешки, штобы вы могли втиснуться между ними. До дома Дженет – всего пара миль. Мальчишка-слуга ее соседей заберет сегодня со станции ваш багаж… Кстати, меня зовут Амелия Скиннер!
Энни позволила усадить себя между мешков, стараясь не показывать свою улыбку.
– А ну, пошла! – скомандовала миссис Скиннер, подхлестывая черную кобылу вожжами, которые были крепко зажаты в ее маленьких ручках.
Она продолжала, обращаясь к Энни:
– Первый раз ездила за почтой. Томас сажает репу, так што попросил меня забрать эти мешки. Пришлось мне поехать. Да тут особо нечаго и делать-то: сидишь да смотришь! Мне даже удалось перекусить в закусочной. Скушновато, конешно. Вначале я сидела и думала, а после – просто сидела. И все дела! А ну, кобыла, пошевеливайся! Нам надо попасть домой поскорей! А то Томасу всегда так одиноко, когда меня рядом нет. Мы не так уж давно жанаты…
– Неужели? – воскликнула Энни, стараясь проявить живой интерес.
– По правде сказать, всего месяц… Но Томас так за мной ухаживал! Сплошная романтика!
Энни попыталась представить миссис Скиннер в тот момент, когда ей признаются в любви, и ничего у нее из этого не вышло.
– О! – протянула она неопределенно.
– Да, да! А знаете, у него ведь был соперник!.. А ну, пошла, старая кляча!.. Я так долго вдовствовала, што все думали – это безнадежно. Но когда моя девка, а она, как и вы – учительница! – отправилась работать в школу на западе, меня начала грызть тоска. Так што идея о новом браке мне пришлась по душе. А тут и Томас появился – как раз кстати! Ну, в общем, он ко мне ходил, и еще один, котораго звали Вильям Обадия Симан. Долгонько я не могла решить, кто мне подойдет лучше. Они все ходили и ходили, а я все думала да гадала и еще злилась, потому што никак не могла решить! Вильям этот был состоятельным мужиком, – и дом хороший, да и внешность подходящая. Одним словом, завидный жених!.. А ну, пошла, старая кляча!
– Ну и почему же вы за него не вышли? – поинтересовалась Энни.
– Да так ведь он-то меня не любил! – со всей серьезностью ответила миссис Скиннер.
Энни широко раскрыла глаза и с любопытством посмотрела на нее. Нет, миссис Скиннер вовсе не шутила, на губах ее не было и тени улыбки. Она просто делилась жизненным опытом.
– Три года он тоже вдовствовал, а сестра его… ишачила на него! Но потом она вышла замуж, и он решил подыскать ей замену… Дом-то у него – што надо! В таком и поишачить можно. Прямо хоромы! Што же касаемо моего Томаса, то он – нищий. О доме его только и можно сказать, што его крыша не протекает… в сухую погоду… Да нет, воо-ще домик – картинка, ничего себе! Ну да мне было все равно, ведь я влюбилась в Томаса, а наши дела с В.О. и гроша ломаного не стоили! Я долго спорила… сама с собой!.. «Ну, Кроу, – говорила я себе, так как фамилия моего первенького была Кроу, – ты можешь выйти за богатого, если захочешь, но потом пеняй на себя. Не могут же люди жить под одной крышей, ни капельки друг друга не любя! Лучше-ка выходи ты за Томаса. Он любит тебя, а ты – его, што еще для шчастья надо?..» А ну, давай, черная кобылица!.. Так я прямо и заявила Томасу, што готова взять его в мужья! Когда я приняла это решение, то не отваживалась даже взглянуть в сторону хором В.О., так как боялась новых соблазнов. А теперь мне и дела до них нет! Я просто счастлива с Томасом, – и все тут. А ну, вперед, ты, черная бестия!
– А как этот удар пережил Вильям Обадия? – спросила Энни.
– Ну, посуетился малость… Но он собирается обзавестись тощей служаночкой из Миллерсвиля, которая уж точно его окрутит. Она будет ему лучшей женой, чем его первая. Да он и не хотел жениться на ней! Просто уступил увещеваниям отца да и сделал ей предложение, не сомневаясь, что она скажет: «Нет». А она возьми да согласись! Вот так в жизни и бывает!.. Давай, давай, черная кляча!.. Хозяйничала она превосходно, но скряга была та еще! Носила одну и ту же шляпку целых восемнадцать лет! А когда купила себе новую, В.О. даже не узнал ее, встретившись с ней на дороге!.. А ну, давай быстрей, ты, кляча!.. Значит вот, хорошо, што я от него отделалась. А то мучилась бы потом всю жизнь, как моя бедняжка-кузина, Джейн-Энн! Кузина моя вышла замуж по расчету; мужа она нисколько не любила, и жизнь у нее теперь хуже собачьей! На прошлой неделе она зашла ко мне и так прямо и сказала: «Завидую я тебе, Сара Скиннер.» Сара – это еще одно мое имя. Так вот, она продолжала: «Лучше жить с милым в шалаше на обочине дороги, чем в хоромах с нелюбимым мужем!» Да, у Джейн мужик-то ничего, только странный какой-то! Термометр показывает девяносто градусов, а он одевает меховое пальто! Единственный способ заставить его делать то, што нужно тебе, это настаивать на том, штоб он сделал как раз наоборот. Но между ними нет любви, а значит, все острые углы выступают наружу… А ну-ка, давай, черная кобылица!.. Вон там, в лощине, домик Джейн. Она называет свою усадьбу Уэйсайдом. Не правда ли, ничаго местечко? Небось, вы не прочь вылезти из телеги! Поди, эти почтовые мешки намяли вам бока?
