Лана Невская - Записки паркинсоника
В понедельник я пришла к назначенному времени. И меня сразу пригласили на свободное место – никакой очереди, все чистенько. Девочки приветливые, воркуют надо мной, иглу в вену воткнули под разговоры – я и не почувствовала. Но, не успела я порадоваться за себя и за нашу медицину, как доктор сообщила, что новая заведующая уже намекнула, что по возрасту ей уже могут предложить уйти!
Вот так! Как хороший специалист, – так его обязательно за что-нибудь снимут!
А на следующий день дежурным оказались кроме двух сестричек еще и медбрат Данила. Данила-мастер, как я его назвала! Ну, просто прирожденный медик! Я была уверена, что он учится в медицинском, но ошиблась. Он мне объяснил после долгих моих расспросов, что учится на специалиста торгового дела.
– Понимаю. Деньги! – с разочарованием протянула я.
– Чтобы обеспечивать семью, приходится думать о деньгах! – с сожалением сказал парень.
Вот так медицина лишилась прекрасного врача. А он просто создан быть медиком. Все бабульки требуют только его, а он со всеми вежлив и обходителен, капельницы ставит как Бог! Уколы делает не прикасаясь. В общем – руки золотые.
Так кто останется в этом стационаре через полгода, когда мне придется повторить этот курс?
Но что сейчас думать о плохом, когда пока все хорошо. На капельницы хожу с удовольствием, реально ощущаю улучшение своего состояния – так чего еще надо нормальному пациенту!
И вот что интересно: когда встречают тебя как врага – всегда потом есть, что рассказать, а когда все тепло и радостно – вроде и рассказывать нечего.
Но мне так хочется поблагодарить этот коллектив, только еще не решила, куда написать: в районное Управление здравоохранения или в Управу. Сейчас проходит конкурс на лучшего врача и медсестру. Может, это им поможет? Хоть с работы не уволят. Только надо поторопиться!
29 октября 2014 года
Три недели назад я закончила эпопею с капельницами, которые, как выяснилось, надо было делать 2 раза в год – весной и осенью, – а не раз в два года, как получилось у меня. Цитофлавин, который в меня вливали десять дней подряд, оказал на меня просто сказочное действие. Впервые за три года у меня перестала болеть спина, причем – после второй же капельницы!
Это было такое счастье! Неужели она болела от чего-то другого, а не от БП?
Я совершенно осознанно почувствовала, что боль куда-то ушла, и я могу ходить прямо, как все нормальные люди, а не согнувшись в три погибели! Я почти перестала уставать от прогулок по улице. Да, я ощущала, что при более быстром темпе ходьбы я начинаю сгибаться, но это было совершенно безболезненно! Я распрямлялась и шла дальше, не испытывая этого ужасного ощущения полной зажатости всех ребер, легких и что там еще имеется у нас внутри грудной клетки. У меня перехватывало дыхание от резкой боли. Я должна была остановиться, сделать глубокий вдох, чтобы снять этот спазм, постоять немного, затем распрямиться – и только тогда я могла продолжать движение еще несколько минут, до следующего приступа.
А теперь – это же совсем другое качество жизни!
Я просто на крыльях летала!
И надо же было мне обратиться к заведующей этим дневным стационаром с просьбой: выяснить, что там у меня в районе верхушки левого легкого временами хрюкает и скрипит! Причем, уже с февраля этого года, после того, как я перенесла какую-то инфекцию, которая сопровождалась небольшим кашлем.
Вроде меня это не очень донимало физически, но раздражало морально. Когда я не понимаю, что со мной происходит, меня это напрягает!
Доктор меня послушала, сказала, что дыхание немного жесткое, и предложила сходить к пульманологу в этой же головной поликлинике, куда нас присоединили с начала года.
– У нас прекрасный пульмонолог, очень опытный, внимательный! Уж она-то Вас выслушает со знанием дела, а там уж решит: нужно на рентген или нет, сказала она, и я отправилась в путь-дорогу.
Но ведь по нынешним правилам, – глупее придумать было трудно, – я сначала должна была попасть к своему терапевту в родном филиале этой головной поликлиники и получить талон и направление к этому специалисту.
Естественно, к терапевту запись была на эту неделю закрыта, и попала я к ней только через 12 дней. Нормально, да?
Изложив свою просьбу, я получила очень ценную информацию: пока я ждала приема у терапевта, – пульманолога уволили, и поэтому мне сделали не менее ценное предложение – прошвырнуться в окружной туберкулезный диспансер, и уж там-то меня обслужат по первому разряду.
