Наталья Корнилова - Полет над бездной
Вишневецкий посмотрел на нас безумными глазами и тихо сказал:
– Я не хотел убивать Протасова. Но так вышло… либо они, либо я. Если бы теплоход пришел тогда в Барселону, это был бы конец всему. Мне – в первую очередь. Впрочем, чего это я… ненадолго мне удалось оттянуть конец. Только не думайте, пожалуйста, что я какой-нибудь свихнувшийся маньяк… нет, все это не так. Я пытался, я боролся…
Откровенно говоря, после этих слов у меня на глазах выступили слезы. Валентина, хлюпая носом, ушла в ванную, и я услышала шум включенной воды. Она всегда была очень сентиментальной, моя подруга Валя…
Босс проговорил:
– Григорий, я должен сказать вам, что у вас не все так плохо. Вы можете передать информацию о проекте в НИИ, где она была изначально. Ведь до тех пор, пока база у частных лиц, Платов от вас не отстанет.
– Передать? Легко сказать.
– Легко сказать – легко и сделать. Дело в том, что вся эта история с проектом «Не верю» и этой чудо-системой «Станиславский» взята на контроль в ФСБ. И нам с Марией было поручено вернуть информацию, желательно вместе с вами, на родину. Мы это сделали. Генерал ФСБ Азарх, который поручил мне это дело, будет ждать нас в Москве. Я позвоню ему и уведомлю, что завтра мы сможем с ним встретиться уже в столице. Вы можете отказаться. Но думаю, что вам лучше лететь с нами. Хотя бы из соображений безопасности. С генералом Азархом и решим, как вам лучше помочь. Ну? Как вам?
Вишневецкий помолчал, а потом тихо ответил:
– Я согласен.
* * *Самолет прилетал в Москву ранним утром, а Родион предварительным звонком из Петербурга уведомил генерала Азарха, что дело сделано и мы готовы встретиться с ним во второй половине дня.
Генерал поблагодарил Родиона Потаповича за отличную работу. Впрочем, босс с присущей ему тягой к справедливости заявил, что большая часть работы сделана его ассистенткой, то есть мной, Марией.
В качестве места встречи генерал избрал не свой рабочий кабинет, как ожидал Родион, а квартиру. Он продиктовал адрес, сказал, что квартира принадлежит важному оперативному работнику и сотруднику того самого НИИ. Был выбран вечерний час: двадцать один ноль-ноль – девять вечера.
Все это Родион изложил нам в самолете Санкт-Петербург – Москва, билеты на который были заказаны прямо из номера.
Во время перелета и все первые часы в Москве, сидя в кабинете Родиона, Вишневецкий был мрачен и подавлен. Он два раза звонил своей матери в Петербург и время от времени извинялся перед нами, что много наговаривает по межгороду. Его что-то мучило. Когда наконец я спросила его об этом напрямую, он коротко ответил:
– У меня хорошая интуиция. Она редко меня подводит.
– Ну и что?
– Она мне подсказывает, что сегодня что-то произойдет. Что-то недоброе.
– Вы устали, подавлены. Плохо себя чувствуете, наконец. Выпейте лучше коньяку. У босса прекрасный выбор коньяков, это его слабость. В разумных пределах, разумеется.
Вишневецкий вежливо отказался.
Наконец настало время выезда. Мы сели в машину втроем, без Валентины. Она настаивала на том, чтобы мы ее взяли с собой, ведь она принимала более чем активное участие во всех событиях. Но это было ее личное мнение, мнение стороны, оставшейся в меньшинстве, а им решено было пренебречь.
Генерал оказался в квартире один. Перед ним стоял графин с лимонной водой, и Азарх время от времени с каменным лицом наливал в стакан воду и выпивал с таким видом, словно пьет нечто чрезвычайно крепкое и ядреное. Поздоровавшись с нами, он снял трубку, набрал номер и произнес:
– Азарх беспокоит. Приехали. Выезжайте. Дело, сами понимаете, важное… груз ответственности… не мне вам объяснять. Да. Все. Жду.
Вишневецкий тревожно повел плечами.
– Сотрудник, которому принадлежит квартира, скоро приедет сюда, – сообщил нам генерал. – Я ему звонил, он что-то задерживается. Удобные эти штуки – мобильные телефоны. Жаль, в мое время не было, так бы жизнь облегчили. А пока что позвольте поблагодарить вас за прекрасно выполненную работу. За мной, сам понимаешь, Родион, не заржавеет, услуга за услугу. Отблагодарю. Если хочешь, помогу расширить твой частный бизнес…
– От кого-то я подобное предложение уже слышал, – пробормотал Родион себе под нос. Генерал, по всей видимости, этих слов не слышал. Он внимательно рассматривал Вишневецкого, а потом произнес:
– Хоть я и читал личное дело, но не думал, что вы так молодо выглядите. Впрочем, гении всегда молоды.
