Владимир Гриньков - Исчезнувшие без следа
– Что говорит этот ваш свидетель? Где искать Воронцова?
– Неизвестно, – сказал Дружинин спокойно и безжалостно.
Знал, что такой ответ для Аникина – удар, но жизнь ведь на этом не закончилась.
– Их развели в разные стороны на Чкаловском аэродроме, – продолжал Дружинин. – И больше этот человек Воронцова не видел.
– Жаль, – вздохнул Аникин.
Наверное, ему все представлялось более перспективно. А Дружинин бесцеремонно разрушил его надежды.
– Хотя кое-какие соображения по этому поводу у нас имеются, – сказал Дружинин. – Воронцова надо искать где-то в структурах, очень близких к нынешнему правительству.
– Доказательства у вас есть?
– Только косвенные.
– Интересно было бы послушать.
– Как-никак поисками Воронцова занималась правительственная спецгруппа. И с Чкаловского аэродрома его мог вывезти кто угодно, но только не бывшие сослуживцы и не рэкетиры. Правильно? Значит, им занимался кто-то близкий к властям. Но и это еще не все. У этой истории есть и другая сторона, и тут мы такое откопали, что волосы дыбом встают.
Аникин осторожно потрогал свою посеребренную шевелюру и шутливо вздохнул. Сидевший до сих пор молча Барсегин негромко засмеялся.
– Я готов выслушать эту душераздирающую историю, – сказал Аникин.
Его иронию, которую он даже не пытался скрыть, можно было понять. В телефонном разговоре ему обещали поведать нечто сногсшибательное, но пока что он выслушал лишь сообщение о предполагаемом прилете Воронцова в Москву, что, по чести говоря, еще требовало доказательств.
– История действительно очень интересная, – подключился к разговору сохранявший невозмутимость Удалов.
Аникин посмотрел ему в глаза и тут же согнал с лица улыбку.
– Дело в том, – продолжал Удалов, – что тот, первый, состав «Антитеррора» состоял из призраков. Из людей, которых, если судить по их документам, никогда не было.
– Не понимаю, – признался Аникин. – Вы говорите загадками.
– Для нас это тоже было загадкой – до поры, – усмехнулся Удалов.
Он коротко рассказал историю Дегтярева, ставшего Марковым. На Аникина это, безусловно, произвело впечатление. Он задумался.
– Это – бомба! – сказал он и покачал головой. – Грязная история.
– Конечно, в деталях механизм комплектования того «Антитеррора» еще не вполне ясен, – продолжал Удалов. – Но общая схема просматривается. Раненного в «горячей точке» офицера или солдата вывозят в Москву, а его родным отправляют свидетельство о смерти и цинковый гроб. Гроб не вскрывается потому, что труп якобы находится в жутком состоянии.
– Да, – мрачно подтвердил Барсегин. – Таких случаев масса, я и сам о подобном слышал.
– Цинизм и обман, – сказал Удалов. – И в результате этих мерзких махинаций появляются «мертвые души». Людям выправляют новые документы, сочиняют биографии – и таким образом скомплектована сверхсекретная группа «Антитеррор». Самих людей как бы и нет, но группа существует и выполняет чьи-то приказы.
– Чьи же? – спросил Аникин.
– Этих людей надо искать на самом верху. Вы представляете? Это чья-то личная гвардия – прекрасно обученные и готовые на все бойцы. Их используют в борьбе с террористами, а параллельно поручают какие-то странные операции по поиску исчезнувших бизнесменов. И не столько, я думаю, самих бизнесменов, сколько прихваченных ими денег. Вот он для чего был нужен, тот «Антитеррор».
Аникин шумно вздохнул.
– Ох, как бы я разворошил этот гадюшник! – сказал он с чувством. – Только бы выиграть на выборах!
То, что ему сейчас рассказали Удалов и Дружинин, было, наверное, лишь отдельными фрагментами страшной и мерзкой сегодняшней реальности. Аникин и его комиссия были центром притяжения, ему несли и несли информацию отчаявшиеся и униженные люди, для которых он был последней надеждой. Этих сведений скопилось уже так много, что чаша должна была вот-вот переполниться, и не последней ли каплей явится история призраков из «Антитеррора»?
– Мм-минуточку! – протянул Аникин, и его брови взлетели – так он сам поразился внезапно пришедшей мысли.
Он хотел что-то сказать – и не решался. Поднимал и опускал глаза и даже немного покраснел. Дружинин понял, что сейчас услышит нечто необычное. И не ошибся.
– А вы? – почему-то шепотом выговорил Аникин. – Вы-то сами?..
Он смотрел на гостей почти с ужасом.
– Тот «Антитеррор» – призраки. А вы?
Удалов от души расхохотался, поняв, о чем идет речь.
– Признаюсь вам, что я точно так же поначалу испугался, когда мы вышли на эту историю с бойцами первого «Антитеррора», – сказал он. – И вот Андрей – тоже, – показал он на Дружинина.
Дружинин кивнул, подтверждая.
– И что мы, по-вашему, сделали первым делом? – продолжал Удалов. – Принялись названивать во все концы страны, выясняя, не призраки ли мы сами.
– Ну и как? – осведомился Аникин.
– Все подтвердилось, – сказал Удалов. – У моих бойцов все биографии подлинные. И я безмерно этому рад.
– Еще бы!
– Да, не смейтесь, – вздохнул Удалов. – Хорошо иметь дело с живыми людьми, а не с призраками.
Глава 44
Удалов и Дружинин возвращались от Аникина. Город засыпал. На центральных проспектах еще скользили по застывшему от холодного ветра асфальту автомобили и кое-где даже были видны прохожие, но стоило свернуть на какую-нибудь из боковых улиц, как все исчезало – ни машин, ни людей. Здесь царила ночь.
– Все-таки странно, – задумчиво произнес Дружинин, всматриваясь в темноту.
– Ты о чем? – поинтересовался не дождавшийся продолжения Удалов.
– О нашей группе.
– Что же в ней странного?
Удалов сделал правый поворот.
– Здесь совсем близко до Малой Грузинской, – сказал он. – Заскочим к Смирницкому на минуточку. Ты не возражаешь?
– А не поздно? – высказал сомнение Дружинин.
Удалов негромко рассмеялся:
– Ты не знаешь этого человека, Андрей. У него все не как у других, в том числе и распорядок дня. Могу поспорить – он сейчас сидит в кресле и читает какую-нибудь заумную книжку.
Он обернулся к Дружинину.
– Так что ты хотел сказать о нашей группе? Я тебя перебил, извини.
– Я нахожу, что все это очень странно.
– Да в чем дело?
– Странно то, что биографии схожи – и наши, и тех ребят из первого состава «Антитеррора». Почему в нашей группе все ребята – воспитанники детских домов? Ни у кого нет родителей, вообще родных нет.
– Ну ты же знаешь…
– Это общепринятая версия, – сказал Дружинин. – Что работа у нас опасная, и лучше, если у бойца нет родных: меньше горя будет, если он погибнет. А что, если все это – для отвода глаз?
Дружинин повернул голову и посмотрел внимательно на командира.
– Что, если все это – неправда, Федор Иванович? Тот, первый, «Антитеррор» был укомплектован якобы детдомовцами. Мы начали копать, и выяснилось, что там все шито белыми нитками. Грубо и наспех. Едва тронули – и все расползлось.
– Наших-то ты проверял, – напомнил Удалов.
– Проверял.
– И все подтвердилось.
– Подтвердилось, – вздохнул Дружинин. – А сомнения все равно остались.
Удалов затормозил.
– Приехали, – сказал он. – А насчет сомнений, Андрей, – на то мы и люди, чтобы сомневаться.
Давал понять, что на эту тему беседа закончена. Не любил пустопорожних разговоров.
Смирницкий, как и предполагал Удалов, действительно бодрствовал и нисколько не удивился столь позднему визиту. У него в самом деле был свой режим и свои представления о биоритмах.
– А, это вы, – сказал он. – Привет.
И отступил в глубь коридора, приглашая гостей пройти.
– Оказались поблизости, решили зайти, – объяснил Удалов. – Теперь ведь не скоро встретимся.
– Горячие денечки?
– Не то слово, Игорь. Зачислили, можно сказать, в постоянную охрану Аникина, и от выполнения наших прямых обязанностей нас тоже никто не освобождал. Поступают ориентировки – возможны масштабные теракты, так что мы все теперь как Фигаро. Сплю по три часа в сутки.
– Сочувствую, – сказал Смирницкий.
В комнате царил полумрак, только на столике возле старого продавленного кресла уютно светился торшер. Потрепанный пухлый фолиант был раскрыт примерно на середине. Все было именно так, как и предсказывал Удалов. Он даже засмеялся.
– Что интересненького почитываешь?
Лучше бы он не спрашивал! Глаза Смирницкого сверкнули, как это бывает у одержимых, и он с ходу заговорил трагическим голосом:
– Знаешь, Федя, я все больше убеждаюсь в том, что все основные знания нами утеряны, забыты. Они остались в прошлом, где-то в средневековье…
– Так-так, очень интересно, – без особого энтузиазма вставил Удалов.
– Смешно сказать, но в прошлом люди знали больше, чем мы сейчас. Парадокс! Я бьюсь, пытаясь найти ответы на стоящие сегодня перед нами вопросы, и нахожу их – где, ты думаешь? В старинных книгах, Федя! Наши предшественники все знали, до всего дошли своим умом, а мы эти знания промотали, разбазарили!
