Ольга Баскова - Все свидетели мертвы
Автомеханик развел руками:
– Теперь она у нее наверняка появится, да только к нам она обратится вряд ли. Если только вы нам поможете…
– Значит, ее сестра боялась ездить? – уточнил Петя. Мужчина улыбнулся:
– Да почему боялась? Я ведь могу с вами быть откровенным?
– Конечно, – кивнул старший лейтенант. Механик крякнул:
– Видите ли, тут такая ситуация… Лариса – дочь Эльвиры Москвичевой от первого брака. С ее родным отцом она давно развелась, потом вышла замуж за преуспевающего бизнесмена, родила от него Полину. Когда Эльвира приезжала сюда, она все время жаловалась: Ларисе все мало, она называет себя бедной Золушкой и считает, что семья все отдает сестре, а ей ничего не достается. Эльвира говорила мне: конечно, ее муж больше внимания уделяет родной дочери, однако и Ларочка не обделена. У нее есть и дорогие вещи, и драгоценности, отчим собирается купить ей квартиру, машину…
– Но ничего этого не купил, – вставил Петя.
– Не купил, – подтвердил механик. – Разразился кризис, дела у предпринимателя шли не очень. Конечно, в первую очередь он упаковал родную дочурку и написал на нее завещание, хотя и не собирался умирать. Только вот получилось, что написал он его очень вовремя…
– Значит, Ларисе ничего не досталось? – удивился старший лейтенант. – Это же несправедливо.
– Я тоже так сказал Эльвире, хотя какое я имел право? – ответил механик. – Но она объяснила это так: мол, у Полины очень мягкий характер, она поделится с сестрой, отдаст ей все, что та пожелает. А вот если разделить между ними все поровну, Лариса подаст в суд. Они очень боялись судебных свар между дочерьми.
– Не думаю, что это правильно, – пожал плечами Прохоров. Мужчина щелкнул пальцами:
– Чужая семья – потемки.
Глава 25
Косте удалось встретиться с менеджером ночного клуба «Земфира», и тот, услышав, о чем пойдет разговор, сделал печальное лицо и развел руками:
– Бред какой-то! Это из ряда вон выходящий случай. Да, в тот день подморозило, и хорошо, но на крыше не было никаких сосулек. Во всяком случае, они мне не бросились в глаза. Откуда взялась та глыба льда, которая упала на голову Риммы, – понятия не имею. Если бы мы заметили что-нибудь подобное на крыше, я тут же вызвал бы рабочих, и они бы срубили лед. Ума не приложу, почему так получилось.
Больше Косте ничего не удалось от него добиться, и он позвонил Кате. Та рассказала ему о своих достижениях и попросила напоследок:
– Костя, мне нужно увидеться с одной женщиной в СИЗО. Вы с Павлом можете мне это устроить?
– С Татьяной Житько, – сразу понял муж. – Разумеется, поможем.
– Твоя миссия еще не закончена, – заметила супруга. – Я хочу, чтобы ты отправился на автодром и узнал об аварии машины Процевского. Сделаешь?
– Разумеется, – отозвался Скворцов. – Ты сама позвонишь Павлу?
– Конечно.
Киселев с интересом выслушал Катю и усмехнулся:
– Да, старушка, если ты начинаешь рыть, то качество твоей работы радует даже самых привередливых. Сейчас я все о ней разузнаю и подумаю, как устроить вам встречу.
– Спасибо, друг, – поблагодарила его Зорина и, положив мобильный в сумочку, достала список. Оставались еще двое, о которых ей хотелось бы узнать больше, – пятилетняя Богдана Лазарева и Клара Николаевна Хацкевич, так неожиданно, по словам сына, умершая по неизвестной причине. Сначала журналистка отправилась к матери Богданы, которая, едва оправившись после похорон дочери, вернулась на работу в магазин и стояла за прилавком, равнодушно отпуская товар покупателям.
– Извините, но мне необходимо с вами поговорить, – шепнула ей Катя. Женщина подняла на нее красные воспаленные глаза:
– О чем?
– О вашей дочери Богдане, – пояснила журналистка.
Мать всплеснула руками:
– Я только немного успокоилась. А вы опять напоминаете мне о моем горе. Мне нужно поднимать еще двух парней.
– Я журналист, занимаюсь расследованием смерти вашей девочки, – сказала Катя. – Мне кажется, все выглядит странно.
Женщина покачала головой:
– Богдана страдала страшной аллергией на арахисовое масло. Я всегда следила за ее питанием и не разрешала ей ничего покупать или брать у незнакомых людей, да и у знакомых тоже. Я не знаю, что заставило мою девочку ослушаться меня и попробовать то проклятое пирожное. Она прибежала домой, задыхаясь, и врачам не удалось ее спасти. Моя дочь пыталась мне что-то сказать, но не успела.