– Благодарю за лестные слова, товарищ генерал, – хмуро ответил Вишневецкий.
– Ну ладно, перейдем от слов к делу, – сказал Азарх, как-то весь подобравшись и заметно посуровев. – Где же данные по проекту «Не верю»?
Я осторожно извлекла из сумочки мини-сейф, смахивающий на увеличенный переносной CD-плейер. Генерал принял резервуар с драгоценной информацией осторожно, всеми пальцами, как нечто необычайно хрупкое, хотя эта «хрупкая» вещь падала с четвертого этажа и уцелела.
– Впечатляет, – сказал Азарх и закурил. – Высокая технология. Это тоже ваше изобретение, товарищ Вишневецкий?
– Можно сказать, что да.
– Впечатляет, впечатляет, – повторил генерал. – Там, внутри, диски?
– Точно так.
– Он сам, этот приборчик, наверно, стоит уйму денег.
– Не считал, – сказал Вишневецкий угрюмо.
– Тут, верно, сложный код?
– Да нет, все просто. Очень просто, – сказал Вишневецкий и сел в самое дальнее от генерала кресло.
– Ну что же, посмотрим, что там внутри. Какой код?
В этот момент раздался резкий звонок в дверь. Один, другой, третий, потом пауза секунд в пять – и еще два. Генерал Азарх поднялся с кресла и, взяв из ящика стола пистолет, положил его в карман со словами:
– Осторожность никогда еще никому не мешала.
– Это верно, – сказал Родион.
Генерал вышел в коридор крадущимися бесшумными шагами, а Вишневецкий негромко произнес:
– Вы знаете, он мне не нравится.
– Да он мне самому не нравится, – улыбаясь, сказал Родион Потапович. – Не встречал еще человека, который питал бы симпатию к генералу КГБ. Или там ФСБ, это несущественно. Но тем не менее он человек честный, с ясным умом и гигантскими служебными связями. Он вам поможет, Вишневецкий.
– А уж как мы ему помогли! – подала я голос. – Что-то он там долго. Наверное, сверяется с паролем через дверь.
– Это вовсе не так смешно, как ты думаешь, – не поддержал моей шутки босс, – совсем не смешно.
– Вот справедливые слова! – воскликнул, входя в комнату, вновь пришедший. – Вы, Родион Потапович, всегда производили на меня впечатление умного человека. Вот я, собственно, и приехал. Генерал Азарх предупреждал, что должен приехать еще человек? Так вот он!
Внешность этого человека снова произвела на меня глубокое впечатление. Более того, я даже вскочила под взглядом этих красивых глаз, часто приобретающих мягкий, бархатный, неотвратимо смертоносный и вместе с тем благожелательный блеск. У него была все та же сардоническая складка большого властного рта и парящий росчерк бровей. Как тогда, в нашу первую встречу.
Это был полковник Платов.
* * *– Как… но вы же… никоим образом… – побледнев и часто запинаясь, выдавил из себя босс.
– Ты хочешь сказать, Шульгин, что я должен быть в Барселоне, а не в Москве. Ну, если Магомет не идет к горе, то гора сама идет к Магомету. Твоя помощница взяла не принадлежащую ей ценность, это мне не понравилось. И вот я здесь.
– Но генерал Азарх… – Я резко повернулась и увидела, как тот вынимает из кармана пистолет и спокойно поднимает его на меня. В его глазах прыгали холодные огоньки, не сулившие нам ничего хорошего.
– Не дергайтесь, Мария Андреевна, – сказал он. – Я много наслышан о ваших талантах, вот от того же товарища полковника, к примеру. Так что не вынуждайте меня идти на крайности.
– Да, без глупостей, – сказал Платов. – Я не один, со мной известный вам Юрис. Он прекрасно вооружен. К сожалению, Арвидас не смог приехать, вы его немножечко попортили. Но ничего, его заштопали, передаю от него приветы.
Босс сел обратно в кресло, из которого он минутой ранее вскочил, и, хлопнув ладонью по колену, проговорил:
– Ну хорошо. Будем считать, что вы нас обошли на последнем вираже. Такой азартный человек, как вы, Петр Дмитриевич, наверное, ходите на ипподром, так? Но объясните мне, каким образом…
– Это все просто, – перебил Платов. – Дело в том, что долгое время мы с генералом Азархом были конкурентами. Он знал о существовании проекта и держал в руках многие ниточки его. Он хотел получить дивиденды с проекта «Не верю», и я хотел. Товарищ Азарх многого вам не рассказал, да и я не буду. К чему сотрясать воздух? Упомяну только, что он действовал со свойственной ему решительностью и компетентностью и сумел заинтересовать многих людей в моем окружении. Взять того же Селадеса…
– Что-о-о? – воскликнула я.
– Да, да, Селадеса.
– Но… крупная российская шишка… посредник, договорившийся с американцами о продаже за три миллиона долларов…