Я с содроганием представила себе это заведение, кишащее, как я себе представляла, туберкулезными палочками, и, в отличие от терапевта, не испытала ожидаемой ею радости. Ехать надо было довольно далеко и неудобно, анализы заставят сдавать все заново, плюс еще некоторые специфические – не буду вдаваться в подробности, делать Манту или что-то похожее, но для взрослых – раньше это называлось «пуговка», и конечно, рентген – как же без него!
А ведь нужно-то было всего лишь внимательно послушать меня фонендоскопом знающему специалисту. И всё!
Так нет! Надо отправить несчастного пациента по большому кругу, угробить кучу государственных средств, облучить рентгеном в двух ракурсах, и заставить ходить на прием к врачу в это богоугодное заведение 4 раза, так как в один день все сделать им не хочется: чем больше я буду ходить, тем больше у них зарплата! И это нормально?
Как человек, давно наученный жизнью и горьким опытом, вечером, уже около восьми часов, я позвонила в регистратуру – узнать, когда принимает наш врач. Мне сказали, что завтра с 9 до 13 часов. Я усомнилась, т. к. утром мне сказали, что и сегодня она с утра принимает. Но девица из регистратуры уверенно повторила про утренний прием и положила трубку.
На следующий день я отправилась в диспансер, предварительно уточнив по интернету свой маршрут. Приехала на нужную остановку, вышла – кругом ни души! Прямо «Пале один на свете» – была у меня в детстве такая книжка, оставила неизгладимое впечатление!
Кругом одни заборы, все здания находятся в глубине этих территорий, ни номеров домов не видно, не вывесок на заборах нет. Куда идти – непонятно.
Тут подошел очередной автобус, несколько человек, вышедших из него, несколько оживили это безлюдное место. Слышу, какой-то парень у мужика про диспансер спрашивает. Я напряглась, и по жестам поняла, куда он его направил. Ну, думаю, и мне туда же, главное – не отстать, не потерять его из виду!
Ну, и потопала я за ним. Долго шла. Пришла. Читаю вывеску: Районный психоневрологический диспансер №…
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Хорошо, конечно, что это – диспансер, но он несколько иного профиля, и сюда мне, пожалуй, еще рановато! Вот побегаю еще пару часов, свой поищу, и если не найду – тогда прямым ходом сюда пойду сдаваться!
А вокруг опять пусто. Вернулась снова на остановку – все-таки есть надежда, что кто-то из следующего автобуса выйдет! На мое счастье с другой стороны проспекта пришла молодая женщина с коляской, она и объяснила, в какую щель между этими многочисленными заборами надо просочиться, чтобы попасть в нужное мне заведение.
Добралась я, наконец, до облезлого, невзрачного крыльца. На стене висит крошечная табличка с названием организации, а вокруг опять ни души! В моем представлении – в таком месте народ должен пачками ходить, муравьиная тропа должна быть проложена – ведь такой диспансер один на весь юго-западный округ. Или у нас такой контингент в округе здоровый, что и туберкулеза нет? Удивительно!
Прохожу в регистратуру, подаю документы, а мне вежливо сообщают, что доктор будет с двух часов.
– Вы что, позвонить не могли вчера? – хотела меня ткнуть носом за мою несообразительность медсестра.
Тут уж я им в красках объяснила ситуацию и сказала, что раз это их вина, пусть меня направят к любому доктору, все равно я первый раз. Хоть направления на анализы даст, а потом уж, с результатами, можно и к своему идти. Они пошептались между собой, но карту выдали.
Заведение это оказалось довольно старым, но относительно чистым и тоже пустым. Несколько человек бродили от кабинета к кабинету, сдавая все, что от них потребовали.
Я зашла к врачу. Очень приятная молодая женщина – жаль, что не мой доктор, – внимательно меня расспросила, послушала мои хрипы, дала мне кучу направлений на анализы и пробы, и я присоединилась к броуновскому движению немногочисленных пациентов.
Управилась я со всеми этими анализами где-то часам к двенадцати, остался только рентген на завтра. Ну, и отправилась домой, потеряв полдня времени и килограмм нервов. И зачем меня туда понесло? Просто натура «козерожья»: раз решила, что нужно выяснить, что во мне рычит, значит пойду выяснять до победного конца!
Сама страдаю от своего характера, а измениться не могу!
– Природа науку преодолевает! – как говорила по любому подходящему поводу на заре моей юности одна наша пожилая сотрудница. Мудрая была женщина…