– Вы не знаете, где она взяла это пирожное? – поинтересовалась Катя. Несчастная мать покачала головой:
– Понятия не имею. – Слезы покатились у нее из глаз. – А теперь я прошу вас, уйдите. Если мой хозяин увидит, что я плачу перед покупателями, он меня уволит. Кто станет содержать мою семью?
– А ваш муж? – поинтересовалась Зорина. Женщина махнула рукой:
– Отец Богданы был единственным мужчиной, который любил и жалел меня. Он поехал на заработки в Москву, устроился на стройку и упал со стропил. Я осталась одна, и тут подвернулся Дмитрий. Он много обещал, я родила ему двух мальчиков, однако муж практически не работает и сидит на моей шее. Поэтому умоляю вас… Не терзайте мне сердце…
Катя поблагодарила ее за разговор, попросила прощения за нежданный визит и вышла на улицу. Теперь ей оставалось побывать у лечащего врача Клары Хацкевич. И найти его она надеялась в поликлинике по месту жительства покойной.
Крашеная блондинка в регистратуре сразу узнала местную знаменитость и расплылась в улыбке. Зорину это порадовало. Женщина высунулась из окошечка и огляделась по сторонам:
– Вы здесь по специальному заданию?
Журналистка решила: возможно, утвердительный ответ сулит ей помощь в дальнейшем.
– Но вы же никому не скажете… – протянула она. Блондинка приняла заговорщический вид:
– Ну, разумеется. Что я могу для вас сделать?
– В вашей поликлинике наблюдалась одна женщина, Клара Хацкевич, – пояснила Зорина. – Мне нужно узнать имя и фамилию ее лечащего врача.
– Адрес этой дамы знаете? – поинтересовалась регистраторша.
Катя назвала улицу и дом. Блондинка кивнула:
– Ее участковая – Болдина Вероника Витальевна. Давайте я дам вам талончик, а то это такая докторша, что просто так в свой кабинет не пустит. Вот, смотрите, на ваше счастье, вам даже ждать не придется. Идите в кабинет номер пятьдесят, второй этаж.
Катя поднялась по лестнице, пахнувшей хлоркой, и попыталась открыть дверь кабинета, однако та оказалась заперта. Зорина подумала: возможно, врач вышла куда-то по своим делам и скоро вернется, но через две минуты дверь распахнулась, и в щель высунулась голова в белой шапочке.
– К Болдиной есть на прием?
Журналистка поспешила откликнуться:
– Есть.
– Давайте талон.
Зорина протянула талон, и рука, взявшая его, снова скрылась в кабинете. Стоявшая в кабинет напротив дама недовольно бросила:
– Вы можете проторчать тут полдня. А она примет вас не по времени, а тогда, когда ей захочется. Я поменяла доктора. Пусть это обошлось мне в некоторую сумму, однако к этой хамке я ходить больше не буду. Она не лечит, а издевается над больными. Да вы и сами это увидите.
Кате пришлось подождать минут двадцать, пока раздался строгий голос:
– Проходите к Болдиной.
Журналистка ожидала увидеть строгую седую даму, уставшую от посетителей, но, на ее удивление, за столом сидела ухоженная рыжеволосая женщина лет тридцати пяти.
– Я вас слушаю.
– Я хотела бы с вами поговорить насчет вашей пациентки Клары Хацкевич, – сказала Зорина.
– Кто вы? – резонно заметила доктор.
– Я родственница Клары, – соврала Катя. – Я ее двоюродная племянница. Моя мать прислала меня сюда, чтобы я поинтересовалась: отчего умерла ее двоюродная сестра. Она никогда не жаловалась на свое здоровье.
Глаза врача вспыхнули.
– Простите, вы кем работаете? – задала она вопрос.
– Учителем, – ответила Зорина.
Доктор хмыкнула:
– У меня двое детей, и я никогда не вмешиваюсь в работу их учителей и хожу в школу только на родительские собрания. Вот и вам с вашей матушкой нечего лезть в мою работу. Между прочим, я много раз направляла Клару на обследование, однако она непременно отказывалась, хотя жаловалась на боли в сердце.
– Отчего же она умерла? Что написали в свидетельстве о смерти? – поинтересовалась Катя.
– Инфаркт, – пояснила Болдина. – Впрочем, я не присутствовала при последних минутах ее жизни. Мне рассказал ее сын, и по всем признакам это походило на инфаркт.
Зорина удивленно вскинула брови:
– Вы хотите сказать, что врачи появились, когда она уже умерла?
Врач пожала плечами:
– Так получилось. Сын вернулся с вечеринки и обнаружил ее уже мертвой.
– Постойте, – перебила ее журналистка, – вы только что сказали, что при заключении диагноза опирались на показания ее сына. А его, значит, дома не было. Нестыковочка получается.
Врач неприязненно посмотрела на Зорину:
