Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
– Может быть, скважина тоже где-то на картине? – Костя прищурился, пригляделся и разочарованно протянул: – Нет, не вижу…
– А если ключ вообще от Сада?! – предположила Лиза. – И картина ведет туда?
– Тем более что вот, пожалуйста – на картине за окнами проступили ограда и яблони! – указал на полотно Смуров. – А калитку я заметил, когда был внутри портрета, отсюда она не видна.
– Они отправились в Сад, и забрали ключ с собой… или перепрятали… а Мутабор потом тоже пытался пробраться в Сад, но тщетно… – не сводя глаз с картины, медленно говорил Инго.
– Может быть, может быть… Все что угодно может быть! – отрезал Филин. – По всем источникам никакого Сада нет… и если Уна с Инго умудрились исчезнуть туда – не знаю куда… Нет! Разговаривать нам пока не о чем!
– Магический закон Горриона-Йенсена, – вмешалась Амалия, – гласит: найди что-нибудь одно, тогда найдется и второе – или ключ, или замо́к…
– Замо́к, замо́к… – пробормотал себе под нос Лева и вдруг хлопнул себя по лбу: – Послушайте! Конрад меня совсем с толку сбил! Я почему еще так спешил – Черный замок опять появился!
И Лева вкратце поведал, что стряслось в лавке у Гарамонда.
Инго весь подобрался, Амалия огорчилась за зеркало, а Смуров покрылся испариной и с новыми силами напустился на Костю:
– Вот что ты натворил, экспериментатор несчастный!
– Полно, Илья Ильич, – Амалия легонько тронула его за плечо. – Еще неизвестно, связаны эти два события или нет.
– Возможно, и связаны. Замок пытается пробраться, где только может, а через дырявый холст ему, наверно, уже никак не проникнуть… – предположил Лева.
– В любом случае, запретите детям трогать картину! – в изнеможении сказал Смуров.
– Запрещали уже, – вздохнул Инго. – А толку-то? Им, Илья Ильич, не только это запрещали, но для них наши запреты – звук пустой. Приказывай – не приказывай…
– Все равно везде пролезут, если вожжа под хвост попадет, – с неожиданной горечью и горячностью добавил Филин.
Амалия лишь вздохнула.
Глава 11, в которой рассказывается о застарелых обидах, а компьютер требует шоколада
Разбудил Лизу громкий, настойчивый стук в дверь.
– Вставай, Лизавета! – приглушенно позвал Филин. – Скорее!
Лиза вскочила как ужаленная и запуталась в длинном подоле ночной рубашки.
– Что? – от испуга у нее перехватило дыхание. – Что такое?
– Одевайся, да поскорее. – Голос у Андрея Петровича был нехороший – прерывистый.
За окном еще висела непроглядная зимняя темень. Лиза зажгла свечу. Спросонья справиться с нижними юбками и шнуровками так называемого «домашнего» платья не удалось, поэтому, плюнув на дворцовые приличия, Лиза натянула джинсы, футболку и свитер. Дверь волшебнику она открыла ногой, потому что руки были заняты торопливым завязыванием волос в хвост.
– Фто флучилось? – зажав в зубах заколку, спросила Лиза.
В голове у нее вспыхнула страшная мысль – Филин пришел, чтобы сказать ей, что с Бабушкой… что Бабушка… Но Филин помотал головой, упал на стул и объявил:
– Я только что говорил с Таль. Она выписывается из больницы.
Он положил на раскрытый учебник истории серебряный бубенчик – точно такой же, Лиза знала, был у Бабушки. Волшебные бубенчики лучше мобильников, потому что поговорить с их помощью можно было на любом расстоянии. И даже из разных миров.
– Ой, Андрей Петрович, ну нельзя же так пугать! Выписывается – это хорошо! – защелкнув заколку, закричала Лиза. – Она поправилась?
– Какое там поправилась, – махнул рукой Филин и отвел глаза. – Врачи вчера вечером заявили, что спасти ее может только чудо. Поэтому она подумала и решила, что в больнице ей больше делать нечего.
Лиза мгновенно сникла. В животе стало холодно.
– Распорядись, пожалуйста, чтобы подготовили Бабушкины комнаты. – Говорил Филин таким сухим тоном, что Лиза поразилась, но тотчас услышала: волшебник просто-напросто боится, как бы голос предательски не дрогнул. – Мы договорились так: до города Бабушку подвезут, а мы с тобой встретим ее на Карповке в половине двенадцатого. Самой ей от машины не дойти. Вызовем мостик так, чтобы он высадил нас прямо у задней калитки в дворцовый парк, а тут уж как-нибудь… носилки во дворце, наверно, найдутся, а нет – так соорудим…
От этих слов Лиза растерялась и спросила совсем не то, что хотела.
– А почему тогда фриккен Бубендорф не может ее перенести? Прямо из больницы? Я потому, чтобы Бабушке легче было… магией ведь быстрее…
Филин остановил ее усталым жестом.
– Не хочет Бабушка никакой магии. Просила придти нас с тобой.
Лиза покорно кивнула, стараясь не стучать зубами. Потом дрожащим голосом спросила:
– А… а чудо – это… это не яблоко?
– Мы с Инго тоже об этом подумали, я его уже разбудил, – отозвался Филин. – У нас осталось совсем мало времени на то, чтобы расколдовать яблоко или… раздобыть новое.
– Из Сада?! – Лиза выскочила за Филином в галерею.
– Откуда же еще, – вздохнул Андрей Петрович.
– Но ведь картина захлопнулась и прохода в Сад через нее больше нет! И ключа нет! – это из своей комнаты высунулась в коридор растрепанная Маргарита в пестрой пижамке, придававшей ей сходство с глазастым Арлекином. – Я не подслушивала, – поспешно оправдалась она, – просто вы шумели. Андрей Петрович, я нужна?
– И ты тоже. Искать другую дорогу в Сад будем все вместе.
– Я мигом! – пообещала Маргарита и скрылась за дверью.
– Собираемся в Цветочной гостиной, – напомнил Филин.
За следующие пять минут Лиза успела отыскать и бабушкину камеристку Мими, и, на всякий случай, престарелую Фифи. Обе давно уже были на ногах – дворцовый персонал вставал рано. Пугать их раньше времени Лиза не стала, – не пускаясь в подробности, отдала распоряжения по возможности твердым королевским голосом и помчалась в Цветочную гостиную.
Здесь вовсю пылал камин и горело множество свечей, и у Лизы спросонья даже в глазах зарябило – гостиная была изукрашена цветами от пола до потолка: коваными, лепными, нарисованными и вышитыми, розами, лилиями, нарциссами, тюльпанами… Лиза даже не сразу углядела в этой пестроте часы, украшенные фарфоровой гирляндой из розовых бутонов. Часы тикали на каминной полке и показывали без четверти девять утра. За стрельчатыми окнами в зимней мгле смутно проступали дворцовые башни, а дальше и ниже – черепичные крыши и редкие огоньки Радинглена.
Лиза ожидала, что все уже будут в сборе, но ошиблась. Кости не было, и правильно, нечего ему тут делать, он же проштрафился. И Левы не было – очень странно, куда это он опять подевался на больной ноге и в такую рань? И где же Амалия? Ильи Ильича нет – это понятно: картина молчит, ему больше делать нечего, наверно, отправился обратно в Петербург, на работу…
Над клавиатурой Мэри-Энн склонился бледный как мел Инго. По монитору прыгали короткие невразумительные строчки. Маргарита разливала желающим дымящийся кофе из серебряного кофейничка, придерживая кружевные манжеты придворного платья, в которое – надо же! – уже успела облачиться. Лиза невольно восхитилась такой приверженности этикету.
А возле компьютера в хрустальной розетке лежало зеленое восковое яблоко, и на него неотрывно смотрел Филин. Так смотрел, что яблоко под его взглядом должно было бы расплавиться в восковую кляксу.
Лиза торопливо отхлебнула горячего кофе, в который Марго щедро сыпанула сахару, и потеребила Инго за плечо:
– А давай я попробую расколдовать яблоко скрипкой?
– Лучше не стоит, – не отводя глаз от монитора, откликнулся Инго. – Подожди, сейчас-сейчас…
Филин пояснил:
– Когда из неживого делают живое, спокойнее обойтись без участия людей. Безопаснее, понимаешь, Лизавета? Инго запускает программу, и компьютер будет подбирать заклинание. Там тысячи комбинаций, вот Мэри-Энн и просчитает.
– Это сколько же ждать? – ужаснулась Лиза.
– Я быстро считаю, не то что люди, – хвастливо проскрипела Мэри-Энн.
– Где уж нам до тебя, – смиренно согласился Инго, помнивший, что ноутбук падок на лесть.
– Имейте в виду, я еще не завтракала! – сердито объявила Мэри-Энн. – И смотрите, не жульничать: я предпочитаю шоколад.
Инго похлопал себя по карманам, но ничего не нашел. К счастью, запасливая Маргарита принесла к кофе еще и плитку шоколада. Сбоку у Мэри-Энн выдвинулся ящичек, Инго всунул всю шоколадку туда, ноутбук удовлетворенно причмокнул и провозгласил:
– Программа «Волшебная палочка» готова. Подключайте.
Инго придвинул яблоко поближе к Мэри-Энн, извлек из кармана флэшку на шнурке и воткнул ее в гнездо у Мэри-Энн на боку. Потом что-то шепнул, и шнурок превратился в полупрозрачную синюю палочку, которая тут же тускло засветилась. Флэшка при этом не изменилась: как была, так и осталась удивительным творением амберхавенских мастеров – красного дерева, в медных винтиках и заклепках.
– А теперь что? – почему-то шепотом спросила Лиза.
